— Только двое. Я и Евгений Липин — UA0LPN. Мы оба контестмены, поэтому со свалкой на частоте справимся. Для советских станций и из социалистических стран за карточки отвечаю я, для капиталистов — Джон W0ZZ.

— Ага… записал… Виктор! Что по частотам?

— Записывайте… — минут пять Старков диктовал график работы на каждом диапазоне. — Василий Михайлович! График будет жёстким — я предполагаю, как нас будет звать народ, поэтому никаких лишних «пять минуточек» — чёткий переход на другой азимут после отработки времени по каждому направлению! Уровень антенн, сами знаете, высочайший.

— Да уж… — хмыкнули на том конце провода. — В общем, я понял, Виктор. Желаю вам провести как можно больше связей!

— Будем стараться.

29 января 1984 года. Северная Корея. г. Пхеньян

Старков поёжился, щурясь красными от недосыпа глазами. Вся эта командировка стала для него жутким цейтнотом — везде гнали как на пожар. Позавчера вечером, как только прилетели во Владивосток, пришлось контролировать перегрузку оборудования из одного самолёта в другой. Местные кагэбэшники, накрученные директивами из Москвы, категорически не хотели рисковать, поэтому сразу перегружали ящики, бобины оптоволокна и прочий сопутствующий груз по описи. К пяти рябиновцам добавились двое местных — Евгений Липин и его коллега по «Совстрою» — совсем молоденький парень: Антон Клюквин.

Евгений и Виктор сразу нашли общую тему для обсуждения и в перерывах между организационными моментами продолжали выстраивать тактику работы северокорейским позывным.

Вчера утром борт Аэрофлота доставил их в северокорейскую столицу, где встречала довольно представительная делегация. Помимо майора Ким Гу Джа и её супруга — Ким Чен Чжу, в числе встречающих находились полковник Ким Гён Хи и сын вождя — Ким Чен Ир. Получасовое представление гостей и официальная дружеская беседа, скорее для материалов северокорейской прессы, вконец истомила Виктора. С трудом дождавшись окончания этого мероприятия, Старков с наслаждением рухнул на кровать гостиничного номера и потянулся. Впрочем, здесь тоже всё завязано на цейтноте — через четверть часа вошла молодая женщина в военной форме и на довольно хорошем русском пригласила его на обед.

В просторном зале столовой ему пришлось отвечать на несколько вопросов, в том числе и по задачам радиоэкспедиции. Хорошо, что люди из МИДа подсуетились, заготовив Старкову ряд тезисов для ответов. Виктор отвечал уверенно и без лишнего волнения, так что политическая подоплёка советской радиоэкспедиции понравилась хозяевам. Здесь же сразу озвучили план работ, сроки выполнения и обговорили поведение и сопровождение прессы. Несмотря на новое место, сон у Виктора получился отменным. А сегодня с утра вся группа разъехалась по Пхеньяну и его окрестностям. Кто-то начал тянуть оптоволокно, кто-то распаковывать компьютерное оборудование в служебных помещениях. Виктор и двое его помощников начали с монтажа антенн спецсвязи. Единственное, что несколько давило на психику, это постоянное присутствие двух-трёх, а иногда и пятерых представителей северокорейского руководства: от майора до генерала. Это помимо гида на каждого. Всем было интересно, что русские здесь такое устанавливают. Хорошо, что хоть не спрашивали напрямую.

До обеда Виктору и его людям удалось не только установить и распаковать всё оборудование, но и заняться монтажом, а кое-где и окончательной настройкой. Благо очень помогал тот универсальный прибор Константина. С ним за пять-семь минут каждую из антенн настроили в резонанс, а потом отрегулировали расположение кабеля, запустив его в специальные алюминиевые каналы с герметичной крышкой.

Уже к вечеру уставшие, но довольные наши специалисты возвращались в гостиницу. За полчаса приехали все и сразу же пошли в столовую, где делились последними новостями.

— Ну, Вить, как у тебя дела на трудовом фронте? — поинтересовался Лупин.

— Честно говоря, не думал, что так быстро решу вопрос с антеннами. Удалось всё настроить за один день. Если и завтра так дело пойдёт, думаю, к пятому числу мы вообще всё закончим.

— Везёт же тебе! — откровенно позавидовал ему коллега. — А тут одних анкеров вбивать — не перевбивать… За сегодня успели только определиться с местами подвеса и метров двести установили. А всего почти двести километров вешать…

— Жень! Если мы к пятому числу успеем, думаю, товарищи согласятся вам помочь. Одно ж дело делаем.

— Вить, если поможете, магарыч поставим! Будьте уверены!

— Не-не-не… давай без этого. Я своим по работе сверхурочные закрою в полном объёме, и у них по деньгам не хило так выйдет. Вот лучше подтяни своего напарника на 11-ое и 12-ое числа. Ну там… воды подать, бутерброд поднести, — подмигнул он коллеге. — Сам знаешь, такой темп тяжело держать.

— Замётано, Вить! — кивнул Евгений. — Думаешь, свалка на частоте обеспечена?

— Не думаю — знаю. Я ж и через ЦРК информацию вбросил, и другу своему из Огайо рассказал. Там теперь такой ажиотаж назревает, что как в тесте — две-три связи телеграфом и четыре телефоном… в минуту…

— Это да… там по нужде выскочить некогда будет.

2 февраля 1984 года. США. штат Флорида. мыс Канаверал. Ближе к обеду местного времени

Очередной запуск шаттла «Дискавери» не предполагал каких-то особенностей. Обычная, можно сказать, рутинная программа по запуску двух гражданских и одного военного спутника. Шаттл благополучно разогнался и, попав на околоземную орбиту, начал готовиться к пуску первого спутника. «Fox-14» — обычный спутник-ретранслятор. Таких на орбите уже чёртова дюжина, поэтому технология запуска была отточена до мелочей. Да и экипаж «Дискавери» запускал такие уже трижды. Поэтому вся предпусковая подготовка не заняла много времени. Однако в момент запуска двигателя спутника произошло ЧП. Виновником происшествия стал обычный обломок космического мусора, что постоянно движется по орбите планеты. Мелкий — до килограмма собственного веса, но его скорость и, следовательно, кинетическая энергия наделали немало дел. Удар обломка о спутник и запуск по несчастливому совпадению произошли одновременно, но того хватило, чтобы началась детонация в двигателе. И не только детонация — взрывом часть обломков спутника отбросило на сам корабль, повредив часть обшивки и один из топливопроводов. Естественно, как и предполагало Наставление пилотов, Джон Эллиот — командир шаттла и его пилот, решил включить двигательную установку и отвести корабль подальше от места взрыва. Но запуск двигательной установки повлёк второй взрыв, отчего «Дискавери» закрутило и отбросило от расчётной орбиты. А самим взрывом повредило один из управляющих кабелей, тем самым превратив шаттл в беспомощно вращающийся челнок.

— Хьюстон! У нас проблемы! — доложил Эллиот на Землю. — Электроника мертва — не могу запустить двигатели. Основная и дублирующая схема запуска не работают.

Бэнджамин Уоэтрс[26] мысленно чертыхнулся и поднял трубку телефона.

— Алло, мистер Джейкс[27]? Это Уотэрс. У нас проблемы, сэр… — он обстоятельно доложил о ЧП.

— Что думаешь делать, Бэн?

— Сэр, для нас удачно сложилось, что мы возродили проект с русскими. Раз «Союз-Аполлон» снова на пике популярности, спишем это ЧП на обкатку нового оборудования по проекту. Думаю, русские согласятся нам помочь.

— А если нет?

— А если нет, экипажу Эллиота осталось недолго… У них кислорода на семь суток и питьевой воды на одни.

— Я тебя понял. Сейчас буду выходить на МИД.

Сенсационная новость о технических неполадках на «Дискавери» просочилась в средства массовой информации. Не только телеканалы США — эстафету подхватили практически все телекомпании мира, передавали последние новости, как и заявление МИДа США к русским с просьбой помочь экипажу ракетоплана.

Артём Соколов находился в районе Владивостока и только-только пришёл в домик, куда его определили с полковником Устиновым, когда мобильный телефон разразился гимном СССР, поставленным в качестве мелодии к звонкам высшего руководства страны.