Ми выполз из сумки, лежащей рядом на скамье, и сел.

– Извините, а его можно погладить? – спросили меня тонким женским голоском.

Я повернулась. В шаге от меня стояла улыбчивая рыжеволосая девушка.

– Ми, тебя можно погладить? – спросила я.

Тот взъерошился. Почесал в затылке и нехотя кивнул.

Тонкие пальчики коснулись пушистика. Девушка осторожно почесала его за ушком. Фамильяр хоть и старался выглядеть строгим, но заурчал.

Однако едва девушка отошла, его взгляд погрустнел, элькат вздохнул, что-то промимикал про себя и угрюмо уполз обратно в сумку.

А я продолжила есть. Тушеные овощи, ровненькие кусочки мяса. Мягкий, таящий во рту батон. И компот. Был еще супчик, его я съела первым и не заметила. Слишком поглощена была своими мыслями.

Я раздумывала о произошедшем ночью и пыталась понять, почему лич меня не выпил. Чем больше думала о нем, тем больше мне казалось, что он приходил совсем не за этим. А зачем? И что за знак был в воздухе? Лич явно показывал его мне и ждал какой-то реакции. А может, он показывает его всем, а кто не узнает, того выпивает? Или наоборот. А может, лично я удостоилась такой чести. Хотя последнее я могу узнать. А потом уже будем искать, что это вообще за символ.

Я быстренько допила компот и поднялась.

– Ми? – спросил из моей сумки элькат.

– Навестим кое-кого.

– Ми?

– Сейчас увидишь.

* * *

Шла я к кафедре целительства. А точнее, к лазарету. Заодно решила зайти узнать, как дела у Абса, и рассказать ему о своих продвижениях по учебе, хотя особо пока нечем было хвататься, но я ощущала свою магию. И точно могла сказать, что запоминаю все намного быстрее и потом ничего не забываю. Такое ощущение, словно я поднимала пласты знаний, и так бывших во мне. Уже одно это радовало. И была надежда, что я смогу стать полноценным магом.

Лазарет я нашла быстро. Спросила у первого попавшегося целителя. Я уже не удивлялась странному виду и ошалелым глазам здешних адептов. Худощавый паренек мне не ответил, рукой махнул и побежал дальше с пробиркой в руках, в той что-то бурлило непонятного зеленого цвета. Запах разносился едкий и противный. Я поспешила уйти подальше. По пути спросила еще у парочки встретившихся дорогу, а потом увидела табличку «Лазарет» на белой широкой двери.

Вошла.

Здесь стояла тишина и стерильная чистота. И все белое-белое. Белоснежный коридор с белым полом, стенами и потолком. Белая высокая стойка, за которой белый шкаф с белыми папками.

К стойке-то я и прошла. За ней у белого стола сидела, склонив голову и что-то записывая, белая женщина. То есть совсем белая. Особенно я это оценила, когда та подняла голову и взмыла в воздух. Бледный белый призрак. В белом строгом длинном платье, со светлыми, связанными в пучок волосами и мертвецки бледным лицом. Глаза тоже белые. И она очень напоминала мне мадам Блейвес. Только эта вся белая была.

– Добрый день, – поздоровалась я.

Женщина зависла за стойкой напротив меня.

– Добрый, добрый. Вы к кому? – спросила мягким шелестящим голосом.

– Я к Хьюди. А вы тамплина? – с интересом спросила я.

Женщина кивнула и скороговоркой выдала:

– Она, она. Точно она. Хранительница лазарета, бывший дипломированный магистр по высшему целительству Эвелайна Крисс. Так вы к…

– Хьюди, – повторила я.

Женщина склонилась, смотря на меня.

– Вы не та. Точно не та. Точно не ее подруга. Я вижу…

Я с любопытством смотрела на призрака. Она с вниманием на меня. Интересно, у них все высшие целители заговариваются?

– Да, я не ее подруга, но переживаю, как она здесь. Это я ее нашла и чувствую теперь некую ответственность.

Тамплина облетела стойку и зависла в полушаге, с еще большей заинтересованностью смотря в мои глаза.

Потом выпрямилась и покачала головой.

– Очень любопытная субстанция сил. Нити судеб. Вы что-то об этом знаете? Знаете или не знаете?

– Нет.

– Еще бы, еще бы, – покачала головой целительница. – Их преподают только факультету провидения и высшего целительства. Я много, много, очень много лет посвятила своей кафедре и видела немало, но такое странное сплетение вижу впервые. Довольно разные и совершенно несовместимые качества, в то же время зависящие друг от друга.

Она сложила руки на груди.

– Очень, очень любопытно. Значит, так и надо. Так и надо, значит. Ступайте. У нас сегодня всего две пациентки: Хьюди и Джейна. У Хьюди первая палата. Ступайте, ступайте. Идите, идите. Кстати, как вас зовут?

– Льярра Шео.

– Льярра… – протянула тамплина. – Необычно, необычно. Очень, очень любопытно. Что же вы застыли? Идите, идите.

– Так с ней все в порядке? Она будет нормально жить? – все же решила поинтересоваться я.

Целительница покачала головой.

– Смотря, что вы имеете в виду, говоря «в порядке». И что для вас норма жизни? Сейчас в ее палате происходят оооочень, очень интересные вещи. Поторопитесь, поторопитесь. Ваши нити судеб слишком интересные, и плетение, такое любопытное плетение. Что вы так на меня смотрите? Ступайте, ступайте, не разрывайте нити, не портите такой чудный узор.

Я ничего не поняла, но поторопилась к палате Хьюди.

Однако, дойдя до двери, немного притормозила, так как услышала голос. Мужской. Серьезный и безразличный.

– Ты же понимаешь… Они не примут… И я не могу принять. Мой род всегда славился сильными магами и магичками… Кто может быть от нашего союза? Нет, Хьюди! Я должен уйти. Мы обязаны попрощаться. Я не могу быть рядом с… Пустышкой, которой ты теперь будешь. Ты обязательно найдешь себе какого-нибудь, пусть не мага… Но чудесного человека. И обязательно будешь счастлива. Я знаю, ты очень умная и хорошая. Ты придешь в себя и сможешь понять мой поступок.

Я ворвалась в палату. От негодования у меня дрожали руки. Парень сидел в ногах у бессознательной девушки. Я зло усмехнулась. То есть он даже не дождался, когда она придет в себя.

– Я б на ее месте послала тебя далеко и надолго! – рявкнула на всю палату. – А в глаза ей такое сказать будет стыдно? Или боишься, что получишь леща? Я бы дала. Хорошенько так. С размаху. Это мерзко – так поступать. И слишком низко для настоящего мужчины. Хотя после услышанного я и мужчиной тебя назвать не могу.

Я даже не сразу обратила внимание, что обращаюсь к незнакомцу, презрительно «тыкая».

Парень изумился. У него нервно дрогнули губы. А ведь хорош собой, паскуда. И брови черные, и глаза как уголь, и кожа, словно с картинки писали. А какая редкостная сволочь. Меня всегда радовало, что я не западаю на писаных красавцев.

– Вы кто? – удивленно спросил он.

– Отсутствующие у тебя совесть, мужество и преданность, – сказала, ощущая, как лед моей магии появился и в голосе. – Худшее, что можно сделать, – это бросить девушку в такой момент.

– Вас это не касается, – прохрипел он.

– А вам, я считаю, здесь больше нечего делать. Покиньте палату! – Я указала на дверь.

Парень покрылся красными пятнами.

– По какому праву вы говорите со мной в таком тоне! – повысил голос. – Вы знаете, кто я?

«Если еще один представитель правящей династии, я с ума сойду. Слишком уж их много на меня одну».

Вопросительно уставилась на него.

А он, кажется, не понимал, чего я на него так смотрю.

– Так и будете прожигать во мне дыру?

– Я жду, когда вы представитесь. Кто же вы у нас? – Я все-таки решила чуть сбавить обороты и перешла на «вы».

Парень растерянно моргнул. То есть, судя по всему, я должна была узнать его по одному устрашающему взгляду. Но все пошло не по плану, и он вскинул горделиво голову и торжественно произнес:

– Я Райд Гойнер.

– Ни о чем, – сообщила я, облегченно подумав: «Не принц, и уже это прекрасно».

– Что значит ни о чем?! – Возмущение так и выплеснулось на меня из широко распахнутых глаз.

– То и значит. Ваше имя мне ни о чем не говорит.

– Мой отец – глава казначейства. У него десяток наград за заслуги перед королевством и народом.