— Нам скоро поворачивать, — проинформировал он любительницу экстремального вождения. — Твой обидчик тормознул… видимо, что-то случилось с тачкой… так что сбавляй скорость.

Девушка просто кивнула и плавно сбавила скорость, заодно выключив турбину. Дальнейшее путешествие превратилось в рутину. Рокотова-младшая без лишних вопросов добралась до цеха и, аккуратно въехав туда, выключила зажигание.

— Настя, что с тобой случилось? — нахмурил он брови. — Почему ты так сразу и кардинально поменяла стиль вождения на трассе?

— Понимаешь, дядя Родион… ко мне вдруг пришло какое-то интересное чувство… как будто я проснулась и внезапно вспомнила как водила раньше… Как будто это я, и в то же время не я… Вот не могу больше никак объяснить…

— Ничёси… — мотнула головой Анжела. — Родик, это у неё что, подсознание включилось? Я слышала, что бывает такой эффект после ментального обучения.

— Дать бы тебе по шее за такую халтуру, — теперь он покачал головой. — Я не знаю, что ты ей залила, но в девочке проснулся ас-гонщик… она даже ответила мне по-нашему… Боюсь предугадать, что будет дальше…

— Да ничё не будет, — усмехнулась сама Настя. — Думаю, что скоро голова и руки начнут взаимодействовать слаженно. Вот тогда и посмотрим.

— Ты слышала? — ещё больше нахмурился Громов, повернувшись назад и встретившись взглядом с женой. — Она уже… я даже не подберу нужного слова… Доигралась? Доэкспериментировалась? Теперь придётся её учить по-нашему…

— Это как? — удивилась Настёна.

— А так… спокойная езда тебе уже не грозит… неделю будем выезжать на трассу, а потом и в городе также начнёшь потихоньку лихачить… только не увлекайся! — погрозил он пальцем. — Я тебе не полковник Остапов, такой «корочки» у меня нет, а местные ВАИшники с тобой церемониться не будут. Так что крути головой на все триста шестьдесят градусов. Увидишь их, начинаешь вести себя паинькой. И ещё… такое вождение не должно превалировать над обычным — только в случае какой-то экстремальной ситуации. Ты должна только набраться опыта, но не ездить вот так всегда и везде. Ясно?

— Угу…

— Вот тебе и «угу»…

— Родь… я правда не хотела такого… ну, Родь… — Анжела с виноватым взглядом попыталась обаять мужа, насколько это было возможно.

— К чему теперь эти извинения, бесёнок? Сделанного не воротишь… просто на будущее не делай больше так — рупь за сто, что выйдет опять боком.

17 ноября 1982 года. г. Москва. Измайловская площадь, 7. 10 часов 25 минут

К этому времени около здания НУЦ «Робототехника» остановилось два «Икаруса» с ленинградскими номерами. Катя смотрела в окно, как из автобусов выходит довольно внушительная группа студентов из различных ВУЗов города на Неве.

Вчерашнее собеседование позволило отобрать только троих, причём все трое дали своё согласие на работу в закрытой группе под эгидой КГБ и успешно прошли полиграф. Но три — это не семь или даже пять, поэтому Ермаковой сейчас приходилось думать, как добрать недостающие кадры до так необходимых десяти. Возможно, придётся идти на некий компромисс со своей совестью и загнать юношеский максимализм глубоко внутрь.

Тем временем, вся сводная группа студентов вошла в вестибюль, где её сориентировали на актовый зал. Они, безусловно, видели странно одетую девушку школьного возраста, но не сильно заостряли на ней внимание. А всё получилось даже намного лучше, чем вчера — ленинградские студенты не стали лезть с бестактными вопросами и хамством. Да, удивились, что экзамен устраивает молоденькая девушка, но после первых же её вопросов и расчерчивания всё той же структурной схемы, перестали удивляться её возрасту.

Поначалу они также не проявляли должной активности, но потом освоились, и коллоквиум плавно перетёк в спор. Спорило восемь парней, и Катя сама вошла в раж, доказывая, что белое — это белое, а не чёрное. Наконец, все точки были расставлены, Ермакова мстительно усмехнулась, празднуя победу и, как и вчера, нарисовала на доске архитектуру компьютера XXI века. Семеро сразу притихли, рассматривая диковинку, а вот восьмого будто пробила молния. Он встрепенулся, поправил свои очки и вышел к доске.

— AGP[30] в этой схеме смотрится как слон на коньках, — усмехнулся он. — Здесь уместнее нарисовать вот эту… — он стёр старый квадратик со стрелками и нарисовал новый, пометив очень похожим ей значком — вылитый PCI Express.[31]

— А напомни-ка мне своё имя, — сразу посерьёзнела Катя.

— Алексей Невский. Ленинградский Политех.

— Ага… тогда мы с тобой чуть позже отдельно побеседуем, — она отвлеклась от парня и повернулась к остальным. — Итак, подвожу итоги — восемь человек отобрано. Остальным — удачи на этом поприще. Выбранных прошу следовать за мной.

Вся отобранная группа подождала, пока остальные организованно проследуют к автобусам — их обещали покормить и уже тогда отправить восвояси. Как только последний студент закрыл за собой входную дверь филиала «Бауманки», к Кате подошёл Звонцов.

— Смотрю, из Ленинграда улов больше, — заметил он.

— Видимо, в городе на Неве народ попроще — таких, как вчерашние хамы, у них не было. Игорь Александрович… — Ермакова чуть помедлила — у нас есть нештатная ситуация…

— Какая?

— Лёша, можно тебя на минутку? — поманила она рукой Невского, беседующего с остальными парнями.

— Да, конечно! — тот подошёл к девушке и улыбнулся. — У вас есть какие-то дополнительные вопросы ко мне?

— Игорь Александрович, Алексей знает то, что всем им, — она кивнула на остальных студентов, — знать не положено.

— В смысле? — не понял Звонцов.

— Шин AGP, как и PCI Express, ещё даже не придумали, а он её начертил.

— Екатерина, скажем так, я знаю ещё уйму всего, что здесь ещё не открыто…

— Тогда коротко — ты кто? — мигом посерьёзнела она.

— «Филин», — усмехнулся Невский. — Знаете, что это такое?

— Какой поток? — нахмурился Звонцов.

— Второй. Перемещён с родителями… — Алексей перешёл на шёпот. — Они в июне погибли…

— Где и как? — продолжил задавать вопросы Игорь.

— У меня отец и мать были врачами. В Питере… э-э-э… Ленинграде устроиться по специальности не удалось — тут своих медиков как грязи…. Ну и решили слетать в Киев…

— Это под Наровлей[32] случилось? — Звонцов сменил строгий взгляд на сочувствующий.

— Да… А я тогда ногу неудачно и сильно подвернул… ну и не полетел с ними… Вот так и остался в одночасье один.

— А ведь тебя даже не искали… — покачал головой капитан. — Просто часть трупов опознать не удалось, а один из них по комплекции как раз подходил под тебя… Да, наш косяк… А что было дальше?

— Пока валялся на больничной койке, пришли проведать одногруппники. Они-то и рассказали об авиакатастрофе… потом помогли в общагу устроиться — с квартиры домохозяйка меня выгнала… даже часть вещей, правда, не режимных, забрала в уплату квартирного долга…

— Небось, тяжело было одному? — вздохнула Катя.

— Со временем привык, — горько усмехнулся Алексей. — Ну а поездка сюда оказалась счастливым билетом.

— Значит, так… — Звонцов замолк, что-то прикидывая в уме. — Будешь проходить полиграф — не бойся. Но с генералом или майором не откровенничай. Вообще. Катя, ты тоже не вздумай сказать о нём Суслову.

— Игорь Александрович, мы команда или как? — она обиженно посмотрела на капитана. — А то я не поняла, что «филинов» больше, чем официальных беженцев, — ухмыльнулась девушка.

— Ты… — от удивления он выпучил глаза.

— Да расслабьтесь. Ну, взрослая я уже, взрослая, — она развела руками. — И понимаю намного больше, чем кажется на первый взгляд.

— Скажите, а Катя прошла курс ментального обучения? — поинтересовался Невский у чекиста.

— Не только. У неё ещё травма головы была… в аварию попала…

— И ей, скорее всего, сделали несколько проходов в шлеме, так?

— И что? — мигом посерьёзнели Ермакова и капитан.

— Папа говорил, что в таком случае у некоторых может возникнуть синдром вундеркинда, как сейчас говорят здесь. Если не секрет, сколько тебе сейчас фактически? — прищурился он. — Могу даже угадать… примерно…э-э-э… 23–26. Да?