— Услышали, Михаил Андреевич? — спросил Петров. — Или повторить?

Полковник покачал головой.

— А этих-то кто разукрасил? — спросил он. — Петров? Ты постарался?

Руслан усмехнулся и повернулся к третьей девице, пока ещё не принёсшей Лене извинения.

— Откуда у тебя синяк под глазом? — спросил он.

Указал пальцем на лицо девчонки.

— Упала, — едва слышно пробормотала старшеклассница.

— Не слышу! — сказал Руся.

— Упасла!!

Голос девчонки сорвался на визг.

Петров повернулся к директору.

— Дороги скользкие, Михаил Андреевич, — сказал он. — Или фонари не везде светят.

Руслан пожал плечами.

И тут же вновь обратился к бесшумно рыдавшей девице:

— Чего сопли жуёшь, дурёха? Ты следующая. Вперёд!

Руслан не поделился с нами подробностями поисков напавших на Лену девиц. Он махнул рукой в ответ на слова благодарности Кукушкиной, пожал мне руку. И заявил: «Моя Надюха девок в два счёта вычислила». Руслан поклялся, что это не он разукрасил девчонкам лица. «Я с ментами дружу, — сказал он. — Законы не нарушаю. У меня республиканские соревнования скоро!» Петров признался, что передал своей подруге мои слова о том, что я намеревался говорить с папашами преступниц «по-мужски». Он хохотнул, но нам причину своего веселья не объяснил. Лишь заявил, что «Надюха пожалела мужиков». Он заверил Кукушкину, что никто из поклонниц Котёнка её больше и «пальцем не тронет». Пригласил её на вечерний концерт. Семиклассница печально вздохнула и призналась: «Папа не отпустит». Когда прощались с Петровым, Лена всё же решилась: привстала на цыпочки и поцеловала Руслана в щёку.

Вечером, во время концерта, я попросил Сергея Рокотова «одолжить» мне его гитару. Сказал, что исполню песню «для друга». Случилось это перед вторым «медляком»: я нарочно подгадал именно этот момент. Рокотов передал мне музыкальный инструмент — неохотно, но молча. Я набросил на плечо ремешок гитары, предупредил музыкантов, что у них «перекур» (Чага тут же умчался со сцены). Я поправил настройки, подошёл к микрофону. Снова отметил, что зал сегодня заполнился школьниками едва ли не до предела. В прошлую субботу мне казалось, что на танцплощадке не оставалось свободного места. Но теперь понял, что тогда этого «свободного места» в зале было относительно много — в сравнении с той теснотой, которую видел сейчас с высоты сцены. Но старшеклассники выглядели довольными и счастливыми. Они поддерживали ансамбль Рокотова с первой же песни: обошлись без «разогрева».

— Друзья, прошу минуту внимания, — произнёс я.

Почудилось, что звуки моего усиленного динамиками голоса заглушили гул толпы.

Почувствовал, как на моём лице скрестились две сотни взглядов.

— Снова благодарю моего друга Руслана Петрова за оказанную помощь, — произнёс я.

Нашёл Русю взглядом — примерно в центре танцплощадки. Как и прежде, Руслан едва ли не на голову возвышался над окружавшими его старшеклассниками. Петров вскинул руки, помахал мне.

— Спасибо тебе, Руслан, — сказал я. — И ещё выражаю искреннюю благодарность и восхищение любимой девушке Руслана: Наде.

Бросил воздушный поцелуй туда, где (по моим прикидкам) находилась сейчас Надюха.

— Специально для Нади сейчас спою новую песню, — объявил я.

Улыбнулся, сыграл короткое вступление — музыка заглушила и восторженные вопли, и недовольный гул.

Голоса в зале стихли.

Я приблизил губы к микрофону и запел:

— Ты подойди поближе…

Почувствовал, как в далёком Дмитровграде (городе в Ульяновской области) икнул пятилетний Серёжа Жуков, будущий солист пока не существовавшей группы «Руки вверх!». Я исправно вытягивал каждую ноту его музыкальной композиции — не ленился и не жалел голосовые связки. Скользил взглядом по лицам школьниц, что покачивали телами в зале около сцены. В очередной раз мысленно попросил у Сергея Евгеньевича прощение за исполнение без спроса его ещё не написанной композиции. Не сомневался: скоро слова песни «Я не отдам тебя никому» будут напевать все школьники Рудогорска. Как это когда-то делала моя последняя (в «прошлой жизни») жена — поклонница группы «Руки вверх!» с многолетним стажем. «Простите, Сергей Евгеньевич, — произнёс я перед концертом, — но лучшего подарка для хорошей девушки, чем ваша песня, попросту не существует».

— …Как быстро ночь промчалась…

Гитара едва ли не рыдала у меня в руках («Урал 650А» радовал качеством звучания — в очередной раз). Звуки музыки успокаивали, но не убаюкивали. Мой голос чуть дрожал, словно от волнения. Мне казалось, что так он лучше передавал заложенные в песню эмоции. По взглядам девчонок видел, что песня била «точно в цель». То и дело переходил с вибрато на субтон — безжалостно давил на пока неокрепшую психику школьниц. Я недолго раздумывал над тем, какой именно песней отблагодарю Русину подружку. Потому что помнил: после моего исполнения «хитов» группы «Руки вверх!» жена едва ли на весь день заряжалась хорошим настроением. Не сомневался, что рудогорские школьницы отреагируют на песню схожим образом. Видел мечтательные улыбки и затуманенные глаза старшеклассниц — верные признаки того, что я не ошибся с выбором песни.

— …Только тебя одну любить…

После концерта я снова сбежал из зала вместе с музыкантами ансамбля Рокотова. Ушел не к гардеробу, а по запутанным и безлюдным коридорам к комнате, где проходили репетиции ВИА. Выступления (с паузами на пение Сергея Рокотова) уже не походили на рабский труд в каменоломнях. Они радовали и развлекали теперь не только слушателей, но и меня. Со сцены я спустился в хорошем настроении, крепко держался на ногах. Пожал руку Руслану Петрову, обменялся дружескими поцелуями с Надюхой. И вслед за Рокотовым и Изабеллой Корж покинул зал через «служебный» ход. Улыбался, потирал горло. Голосовые связки приноровились к работе: сами подсказывали, когда следовало их поберечь. Я не пренебрегал их намёками — придерживался щадящих нагрузок: они позволяли не только петь, но и наслаждаться звучанием собственного голоса и царившей в танцевальном зале Дворца культуры атмосферой.

В репетиционной комнате я занял «свой» стул — прижался спиной к холодной стене. Распрямил ноги, зевнул. Без особого интереса слушал болтовню Веника и Чаги. Вдыхал табачный дым. Наблюдал за тем, как Бурый исполнил работу бармена: с точность до грамма поделил семьсот миллилитров портвейна на четыре порции.

— Хорошо отыграли, — резюмировал Рокот. — Как и всегда. Молодцы.

Он сел за стол, погладил опустившуюся ему на плечё руку Изабеллы. Взял из рук Бурого уже наполовину заполненный портвейном стакан, отсалютовал им музыкантам ансамбля (мы с Беллой снова отказались от спиртного). Парни осушили гранёную тару до дна, словно мучились от жажды. Сергей вытер губы и взглянул на меня.

— Неплохую музычку ты слабал для подружки Петрова, — сказал он. — Девкам слова понравились. Сам сочинил?

Я помотал головой.

— Нет. Серёга Жуков из Дмитровграда. Его песня.

— Кто это такой? — спросил Рокот. — Никогда о нём не слышал.

— Лидер вокально-инструментального ансамбля «Руки вверх!», — ответил я. — У них много хороших песен.

Рокотов вздохнул.

— Ёлы-палы, нам тоже нужны свои песни, — сказал он. — Пусть не такие крутые, как «Олимпиада-80», но свои! Вон, парни из Дмитро… хрен знает откуда и то имеют собственный репертуар. А мы?

Сергей протянул стакан Бурому, который уже откупорил новую бутылку. Я неохотно поднялся со стула и прогулялся к пылившейся в углу комнаты акустической гитаре. Музыканты звякнули стаканами — оросили столешницу пахнувшими виноградом красными каплями. Я вернулся к стене, проверил настройку музыкального инструмента.

— Есть у меня одна эксклюзивная вещица, — сообщил я.

Сыграл короткий проигрыш — прислушался к звучанию струн.

— Ты написал песню? — переспросил Рокотов.

— Только музыку, — уточнил я. — Слова… сочинил один мой хороший друг.