Убедившись в том, что с её знакомым всё в полном порядке, княгиня с легким кокетством в продолжила наш разговор:

— И как же вас прикажете любить и жаловать, Владимир Прохорович?

Содрав беззастенчиво выражение морды лица с киношного поручика Ржевского, я тут же предложил единственный возможный вариант дальнейшего развития наших отношений:

— Для начала, обожаемая Эвелина Андреевна, предлагаю прогулку на автомобиле по ночному городу. Уж очень тут душно, к тому же всякие несознательные личности, к тому же в форме флотских офицеров дисциплину хулиганят. Мой немудреный выпад вызвал ропот в рядах присутствующих военных. Если моряки выразили откровенное недовольство, сухопутные и летуны вполне меня поддержали, мол, несдержанный морячок, сам нарвался на достойную оплеуху.

— Ну что же, вынуждена принять предложение от столь упорного и уверенного в себе мужчины. К тому же здесь действительно становится все более и более душно. Куда только смотрят маги воздуха?

Я галантно подставил локоток. Дама за него цепко ухватилась, и мы под недоумевающими, подчас завистливыми взглядами представителей бомонда мужского пола и, по большому счету, осуждающими от представительниц женской его части направились в сторону выхода. Среди кислых, унылых и завистливых физиономий, будто солнечный лучик мелькнул светлый образ Екатерины Васильевны Яровой. Прокурор первого ранга не только поощрительно улыбнулась, но показала поднятый вверх большой палец руки в знак одобрения, мол, не опозорил родной Альма-Матер. Так держать!

В Малом зале заседаний Кремлевского дворца Его Императорского величества сегодня было непривычно малолюдно. Присутствовали исключительно доверенные и неоднократно проверенные лица, именуемые Ближним Кругом Государя. В иной реальности, это можно было бы назвать заседанием Совета Безопасности, Впрочем, как ни назови, факт тот, что в обширном помещении в данный момент находились, пожалуй самые влиятельные лица государства Российского.

Сидели довольно кучно за огромным столом, так что Государю Императору не было нужды усиливать громкость голоса посредством магии или новомодной электроники:

— Итак, господа, неделю назад, каждый из вас получил довольно полную выжимку из материалов, изъятых одним нашим агентом на Дальнем Востоке из Главного военного ведомства Японии. Прошу высказываться по данному вопросу. Начнем, пожалуй, с вас, Иван Иванович. — После этих слов он кивнул в сторону начальника Тайной имперской службы генерал-лейтенанта от жандармерии Толмачева.

— Ваше Величество, уважаемые господа, во-первых, я считаю, что герой, добывший столь ценные материалы, достоин самой высокой награды…

— Герой уже носит на груди орден «Воина Света», — не удержался от подковырки Государь, — Однако вы правы, Зубов-Прикаспийский будет вознагражден в полном соответствии с совершённым им деянием. От одной лишь мысли, какие клоаки пришлось посетить этому юноше, меня коробит, будто не с отчетов познакомился, а сам в них по уши искупался. Кстати, слог у парня неплохой и глаз наметанный насчет разного рода мелочей. — Царь, сморщил лоб, будто что-то вспоминая, и, брезгливо скривившись, процитировал из отчета талантливого борзописца: — «Основательно обглоданное крысами человеческое тело и куча налипших на него фекальных масс на какое-то время воспрепятствовали моему продвижению к намеченной цели…». Ну, или как-то так. Впрочем, мы слегка отвлеклись. Продолжайте, Иван Иванович.

— Десять дней назад в распоряжение Тайной службы поступил огромный объем бесценной информации, связанной с подготовкой Японии к предстоящей войне. Большая часть бумаг была в течение трех суток переведена нашими специалистами, после чего данные были резюмированы, размножены и по вашему указанию, Государь, переданы указанным вами лицам для последующего их анализа.

— Спасибо, господин Толмачев, — император милостиво кивнул главному «молчи-молчи» государства Российского, и, обведя взглядом присутствующих в зале, сказал: — У кого-нибудь имеются вопросы к Ивану Ивановичу?

Поскольку тема нынешнего заседания касалась государственной безопасности, следовало ожидать вопросов от присутствующего генералитета, однако вояк опередил Канцлер, иными словами, председатель кабинета министров, князь Василий Кузьмич Артемьев-Угличский:

— Уважаемый Иван Иванович, у меня к вам всего лишь один вопрос. В течение примерно какого срока ваше ведомство способно сохранять конфиденциальность полученной нами информации?

На что тут же последовал вполне исчерпывающий ответ:

— Василий Кузьмич, смею вас заверить, что все причастные к данному делу лица в настоящий момент сосредоточены в одном подмосковном поместье и взяты под охрану Мажеского корпуса и военных. Также, осознавая важность полученной нами информации, за каждым из присутствующих в этой комнате установлено негласное наблюдение.

Ожидаемых возмущений и ропота не последовало, поскольку всем было без объяснений понятно, что разрешение на догляд за высшими лицами государства Толмачев получил от Самого (указательный палец вверх). Все-таки данное известие изрядно подпортило настроение большинству присутствующих, мало ли какие грешки числятся за каждым из них. Однако, даже в том случае, если жандармы что-то надыбали, очередной поход налево кого-либо из присутствующих Государь Император не посчитал веской причиной для удаления его из Ближнего Круга. Ну с кем не бывает?

— Похвальное рвение в сохранении государственной тайны, Иван Иванович. Благодарю за службу! — Выразил свой респект Толмачеву Государь Император.

— Рад стараться, Ваше Императорское Величество! Служу Государю Императору и Отечеству! — вытянувшись по стойке «смирно», рявкнул генерал-лейтенант.

Махнув рукой на ретивого вояку, мол, служишь — молодец, а горланить в присутствии высшего лица государства вовсе не обязательно, Федор Николаевич продолжил:

— Благодаря усилиям наших разведчиков Военное ведомство получило в свое распоряжение изрядное количество бесценной информации. Хотелось бы узнать мнение начальника Генерального штаба, каким образом мы можем ею воспользоваться? Вам слово, Евграф Терентьевич.

Толмачев проследовал на свое место. На его место заступил невысокий крепыш на вид лет слегка за пятьдесят одетый в черную морскую форму с вице-адмиральскими погонами на плечах.

— Ваше Величество Государь Император, уважаемые господа, полученная информация была тщательнейшим образом рассмотрена компетентной комиссией Генштаба. Главные цели наших будущих ударов определены. Так что хоть сейчас посылай воздушные и морские эскадры для нанесения бомбовых ударов. Однако… — адмирал сделал мхатовскую паузу, возведя очи Горе, — в процессе тщательного анализа полученных данных нам удалось установить, что имеющимися в нашем распоряжении силами пробить воздушную оборону противника невозможно, даже в том случае, если мы обнажим наши западные границы и пошлем все ударные дирижабли, иже с ними истребительную авиацию на Дальний Восток. То же самое обстоит и с прибрежными крепостями противника. В случае даже самой неожиданной атаки на сконцентрированные в заливах корабли японцев, наши рейдерские группы будут попросту уничтожены на дистанции десяти, в лучшем случае, пяти миль, ибо в борьбе с кораблем всегда выигрывает береговое орудие, и я, как флотский офицер, имеющий значительный опыт в означенном вопросе, вынужден констатировать данную аксиому.

— И более никаких идей, каким образом преодолеть оборону врага? — задал вопрос Федор Николаевич.

— Идеи есть, Ваше Величество, вот только ресурсов для их реализации маловато. Единственный вариант, концентрация на острове Сахалин армейской группировки с последующей высадкой на остров Хоккайдо. Жаль, но после начала боевых действий по этому сценарию о полученной стратегической информации можно тут же забыть. Вот если бы каким чудесным образом нам удалось нейтрализовать средства ПВО, береговые укрепления стали бы легкой мишенью для наших воздушных флотов, а запертые в заливах флота мы бы отправили на дно в считанные минуты.