– Хозяин примет тебя сразу после обеда. А зачем тебе он?

– Да так… – неопределенно пожал плечами Рангар. Открывать кому бы то ни было свой замысел целиком пока было рано. – Хочу попросить организовать мне несколько схваток вне графика.

– Торопишься на свободу? – усмехнулся Дайн. – Понимаю, понимаю, сам был таким… И уверен, что это произойдет обязательно. А вот до вчерашнего дня я сомневался в этом, честно сказать. Но теперь… Знаешь, вчера вечером я с вольными гладиаторами из нашей дружины ходил в кабачок "Пьяный дракон", помянули Траола и Криаса… и кое-что услышали. За соседним столиком спорили о твоем бое. Так один хмырь заявил, что Черная Маска, мол, вообще не умел драться, поэтому ты и победил легко. Но я-то хорошо рассмотрел технику боя твоего вчерашнего противника и оценил его возможности, как весьма высокие. Я уверен, что Черная Маска если и уступает, то очень мало такому замечательному мастеру, как наш Киурт Тормс.

– Пожалуй, – согласился Рангар, – они даже в чем-то схожи в манере боя.

– Я о том же и толкую. Короче, дал я тому хмырю по сусалам… но речь не о том. Ты великий боец, Рангар, это я тебе говорю, Дайн Кервит, но доказать тебе это и заслужить любовь публики будет непросто.

– Ты хочешь сказать, что легкость победы чаще заставляет думать не о силе победившего, а о слабости проигравшего?

– Точно.

– Пожалуй, ты прав. Кстати, кое-какие мысли на сей счет и у меня появились… Скажи, Дайн, кто сейчас считается в городе самым сильным бойцом?

Дайн задумался.

– Из рабов, пожалуй, Кавердин Пускар, ты видел его в деле… не повезло нашему Криасу.

– Так он уже не раб, а вольный гладиатор.

– Ах да, он же вчера сделал "тридцатку". Ну тогда Тильмар Фурас из дружины герцога диль Нор-Фаллака. Думаю, он тоже не долго задержится в рабах. У него уже двадцать шесть побед. Из вольных гладиаторов очень хороши Кандарамир Буас и Диал Торнек… теперь в их компанию попадет и Кавердин Пускар. Но самый знаменитый, самый могучий боец возглавляет дружину самого принца, нашего губернатора. Зовут его Аллар Гормас, прозвище – Черная Смерть. У него больше всех побед из ныне действующих гладиаторов – пятьдесят семь, и лишь три отделяют его от дворянского титула. И заметь, только шести его соперникам удавалось продержаться до третьего раунда, одиннадцать он убил во втором, а всех остальных, числом сорок, – в первом.

– Да, звучит впечатляюще…

– Дерется он еще более впечатляюще. А выглядит и подавно… один вид страху нагоняет. Он выше меня на целую голову, почти такой же, как Циркуль-Убийца, но ходит всегда пригнувшись. Он громаден, руки его мало того что толсты, как бревна, еще и длины неимоверной, свисают ниже колен, почти до земли достают. Ноги тоже несуразно толстые и кривые, но силы чудовищной: как-то я видел, как он, лежа на спине, удерживал ногами платформу с четырьмя тархами. Еще он весь, совсем весь, зарос густой черной шерстью, что зверь дикий… на лице одни глаза горят, как уголья красные, да еще зубы… ну ровно как у фархара клыки. Любимое оружие – громадная булава из сплошного куска стали с шипами в мой палец, да еще щит булаве под стать, в центре щита клинок торчит в руку длиной. Принц его бережет, у него одного из всей его дружины нифриллитовые доспехи… Нет, не хотел бы я, Рангар, чтобы тебе с ним схлестнуться довелось… да и вообще никому из наших. Пусть убьет троих из других дружин. А что убьет, так в том никто не сомневается.

– А вот ежели бы чудо случилось и свело на Арене этого Аллара Гормаса с Велагром Великим или, скажем, Дауром Непревзойденным? Кто бы победил?

Дайн нахмурился.

– Если бы да кабы… Душа Велагра Великого нынче с небесного острова за нами наблюдает, а престарелый Даур Горх доживает свои дни в Венде… да и нет такого чуда, чтобы сильнее времени оказалось. Что толку гадать?

– Человек способен порой вообразить то, что в принципе невозможно. Все-таки, Дайн? Ты ведь видел бои обоих великих гладиаторов.

– Видеть-то видел… – Дайн ожесточенно поскреб пятерней затылок, – когда еще пацаном был. А у пацана глаза сам знаешь какие… Трудно мне сказать что-либо. Это как мы тогда спорили-гадали до разбитых носов, кто кого одолеет, Велагр или Даур… Только судьба иначе распорядилась, так и не довелось им скрестить оружие. И сейчас думаю, хорошо это.

Рангар взглянул на Дайна с интересом я едва заметно усмехнулся:

– Значит, ты все-таки думаешь, что Аллар Гормас победил бы…

Дайн исподлобья посмотрел на Рангара и неохотно, как бы пересилив себя, кивнул.

– Я хорошо тебя понимаю, Дайн, – серьезно произнес Рангар. – Иногда даже в мыслях невозможно допустить падение милых сердцу идеалов и крушение легенд… И бывает очень больно, если суровая действительность делает это. Но ничего, как говаривали на моей родине, и на старуху бывает проруха…

Последнюю фразу Рангар перевел на всеобщий язык Коарма весьма замысловато, но Дайн понял, и глаза его изумленно блеснули:

– Уж не хочешь ли ты сказать… Но ведь это невозможно!

– Потому, что вольный гладиатор может драться только с равным себе по статусу – тоже вольным?

– Да хотя бы поэтому! А пока ты еще двадцать девять раз победишь – помоги тебе судьба! – он уже давно дворянином будет. А дворяне, сам знаешь, только в масках на Арене драться могут. Хотя на Аллара напяль хоть десять масок – все равно любой узнает… Только мой совет тебе: выбрось ты эту блажь из головы!

– Вот уж и пофантазировать нельзя! – засмеялся Рангар. – Спасибо, Дайн, за беседу.

Дайн тоже улыбнулся и похлопал Рангара по плечу: удивление, однако, не исчезло в его глазах, и когда Рангар ушел в тренировочный зал, долго смотрел ему вслед, изредка покачивая головой.

Маркиз ла Дуг-Хорнар принял Рангара в той же изысканно убранной комнате, что и в прошлый раз. Но сейчас он держался гораздо приветливее и даже угостил Рангара темно-красным вином с необычайно приятным ароматом и тонким вкусовым букетом.

– Твои бой произвел настоящий фурор среди знатоков, – сказал маркиз, удобно расположившись среди подушек. – Подчеркиваю – знатоков. Ибо малоискушенным в тонкостях боевого искусства людям он показался в лучшем случае очень неравным… так оно, собственно, и было, но уж чересчур низко оценили они мастерство Черной Маски. Ну а в худшем… в худшем кое-кто даже поговаривал о надувательстве. Не в открытую, конечно.

– Вы недовольны этим, хозяин?

– Ну что ты! Я давно не был так рад! Мне кажется, что ты – одно из самых, если вообще не самое удачное мое приобретение за все время существования дружины гладиаторов ла Дуг-Хорнара. И я уверен, что ты очень скоро окупишь затраты и станешь приносить прибыль.

– Я могу задать вам несколько вопросов, хозяин?

– Спрашивай.

– Какую среднюю прибыль приносит боец, которому удается выиграть тридцать поединков и стать вольным гладиатором?

– Ну… по-разному бывает. А вообще – от пяти до семи тысяч золотых литаров. Ты, возможно, принесешь тысяч восемь. Я верю в это, во всяком случае. К слову сказать, заплатил я за тебя немало – четыреста литаров. Расходы на содержание одного гладиатора за период, необходимый – при самом благоприятном стечении обстоятельств – для выигрыша тридцати боев, составит еще около тысячи литаров. Итого, если вычесть расходы, я надеюсь заработать на тебе шесть – шесть с половиной тысяч. Как видишь, я вполне откровенен. Только почему это тебя интересует?

– Хочу кое в чем убедиться… Скажите, а если бы вам предложили за меня десять тысяч литаров, вы бы продали меня?

– Вот куда ты повернул! Что ж, отвечу. Продажа рабов-гладиаторов, уже принадлежащих той или иной дружине, практикуется краппе редко. Это, как бы тебе сказать… это пятно на фамильный герб. Хотя кое-кого блеск золота ослепляет. Что касается тебя, то ни за десять, ни за двенадцать, ни даже за пятнадцать тысяч я тебя не продам. Выгода выгодой, но честь дороже. Единственное: если за тебя предложат выкуп, доказав твое благородное происхождение…