— Это свойственно животным, — сказал третий, — это их территория.

Тана вскинула руки вверх.

— Давайте по порядку. Минди и Бабах в беде. Подкрепление из Йеллоунайфа не прибудет, пока я не докажу, что они в заложниках у Хизер. Мне нужна ваша помощь. Сейчас.

Она это сделала.

Она попросила о помощи.

Может быть, на этом ее карьера закончится, когда станет известно, что она вовлекла в операцию гражданских лиц, но черт бы побрал эти правила, черт бы побрал Килана и Каттера, потому что если быть полицейским — значит играть по правилам, которые не работают, и это может стоить кому-то жизни, то она больше не хочет быть полицейским.

— Риск большой, — сказала она. — Мне нужно, чтобы вы понимали. Те, кто согласится мне помочь, должны действовать своевременно и по моим указаниям, потому что я не хочу ни для кого неприятностей. Если мы выясним, что Хизер удерживает Бабаха и Минди на ферме, мы тут же вернемся, и я потребую прислать подкрепление из Йеллоунайфа. Если я не права и их там нет, вы все сможете разойтись по домам.

— А если ты не дозвонишься в Йеллоунайф? — спросил вождь Дапп Петерс. — Снегопад сильный, туман плотный, как бетон. И даже если свяжешься с ними, сколько времени уйдет, чтобы команда добралась сюда?

Слишком много.

— Давайте по порядку, — снова сказала Тана, потому что она и сама не особенно понимала, что делать дальше. — Есть здесь кто-то, кто поможет мне выяснить, на ферме ли Минди и Бабах?

— Если то, что Тана говорит о Хизер, правда, то Хизер причинила боль всем нам, — сказала Алекса Петерс. — Минди — одна из нас. Часть нашего общества. Спасти ее — наша задача.

— Согласен, — подтвердил вождь Петерс. — Все согласны, верно? — Он обвел глазами представителей совета, старейшин, всех присутствующих. — Мы должны пойти и защитить Минди сами, раз здесь не хватает полицейских. Это наш долг.

Согласный шепот становился все громче.

— Как мы можем тебе помочь, Тана? — спросил Дапп.

Она прокашлялась, стала быстро соображать.

— Я… мне нужна команда, и мы можем собрать ее прямо здесь, в этом зале. Вождь, я хочу, чтобы вы руководили этой командой, отобрали несколько добровольцев — крепких, выносливых людей, умеющих выполнять приказы и обращаться с оружием. Я хочу, чтобы в их числе был Янкоски, если он трезв. Он бывший военный. Хотя сейчас он гражданское лицо, все же работает на КККП. Он может просчитать риски. Еще я прошу о помощи пятерых сотрудников пожарной команды, которые работают в Твин-Риверсе по контракту. Они умеют работать слаженно, знают, как действовать по приказу. Мне понадобятся все те, кто прошел какую-либо военную подготовку, имеет навыки тушения пожара, поиска и спасения, оказания медицинской помощи. Позвоните Адди, вызовите ее сюда. Обеспечьте снегоходы и топливо. Боб, ты можешь все это время следить, чтобы взлетную полосу не занесло снегом, и сообщить, когда погода снова станет летной? Поставьте прожекторные мачты с генератором — я видела такие, передвижные, в ангаре у ребят, которые строят ледяную дорогу. — Тана потерла бровь. — Первый шаг — выбрать тех, кто пойдет со мной на ферму Удава. Нужно иметь при себе оружие, уметь с ним обращаться. Я зайду в участок, принесу все оружие, какое там есть. Все, у кого есть собственное, пожалуйста, возьмите. Нам понадобятся двусторонние рации, батарейки. Я тоже принесу те, что есть в участке. — Она выдержала паузу. — И никто — я повторяю, никто! — не должен заходить на ферму без моего разрешения.

Возможно, она слишком перестаралась, будучи уверена, что Бабах и Минди там. Волнение оттого, что приходится привлекать мирных жителей, жгло, как кислота. Она постарается снизить риски. Она позвонит Килану, как только узнает…

— А Кроу у себя на ферме? — спросил кто-то.

— Не знаю, — ответила она. — Там темно. Тихо. И собаку не слышно.

— Эта собака всегда там, — заметил другой.

— А Джейми? Он где? — спросила Марси.

— Не знаю, — сказала Тана. — Это нам предстоит выяснить. Давайте, ребята, за дело. Я пошла за оружием, рациями и всем остальным.

Тана выбежала из зала, метнулась по ступенькам к машине. Красно-синие огни все еще пульсировали, бликами разгоняли туман и снегопад. Сердце стучало как барабан. Насмерть перепуганная, она не имела ни малейшего понятия, что делает, и делала то, что подсказывало чутье. Она молилась, чтобы отсрочка, на которую она была вынуждена пойти, чтобы позвать на помощь, не стала губительной для Бабаха и Минди. Но в то же время она понимала, что действовать безрассудно и заявиться на ферму в одиночку, чтобы ее там убили, вряд ли было лучше. Это ничем бы им не помогло.

Вот, Тана, вот ради чего ты здесь. Вот твое испытание. Ты хотела пройти проверку, хотела стать лучше. Теперь, девочка, теперь пришло твое время. Кто-то должен сделать что-то. Кто-то должен взять все под контроль, стать лидером. И даже если ты провалишь это испытание, если люди погибнут, ты по крайней мере будешь знать — ты сделала все, что было за пределами твоих возможностей, ты всем сердцем желала поступить правильно. Maintiens le droit…

Хизер аккуратно уложила своих пленников, плотно скрученных, как хот-доги, в прицеп для снегохода. Тела были завернуты в брезент, из которого торчали только головы, и связаны веревками — ни дать ни взять, говяжьи рулетики. Тетушка из Миннесоты готовила такие рулетики. Пару раз в месяц, по воскресеньям. Немецкое национальное блюдо, говорила она. Тонкими ломтиками говядины обернуть мелко нарезанную копченую свинину и огурцы, тушить в горшке. Подавать с клецками. Хизер представила говяжьи колбаски, плавающие в собственном темном соку — совсем как тетя, которую она утопила в пруду на ферме… никаких больше говяжьих рулетиков по воскресеньям…

Тяжело дыша, Хизер остановилась и внезапно посмотрела в лицо Бабаха. В ярком свете налобного фонаря он казался призрачно-бледным. Снежинки падали на замерзшее, изорванное лицо. Она стянула перчатку, осторожно коснулась пальцами сонной артерии. Пульс почти не чувствовался, но Бабах все еще был жив. Быстро терял кровь. Она перевязала ему ногу, натянула на голову плотную шапку, тут же потемневшую от крови. Рана на щеке была глубокой. Что она натворила? На миг ее пронзило острое осознание. Вслед за ним пришел страх.

Что она, черт возьми, делает? Что она делает с Бабахом? Попыталась нащупать пульс Минди, но пульса не было. Паника ожгла, Хизер отвернулась, ее вопль прорезал туман.

Она стояла возле них, тяжело дыша, прижав руки к бокам, слушая, как ее крик эхом отдается за рекой в бескрайней пустоте. Она пыталась побороть это, но оно побеждало. Оно заполняло собой ее мозг. Сливалось с ней воедино. Читатель-Зритель-Хизер. Чудовище внутри ее снова и снова брало верх, и она не знала, как остановить его, хочет ли она его остановить, но оно пугало до смерти. Она держала его под контролем, справлялась, пока в город не приехала девчонка-полицейский. Оно сорвалось с крючка в ту ночь, когда Тана коснулась руки Хизер в лагере ВестМина, посмотрела ей в глаза и попросила пойти проспаться, поскольку она слишком пьяна. Оно металось в мозгу Хизер, когда Тана Ларссон мучила ее своими расспросами, и Хизер увидела в ее лице подозрительность и хитрость. Чудовище возбуждалось, злилось, становилось неуправляемым, когда она приближалась.

Что делать, что делать? Хизер повернулась, вновь посмотрела в лицо Бабаха.

Избавиться от девчонки, вырезать ее, как раковую опухоль. Больше ничем не помочь. Надо остановить чудовище. Насытить Голод. Пусть убирается обратно в свою нору.

Раньше все было хорошо. Она держала его под контролем. Выпускала и кормила раз в год, в первую неделю ноября, когда у нее был день рождения, когда погибла мать, произведя ее на свет.

Первое настоящее убийство Хизер совершила еще в Миннесоте. Тело той девочки с соседней фермы она сбросила в глубокий овраг и каждый день приходила смотреть, как его обгладывают хищники. Она чувствовала себя сильнее, набиралась мужества — как в детстве, когда смотрела, как волки едят ее отца и брата. Убив эту девочку, она убила в себе женскую слабость. Ей нравилось, что животные — ее друзья, что они уничтожают доказательства.