На каждый бриллиант, отполированный на территории страны, лазером наносились микроскопические логотипы — изображения полярных медведей и кленовых листьев, каждый получал серийный номер и сертификат правительства, подтверждающий, что камень был добыт, огранен и отполирован на севере Канады, то есть «бесконфликтно».

Никакой крови, пролитой ради ваших любимых людей.

Никаких страшных войн за то, чтобы кольцо блестело у вас на пальце.

Никакого детского труда. И клочок бумаги, якобы доказывающий это.

Алмазы же были способом оплаты организованных преступлений и терроризма. Поэтому Тана в них разбиралась. Когда первые крупные шахты начали их добывать, в Йеллоунайфе был сформирован спецотряд Канадской королевской конной полиции в целях борьбы с международной преступностью.

Новая шахта строилась и здесь, на севере, у Ледяного озера. В следующем январе, впервые в истории Твин-Риверса, это оторванное от всего мира место обещали соединить с Йеллоунайфом ледяной дорогой. Появление в городе инженеров и геологов уже начало вызывать протесты, но, однако, были в строительстве дороги и свои плюсы. Полицейскому участку определенно требовались средства и новый грузовик. Сейчас, если нужен был транспорт, приходилось нанимать его за бешеные деньги. И, конечно, городу было необходимо новое оборудование для дизельной электростанции, сейчас работавшей кое-как.

Но до следующего января жители города по-прежнему оставались в далеком прошлом. В мире, куда сквозь зимний мрак все еще пробирались легенды и суеверия.

Убеждая себя, что нужно хорошо питаться, Тана положила в рот последнюю ложку рагу, и живот тут же скрутило. Поставив миску на столик у стены, она откинула голову назад. Закрыла глаза, стараясь дышать медленнее, стараясь удержать еду в желудке. Изнеможение накрыло ее тяжелым одеялом — пронизывающая до костей, туманящая разум усталость, заставлявшая чувствовать себя так, словно она пытается протолкнуть свое тело и мозг сквозь густой слой кормовой патоки; к такому она не привыкла. Слава богу, хоть собаки сыты. Одним делом меньше.

Положив ноги на спину Максимуса, она медленно погрузилась в глубокий, дурманящий сон. Услышав сквозь его плотную пелену писк мобильника, проснулась в поту. В комнате было холодно, по телевизору шел какой-то документальный фильм о дикой жизни. Мозг отказывался что-либо осознавать. Телефон снова запищал.

Она наклонилась вперед, включила лампу. Телефон лежал на кухонной стойке, рядом с портупеей. За высоким табуретом, на котором она оставила бронежилет. Тана слишком устала, чтобы снять что-то, кроме обуви, портупеи, куртки и бронежилета. Она поднялась на ноги, но, прежде чем успела сделать шаг на кухню, желудок опять свело спазмом. Метнувшись в ванную, держа волосы рукой, склонилась над унитазом, и ее мучительно вырвало. В кухне опять заверещал мобильный. Она выругалась. Схватив полотенце, вытерла рот, кое-как доплелась до кухонной стойки, взяла телефон. В случае, если кому-то нужно было вызвать полицию в нерабочее время, с Таной связывались через диспетчерскую службу по чрезвычайным ситуациям — сложная, разветвленная система связи. Даже при полной комплектации штата полиция Твин-Риверса не работала двадцать четыре часа в сутки.

— Констебль Ларссон, — сказала она в трубку.

— Это… Маркус Ван… начальник службы безопасности… западной… базы.

— Не могли бы вы говорить громче? Ничего не слышно.

Голос стал четче, медленнее.

— Маркус Ван Блик. Нападение волков. Ледяное озеро, северный берег.

Сильный гортанный акцент. Африканский. Привычное дело в Йеллоунайфе еще с тех пор, как туда притащился Де Бирс.[89] Она слышала и в Твин-Риверсе — их геологи рыщут по всей Канаде и вовсю уже размечают границы прилегающей территории.

— Одна жертва? — спросила она.

— Две. Биологи. Оба мертвы. Их обнаружил пилот, но не смог приземлиться — над Долиной Безголовых густой туман. Тела все еще там.

— Он уверен, что выживших нет?

— Она. Пилот — женщина. И, господи, никаких шансов на это нет. Я сам туда доехал на квадроцикле с одним из наших ребят. Что осталось от трупов, волки растаскивали. Мы их пристрелили. Тут настоящая бойня. Тела выпотрошены. Девчонке башку оторвало, пол-лица сожрали. Стопудово, все еще вчера случилось, а то и два дня назад. Бедолаги из-за тумана тут заночевали.

Желудок Таны опять свело. Она покосилась в сторону ванной, на лбу выступили капли пота.

— Вы оставили кого-то охранять тела, чтобы защитить их от дальнейших покушений хищников?

— При всем уважении, мэм, защищать тут уже нечего.

Вот дерьмо.

Всегда остается что защищать. Мозг Таны лихорадочно заработал. Ей понадобится следователь. Он будет ехать из Йеллоунайфа несколько часов, а если туман не спадет, еще дольше. Ей хотелось самой увидеть останки, провести расследование, написать рапорт.

— Там сработает GPS-навигация? — спросила она.

Ван Блик сообщил ей координаты. Тане удалось взять бумагу и ручку и записать данные, не ощутив новых рвотных позывов.

— Смотрите, — сказал Ван Блик, — вы можете завтра долететь до лагеря. Облачность высокая, мы подсветим взлетную полосу, но ни один пилот не возьмется доставить вас в Долину Безголовых. Туман густой, как гороховый суп.

Она посмотрела в окно. Кромешная тьма, какая бывает только в затерянных местах, расположенных бесконечно далеко от городского освещения.

— Так, а мотовездеход? Вы сказали, что доехали туда на квадроцикле?

— Да, можем вас довезти, но последние пару миль придется пешком. Обрывы крутые, тропы узкие, хрена с два вы проедете. Вот такой слой льда, и снег еще выпал. Я могу, конечно, организовать вам квадроцикл, даже заправлю, даже сам вас довезу. Только огнестрельное не забудьте — на кровь животные сбегутся. У нас в лагере без того куча проблем с этими сраными волками.

Может, потому, что вы сами их прикормили, подумала Тана и, дождавшись отбойного гудка, набрала номер Оскара Янкоски, пилота, у которого был контракт с полицией.

Нет ответа.

Она выругалась, сбросила звонок. Придется ехать к нему. Кроме Оскара, в Твин-Риверсе был всего один пилот, Кэмерон О’Халлоран по прозвищу Бабах, грубый и наглый ковбой, который, судя по всему, занимался контрабандой алкоголя и обвинялся в каких-то еще небольших правонарушениях. Хотя, может, и в больших — ходили слухи, будто он убил человека, вот ему и пришлось скрываться тут, на Севере. Даже в самом крайнем случае она бы к нему не отправилась.

Сердце бешено колотилось, когда она застегивала ремень и надевала бронежилет. Принесла пистолет из сейфа в спальне, проверила обойму, пристегнула. Никогда больше в жизни она не рискнула бы оставить оружие просто так, не в сейфе. Ей дорого пришлось заплатить за свой опыт. Да, она сохранила работу, но потеряла все остальное.

Тана свистнула собакам, выключила свет и стала спускаться по деревянным ступеням импровизированного полицейского участка. Открыла дверь, выпустила собак. Когда они сделали свои дела, наполнила водой миски, взяла рюкзак, где лежало аварийно-спасательное снаряжение. В комнате для хранения оружия прихватила винтовку, полуавтоматическое ружье, кое-какую амуницию, шутихи, сигнал-гудок и фальшфейеры, чтобы отпугивать медведей. Прокрутила в памяти список необходимого, натягивая поверх униформы ватные штаны и просовывая руки в пуховик с меховой оторочкой. Надела ботинки на подкладке, предписанную уставом теплую ондатровую шапку с ушами, взяла со столика перчатки. Впустила собак. Они, холодные, пулей метнулись в дом.

Прежде чем уйти, она позвонила в центр оперативной связи Йеллоунайфа, доложила о происшествии, сообщила свои координаты, попросила прислать следователя. Твин-Риверс соединяла с миром лишь система спутниковой связи. Большая тарелка ловила спутниковые сигналы, которые затем подавались на маленькую базовую станцию, которые, в свою очередь, по сотовой сети передавались в город. Исходящие звонки доходили по тому же принципу, то же самое было с Интернетом, телевидением, радиосигналами. Их местная спутниковая связь работала как надо лишь в случае хорошей видимости. Сильный снегопад, сырая ветреная погода, технические недочеты могли вырубить ее напрочь.