Но его переезд на север потенциально навлек на Сильвер опасность. Это стоило жизни дорогому для нее человеку, и теперь он был обязан ей за спасение. Из-за Стайгера его жизнь неразрывно переплелась с ее жизнью.

При этой мысли у него защемило в груди.

Когда они приблизились к городу, Гейб потянулся к рации и включил ее. Нужно было вызвать Донована, чтобы тот со своего стационарного телефона позвонил в отдел по расследованию убийств и в службу экстренной помощи в Уайтхорсе.

— Блэк-Эрроу-Фоллз, слышите меня?

Вместо ответа лишь треск и свист статики.

— Блэк-Эрроу-Фоллз, слышите меня?

И вновь лишь треск и помехи.

— Донован? Вы на месте, констебль? Меня слышно?

Треск внезапно стих, как будто кто-то нажал кнопку ответа. Гейб напрягся в ожидании, его палец замер над клавишей. Но ответом была лишь странная тишина. Как будто кто-то просто слушал.

В его груди шевельнулась тревога.

— Констебль, — повторил он. — Вы в порядке? Вы меня слышите?

Ответа не последовало.

Он тихо выругался.

— Может, ты еще не в зоне действия ретранслятора, — предположила Сильвер, наблюдая за ним.

— Похоже на то, — ответил он, сжимая крепче поводья. Он был в пределах досягаемости, он в этом даже не сомневался, но его не отпускало жутковатое ощущение, что его вызов был принят и выслушан, но оставлен без ответа.

Инстинктивно он приблизился к Сильвер и поехал с ней рядом. Вскоре тропа расширилась, и их взору предстали холмистые долины. И пусть в лунном свете сами они и являлись сидячими мишенями, зато могли видеть на многие мили вокруг. Собаки Сильвер были настороже. Они вприпрыжку бежали по тропе: две впереди всадников, одна сзади. Их светлая шерсть призрачно белела на фоне ночной тьмы.

Ее ирония не ускользнула от него. Он, полицейский, полагался на проводника и ее собак, чтобы те предупредили его об опасности, которую он принес с собой в их поселок.

— Что это за порода? — спросил он, пытаясь стряхнуть мрачное настроение.

— Метисы. Как я. — Она взглянула на него. — На треть волк, на треть хаски, еще на треть карельская медвежья собака.

— Просто удивительно, какую выдержку они проявили с этой медведицей!

— Я доверяю им свою жизнь. А они доверяют мне.

Гейб не сомневался — за нее эти псы разорвут кого угодно.

— Карельская… это порода из северной Финляндии?

Она кивнула.

— Тот же регион, откуда родом мой отец. Сейчас Карелия лежит по обе стороны границы Финляндии и России. Это были крестьянские собаки. Собаки охотников. Мой отец захватил с собой пару, когда приехал сюда, — пояснила она. — Он называл карельскую собаку частью дикой природы.

Гейб посмотрел на выразительный силуэт женщины, ехавшей верхом, на фоне темных холмистых долин, серебрящихся от мороза. У нее за плечами было тяжелое наследие, и Гейб подозревал, что, в отличие от большинства, она получила эклектичное образование. Она была под стать этому месту, олицетворяя его дух, силу и первозданность.

Он также подозревал, что после смерти Старого Ворона она теперь фактически осталась одна, пусть даже у нее и было племя Черной Стрелы и ее собаки.

— Как давно нет твоего отца, Сильвер? — осторожно спросил он.

Она резко вскинула на него глаза, внезапно сверкнувшие гневом.

— И как долго ты намерен продолжать в том же духе, сержант? Когда ты расскажешь мне, о чем ты говорил, когда я показала тебе окровавленную приманку?

Он еле слышно фыркнул. Он пытался не говорить ей. Но он был у нее в долгу, и если ей все рассказать, возможно, она прислушается к его указаниям.

— Я думаю, что он здесь, Сильвер, — тихо сказал он. — Лесовик.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Ты имеешь в виду… Курца Стайгера? — спросила она наконец.

— Да.

Она натянула поводья и остановилась.

— Ты это серьезно?

Он остановился рядом с ней, но ничего не сказал, давая ей время осознать его слова.

— Да, я вижу, что серьезно. — Она взглянула на небо, как будто там имелся некий ответ, после чего перевела взгляд на Гейба. — И с чего ты, черт возьми, взял, что это Стайгер?

— Волосы, которые ты нашла. Его следы. Твое описание его телосложения. Полицейская обувь, пропавшие спутниковые телефоны, перья, оставленные как визитная карточка. Способ убийства. Это все его почерк, игра, в которую он любит играть.

— Да, но… его следы вели на юг, к границе с США. По крайней мере, так сообщили в новостях.

— Сильвер, как бы лично ты поступила, если бы хотела, чтобы все думали, что ты идешь в одном направлении, а сама пошла бы в другом?

— Оставила бы ложные следы. Причем чертовски убедительные.

— Как раз это он и сделал. И… я думаю, это он убил Старого Ворона.

— Что? — Она грязно выругалась. — Ты думаешь, Старый Ворон погиб от рук этого маньяка? Думаешь, он пришел сюда из-за тебя?

— Не только из-за меня, Сильвер. — Он помолчал. — Я думаю, он ведет охоту и за тобой.

— Почему? Что он знает обо мне?

— Что ты следопыт. Достойная добыча. Женщина.

Она снова выругалась, на этот раз мягче.

— Но почему Старый Ворон… почему он мучил его?

Гейб уловил, как дрогнул ее голос. И тотчас ощутил укол вины.

— Возможно, Стайгер считает, что сам по себе я не слишком интересен ему как противник. Он вполне мог убить кого-то, кто тебе дорог, чтобы вовлечь в свою игру и тебя. — Гейб помолчал, а затем снова заговорил: — Это в его духе. И согласуется с его психологическим профилем. Он хитрый. И очень опасный. И больше всего на свете он любит играть в игры… с человеческим разумом.

Ошеломленная, она молча посмотрела на него, резко развернула лошадь и, ударив пятками ей в бока, поскакала вперед.

Гейб догнал ее.

— Сильвер… прости.

Она ничего не сказала, упорно отказываясь посмотреть ему в глаза.

Они какое-то время ехали молча, и это молчание было тягостным.

— А как же ткань? — спросила она неожиданно, повернувшись к нему. — Зачем эта кровавая приманка, если он не пытался скрыть от тебя улики?

— Не знаю. Для него это явно часть какого-то хитроумного плана. Возможно, ты нащупаешь причину, почему он это сделал. Вдруг в прошлом Старого Ворона было для тебя что-то важное?

Сильвер вся напряглась.

— Теперь ты собираешься вызвать команду криминалистов?

— Да, как только окажусь в зоне действия радиосвязи и смогу попросить Донована позвонить им.

— А почему ты сам не можешь расследовать убийство? Ты ведь работал в отделе по расследованию убийств.

Гейб нахмурился. Странно, почему она так упорно сопротивляется привлечению профессионалов?

— Я по-прежнему буду участвовать в расследовании, Сильвер, но по протоколу требуется привлечение специальной группы криминалистов. Я давно не занимался тяжкими преступлениями. Здесь же нужны парни, владеющие новейшими технологиями, опытные по части самых современных методов доказательств в делах такого рода. Ты либо выигрываешь, либо проигрываешь. В суде.

Она слегка вздрогнула.

— Сильвер?

— Мне… мне просто… холодно. — Пришпорив лошадь, она поскакала впереди него, свистнув собакам, чтобы те не отставали. Внутри Гейба зародилось смутное подозрение. Он заставил свою лошадь догнать ее и идти с ней в ногу.

Она явно что-то утаивала. Имея за плечами семнадцать лет работы в полиции, он научился распознавать ложь. А она явно лгала, что-то скрывала.

Его беспокоило одно: вдруг то, что она скрывает, окажется ключом к смертельной игре? Вдруг это нечто такое, что может стоить Сильвер жизни?

Они взбирались на горный хребет. Седла скрипели, уздечки негромко позвякивали. В остальном ночь была тихой. Тишину нарушало лишь цоканье копыт по камню, дыхание лошадей и пыхтение собак рядом с ними.

Когда они поднялись, Гейб увидел мерцающие вдали огни Блэк-Эрроу-Фоллз, окруженного тьмой, на берегу слабо поблескивающей черной речной воды. Ему тотчас стало не по себе. Это крошечное скопление огней было маленьким символом человечества, теплым очагом в сердце бескрайней темной дикой местности — домом крошечного племени, дружно, плечом к плечу, противостоящего стихиям.