Джеб кашлянул.

– София упоминала, что во время гипноза Эми испытывала ощущение холода и темноты, чувствовала запах сырой земли и дыма марихуаны. Как вы думаете, могло ли это преступление произойти… возможно, в какой-то пещере? Это совпадало бы с вашими образами и ощущениями?

– Да, совершенно верно.

Рэйчел вдруг выпрямилась на диване.

– Шахта, Джеб! – Ее глаза заблестели. – Старая медная шахта над гравийным карьером, возле перевалочного пункта тропы на гору Монтруж. Рядом со входом в шахту находится водопад Руж. Ты сказал, что Эми слышала шум воды. Тогда ты еще ездил по деревянному мосту над водопадом, так что автомобиль можно было подогнать прямо к входу. – Она немного помедлила. – Все могло случиться прямо там, над гравийным карьером. Музыка, которую слышала Эми, – та самая ритмичная музыка, – могла доноситься из автомобиля снаружи, особенно если двери остались открытыми.

Джеб испытал моментальный прилив энергии. Да, это было возможно… Но это не объясняло, почему Эми нашли бредущей по железнодорожным путям почти в двадцати милях к северу.

– Пайпер, – сказал он, – перед смертью Эми слушала музыку с компакт-диска под названием «Филистимляне: лучшие композиции Дамани Джакиль». Судя по всему, при этом она курила травку. Как вы думаете, было ли это попыткой воссоздать события той ночи с помощью стимулов, которые она начала вспоминать, включая запах марихуаны? Потому что София пробовала такие вещи во время ретроградного гипноза.

– Это имеет смысл, – сказала Пайпер. – Что еще Эми вспоминала на сеансах гипноза?

– Одну странную фразу: Теперь похотливый щенок окончательно свихнется. София говорила, что эти слова постоянно вращались в сознании Эми. Потом возникал образ извивающегося дракона, и все пропадало. Она называла это «качающимся драконом».

Пайпер нахмурилась и посмотрела на своего мужа.

– Дрейкон, твое имя означает «дракон». Ты видишь в этом какой-то смысл? Это что-то значит для тебя? Могло ли это означать что-то важное для Мэрили, так что Эми знала об этом?

Его губы сжались в тонкую линию.

– Когда Мэрили училась в старших классах, мы практически не общались друг с другом. В таком возрасте разница в несколько лет может быть непреодолимой преградой. Когда она пропала, я уже четыре года как закончил школу, жил в Виктории и готовился к поступлению в докторантуру. – Он слегка пожал плечами. – Слово «дракон» ничего не значит для меня, кроме формального перевода моего имени. Это семейное имя. Моего прадеда звали Дрейконом. – Он повернулся к Джебу. – Какую там фразу она вспоминала?

– «Теперь похотливый щенок окончательно свихнется».

– И вы говорте, что она слушала диск Дамани Джакиля?

– Вы знаете, кто это?

Дрейкон встал и подошел к полке с рядами компакт-дисков. Он достал один и показал всем. Это был такой же диск, как полученный от диджея Мирумира.

– Эти диски продавались на ежегодном музыкальном фестивале в Сноу-Крик в прошлом апреле. Дамани Джакиль и группа «Тутс» в этом году давали живые концерты на фестивале: это одна из старейших ямайских групп, выступающих в стиле ска и рокстеди, какие еще остались. Самому Джакилю недавно исполнилось семьдесят дет, и весенний концерт в Сноу-Крик был частью их финального тура. Группа образовалась в начале 1960-х годов, когда стиль ска находился в большой моде. Их первое выступление в Сноу-Крик состоялось тринадцать лет назад, во время первого местного фестиваля. Для организаторов было блестящим ходом снова пригласить их сюда. Я сходил на концерт в память о старых временах. И купил вот этот диск. Взягляните на стихи из этого трека. – Дрейкон указал на песню под названием «Грубый парень» на задней стороне коробки.

Джеб открыл коробку, достал вложенный буклет и нашел песню «Грубый парень». Пока он читал, то чувствовал, как вдоль позвоночника стекает холодный пот.

Он поднял голову. Кровь тяжело пульсировала у него в ушах.

– Так бывает со всеми песнями, где слова ритмично повторяются, – сказал Дрейкон. – Они очень прилипчивые. Я могу представить, как эта мелодия постоянно крутилась в голове у Эми, особенно если она сопровождала какое-то травмирующее событие.

– «Грубый парень», а не «похотливый щенок». Должно быть, Эми ослышалась.

– Это не первый раз, когда человек слышит одно, а запоминает другое. Со мной так бывало. «Грубый парень» – это сленговое выражение, возникшее в ямайской уличной культуре 1960-х годов. Оно ассоциировалось с буйной молодежью, с музыкой в стиле ска и рокстеди. Во многих песнях того периода авторы либо критиковали, либо поддерживали насилие «грубых парней». Как и в этой песне Джакиля.

Наступило короткое молчание, потом Рэйчел сказала:

– Но кто мог слушать такой компакт-диск девять лет назад, когда все это случилось? Кто тогда любил старую музыку регги 1960-х годов? Я имею в виду, что молодежи обычно нравятся современные хиты.

Дрейкон фыркнул.

– После первых гастролей Джакиля и «Тутс» в Сноу-Крик там был как минимум еще один поклонник их музыки, кроме меня. В то время у нас были общие музыкальные интересы. Он учился в школе и был на год младше меня.

Все взгляды обратились к нему.

– Кто это? – быстро спросил Джеб.

– Адам Лефлер.

Рэйчел приоткрыла рот от изумления.

– Вы шутите, – сказал Джеб.

– Адам стал верным поклонником старого ямайского регги. И все это началось с того концерта в Сноу-Крик тринадцать лет назад.

– В какой день Джакиль выступал в прошлом апреле? – спросила Рэйчел.

Дрейкон нахмурил лоб.

– Фестиваль всегда проводится во время весенних каникул, которые приходятся где-то на второй уик-энд апреля. Минутку… – Он достал из кармана смартфон и включил календарь. – Это выступление состоялось седьмого апреля, в среду.

– Джеб, – Рэйчел внезапно охрипла от волнения, – это было за день до смерти Эми. Она застрелилась восьмого апреля. Думаешь, она поэтому приехала сюда и пропустила назначенную встречу с Софией? Потому что она узнала о выступлении Джакиля и захотела что-то вспомнить? Думаешь, она начала вспоминать, потом купила этот диск, вернулась домой и продолжала слушать, пока не вспомнила?

Джеб уставился на нее.

– Боже мой. Это возможно.

– Нам нужно вернуться в гравийный карьер. – Она вскочила с места. – А потом нужно подняться вверх и проверить шахту. Что, если это случилось прямо там, в старой угольной шахте над карьером? Кто-то мог увезти Эми на север и бросить ее в трапперской хижине после изнасилования, чтобы отвлечь внимание от шахты.

– Это значит, что Мэрили по-прежнему может находиться там, – тихо сказал Джеб. Он тоже встал. – Нам нужно идти. У нас была запланирована еще одна остановка в городе.

Они поблагодарили Пайпер и Дрейкона. Джеб заметил, что Рэйчел снова предпочла не трогать руку Пайпер. Когда они возвращались к автомобилю, Пайпер остановила его легким прикосновением руки.

Изумленный электрическим покалыванием на коже, он заглянул ей в глаза. Ее взгляд был пронизывающе интенсивным.

– Вы видите меня насквозь? – поинтересовался он.

Пайпер улыбнулась.

– Я вижу, что вас гложет, Джеб. Для этого не нужно быть экстрасенсом.

– Ну да. – Он оглянулся на Рэйчел, которая уже открывала дверь автомобиля. – Со мной так всегда бывает в ее присутствии. – Он хмыкнул. – Впрочем, как вы понимаете, в тюрьме я не мог встречаться с другими женщинами для сравнения.

– Я хочу, чтобы вы знали, почему Рэйчел прячет от меня свою внутреннюю сущность, – сказала Пайпер. – Пять лет назад, когда я впервые встретилась с ней и попыталась взять интервью, мы обменялись рукопожатием. – Пайпер выдержала паузу. – И я мысленно увидела вас. Меня словно треснули кирпичом по голове. Ясно как день. Я знала, что это вы, – по фотографиям из газет и по моим исследованиям для документальной драмы. Энергия этого образа была ошеломительной. Вы были как призрак, обитавший в сознании Рэйчел.