Адам стиснул зубы. Проклятый оператор из CTV крупным планом снимал их лица и записывал спор высокопоставленного полицейского с газетным издателем в прямом эфире. А теперь Рэйчел упомянула о Люке.

– Я предупреждаю вас, Рэйчел, – гневно прошептал он, когда она начала проталкиваться мимо него.

Она резко остановилась.

– Предупреждаете меня? – Она поднялась на цыпочки, чтобы сравняться с его глазами. – Я хочу кое-что спросить у вас, заместитель главного констебля Лефлер. – Ее голос был громким и уверенным, перекрывая шум толпы для оператора CTV. – Полицейские из Сноу-Крик оправдывают самосуд и беспричинное насилие? Или вас заботят поиски истины? – Объектив камеры наехал на них. – Почему вы стали полицейским, сэр? Вы когда-то верили в закон и справедливость? Если вы не собираетесь ничего предпринимать в связи с нападением на Каллена вчера ночью, люди будут думать, что вы кого-то покрываете. Это ваша мать? Ваш брат? Городские погромщики? Старые приятели? Кто это?

С этими словами она толкнула тяжелую деревянную дверь салуна и вошла внутрь.

Адам злобно выругался.

Меня трясет от адреналина, когда я распахиваю двери салуна. Но прежде, чем я успеваю войти, что-то хлюпает по деревянной панели рядом с моей головой. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы обернуться от другого летящего помидора, который разлетается в клочья на стене и брызгает теплым соком мне в лицо. Мое сердце дает сбой.

– Это она! «Золотая девочка»! Издательница, которая покрывает убийцу! Предательница!

Запущенное яйцо ударяется в дверь, скользкая жижа стекает по дереву.

– Где этот извращенец? Где Мэрили Цуканова? Где ее тело? – гомонят истеричные голоса.

Откуда, черт побери, взялись эти люди?

Я быстро вхожу внутрь, когда из толпы вылетает очередное яйцо. Дверь тяжело захлопывается за мной, отрезая от бессмысленного клекота. Я останавливаюсь, на мгновение ослепшая в сумрачном интерьере, и вытираю томатный сок со лба и щеки. Мне нехорошо.

Когда мое зрение приспосабливается, я вижу Джеба и Кэсс за столиком в дальнем углу. Джеб поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Я нервно сглатываю и направляюсь к табурету возле стойки бара. Мне не следовало приходить сюда.

Когда я приближаюсь к стойке, то ощущаю на себе чужие взгляды. Клинт Рудигер со своей бравой командой пожарных, включая помощницу Керриган Кейл, занял позицию за большим круглым столом у дальнего конца стойки. Харви Зинк и Трэй Сомерленд тоже с ними. Они враждебно смотрят на меня. Они бросают мне вызов. Мое сердце бьется еще сильнее. Я хорошо знаю Керриган; мы вместе катались на горных лыжах. Я знаю их всех. Теперь мы стали врагами.

Я расправляю плечи, поднимаю подбородок и сажусь за стойкой.

Оливия Бэнрок, менеджер «Шэди Леди», сегодня сама работает барменшей. Я заказываю у нее джин с тоником. Обычно я не пью днем, но сейчас не помешает.

– Жаль, что ты это сделала, Рэйчел, – говорит Оливия, когда приносит мою порцию. Ее глаза сверкают от сдерживаемого гнева. – Такая реклама в соцсетях не принесет нам ничего хорошего. Мне не нравится общее настроение – как внутри, так и снаружи. Слава богу, приехали полицейские, не то я бы сама их вызвала.

Я делаю глоток и стараюсь успокоить сильно бьющееся сердце.

– Мне жаль, Лив. Я не ожидала… таких бурных страстей.

– А чего ты ожидала, черт побери?

Я удивленно моргаю. Мы давно знакомы с Оливией и всегда хорошо ладили друг с другом.

– Моя газета должна освещать городские события. Джебу пришлось выступить публично, потому что в частном порядке на него уже напали в темноте. Трое мужчин в масках. – Я бросаю взгляд в сторону круглого стола, где Зинк напряженно смотрит на меня.

Она презрительно фыркает.

– Поэтому ты выбрала наш бар?

– Он скоро закончит. – Я делаю очередной глоток.

– Могу представить выражение лица моего папаши, когда он узнает об этом. Он сразу прищучит тебя.

– Прошу прощения?

Она вспыхивает.

– Я имею в виду, он наполовину владеет газетой, верно? Это повредит его бизнесу.

Адреналин снова разливается у меня в крови.

– Сорок девять процентов, – мрачно говорю я. – И это газета, Оливия, а не его рекламный проспект насчет недвижимости и горнолыжных трасс.

Оливия приподнимает бровь. Она поворачивается спиной ко мне, чтобы наполнить большое блюдо кукурузными чипсами из раздаточного автомата, которое затем относит к большому круглому столу. И я начинаю понимать, в какую цену мне лично обойдется эта борьба. Я поднимаю бокал к губам. Лучше бы доказательства появились как можно скорее. И лучше пусть это будут доказательства, которые мне понравятся.

Краешком глаза я замечаю, как Зинк доверительно беседует с Оливией. Оба смотрят в мою сторону. Она одергивает свой передник и направляется на кухню. Зинк подходит ближе и занимает место у стойки бара. Напряжение сковывает нас невидимыми кандалами. Я не хочу переглядываться с Зинком, а тем более разговаривать с ним. Вместо этого я смотрю на Джеба и Кэсс за угловым столиком.

Мелодия старого музыкального автомата переключается на старое кантри из вестерна, и Трэй поднимается посреди шайки, засевшей за круглым столом. На какой-то момент у меня перехватывает дыхание. Я делаю еще один глоток, не глядя в его сторону.

– Как думаешь, что ты делаешь? – тихо спрашивает он у меня за плечом.

– Пью джин с тоником.

– Боже, Рэйчел, эти ребята за столом… Они твоя команда, они всегда прикрывали твою спину на миссиях SAR и в повседневной жизни. А теперь ты защищаешь преступника, который собирается вдребезги разнести этот город. Отстань от него.

Гладкость снаружи, жесткость внутри. Добрый старый Трэй. У меня жжет глаза, но я отказываюсь смотреть на него.

– Мы все знаем, что он это сделал.

– Вот как? – Я соскакиваю с табурета, разворачиваюсь и гляжу на него. Меня пронзает шок: его губа глубоко рассечена. Синяк под глазом, подбитая скула. Мое сердце камнем падает вниз, когда я думаю о нападении на Джеба вчера ночью.

Я гляжу на его синяки, и меня начинает трясти.

– Чего ты здесь хочешь, Трэй? – Я указываю на группу людей за круглым столом. – Чего они хотят? Снова избить Джеба? Убить его, чтобы настоящий насильник и убийца навсегда ушел от наказания? Почему ты вообще идешь поперек этого, если тебе нечего скрывать?

Его лицо мрачнеет, напряжение волнами расходится от него. Я испугана. Я еще не видела Трэя в таком состоянии. Это не тот человек, за которого я едва не вышла замуж.

Но я продолжаю, несмотря на растущий страх.

– Я уже сказала тебе, в чем состоит мое намерение. Мне нужна правда, любой ценой, даже если он виновен. И я хочу, чтобы мы наконец нашли Мэрили. Мне нужно завершить это дело. Пока все здесь очерняют меня как врага, который сеет раздоры, я хочу лишь того, чего хотят все остальные. Чего хочет Джейкоб Цуканов и его сыновья, чего они заслуживают. Я сказала об этом Джейкобу.

Прежде чем мой голос ломается и я начинаю дрожать, я круто разворачиваюсь и направляюсь к выходу. С моей стороны было непростительной глупостью прийти сюда. Да, я могу быть тупой не хуже остальных. Особенно когда речь идет о сексе. Я надеюсь, что защищаю Джеба не потому, что мое либидо снова владеет мною.

Трэй бросается вперед, хватает меня за руку и заставляет повернуться к нему. Я резко втягиваю воздух от удивления.

Джеб моментально встает со своего места. Кэсс поворачивается и смотрит. Весь салун умолкает под тихую мелодию кантри.

Трэй привлекает меня ближе, сжимая мою руку, словно тисками. Он понижает голос до громкого шепота.

– Если он добрался до тебя, если тебе нужна помощь…

– Знаешь, какая помощь мне нужна? – нетвердым голосом спрашиваю я. – Знать, что ты не имел ничего общего с нападением на Джеба вчера ночью.

– Что ты имеешь в виду?

– Откуда эта рассеченная губа? Джеб ударил тебя?

Он моргает. Ему явно есть что скрывать. Холод пробирает меня до костей.