Формально только полицейские могли поручить группе SAR проведение поисковой операции, но после того, как Келли позвонили из полиции, она должна была связаться с координационным центром чрезвычайных ситуаций и получить регистрационный номер для операции. Без этого номера добровольцы лишились бы страховки и не смогли бы получить денежную компенсацию в случае травмы или увечья.

Келли получила эту работу «по наследству» от своего мужа Питера. Она согласилась временно выполнять ее – так сказать, греть место для него. И ей это нравилось. Она хорошо справлялась со своими обязанностями. Она умела ладить с людьми, обладала хорошими лидерскими навыками и позитивным взглядом на мир и имела обширную подготовку. Кроме того, она провела достаточно поисково-спасательных операций, чтобы считаться ветераном в этом деле. Однако в глубине души все, – включая ее саму, – ожидали возвращения Питера на командный пост. Она постоянно испытывала ощущение тикающих часов, уходящего времени.

Келли выехала на поляну. Несколько машин уже стояло под деревьями, в том числе заляпанная грязью патрульная машина RMCP с полосами вдоль бортов и мигалкой на крыше. Оскар расположил штабной автомобиль SAR на задней стороне поляны, освобождая место для парковки. Возле машины был установлен раздвижной навес со столом внизу, где стояли два электрических кофейника, кружки и пластиковые тарелки с домашней выпечкой. Сержант Мэйсон Денье стоял у стола и беседовал с Оскаром, который держал в руке кружку горячего кофе. Оскар был норвежцем с очень светлыми волосами, страстным скалолазом и байдарочником, последние восемь лет жил в Канаде. Он был специалистом SAR по спасению людей в бурных водах. Келли очень полагалась на его талант, силу и выносливость. Еще к числу его достоинств относилось сдержанное чувство юмора.

Когда она парковала свой автомобиль между деревьями и ветви скребли по крыше, ее мысли обратились к новому сержанту. Если бы вчера Мэйсон Денье подождал еще несколько минут до ее приезда, то они были бы избавлены от нелегкой задачи, да еще и в такую жуткую погоду. Бенджамин попал бы на свою вечеринку в честь Хэллоуина.

Вместо этого она посылала людей на поиски в том районе реки Таксис, который считался опасным в дождливую погоду и представлял смертельную угрозу для любого, кто мог оказаться в бушующей ледяной воде. Ее раздражение усилилось, когда она поставила автомобиль на ручной тормоз, выключила двигатель и потянулась на заднее сиденье за своей фуражкой и коробкой сдобных булочек, которые она напекла вчера ночью. Выпечка помогала бороться с бессонницей, которая в последнее время превратилась в непрошеную спутницу.

– Пошли, Бен, – она надела фуражку, выпустила волосы, собранные в «конский хвост». – Впрочем, ты можешь остаться в автомобиле. Генератор будет поддерживать тепло, а ты пока поиграй или почитай книжку. Но если захочешь, то сможешь даже помочь нам с поисками, – она старалась держаться жизнерадостно.

Бен нахмурился и плотно сложил руки на груди. Он опустился на сиденье – нелепое и сердитое маленькое существо с клоунской физиономией под кислотно-зеленым париком. Келли ощутила, как нарастает беспокойство.

– Бенни?

– Я хочу, чтобы он вернулся домой.

Эти слова выбили ее из равновесия. Ее мысли смешались, и она тяжело сглотнула.

– Он… он вернется, Бен.

– Когда?

– Скоро, – она закашлялась. – Надеюсь, очень скоро.

Сын посмотрел на нее накрашенными тушью глазами на расплывшейся маске Джокера.

– Ты обещаешь?

Боль огненным цветком распустилась в ее груди, когда она услышала иронию в голосе маленького мальчика. Вместе с болью пришло негодование, вслед за ними гнев. Все смешалось в одном горячем, ужасном, ядовитом коктейле. Как она могла обещать своему сыну то, над чем сама была не властна? Келли глубоко задышала, стараясь восстановить спокойствие, необходимое для предстоящей операции.

– Почему бы тебе самому не спросить его сегодня вечером? – тихо сказала она.

Напомаженный рот распахнулся, когда он недоверчиво уставился на нее.

– Ты что, совсем глупая? Он мне не скажет; ты же знаешь, что он этого не сделает!

Она заморгала при виде жгучей ярости в глазах мальчика и тихо сказала:

– Тебе нужно спрашивать его о подобных вещах, Бенни. Нам обоим это нужно. Думаю, так будет лучше. Если он будет серьезнее к ним относиться, то это случится.

– Ты врешь!

Кто-то постучал в затуманенное окошко. Это был Оскар; он жестикулировал и указывал на свои часы, а потом на штабной автомобиль, где ждал Мэйсон Денье. Келли махнула рукой, давая понять, что скоро подойдет.

– Пошли, Бенни, – повторила она.

– Я не хочу.

– Твой папа захотел бы, чтобы мы нашли этот самолет, Бенджамин. Он бы гордился тобой, если бы узнал, что ты помог нам.

– Я не буду помогать. Лучше посижу в этом тупом автомобиле!

– Ты уже помогаешь, Бенни, – просто потому, что находишься рядом. Иначе я бы даже не смогла приехать сюда.

Она открыла дверь.

– Меня зовут Бен, а не Бенни, – его нижняя губа дрожала.

– Прошу прощения, Бен.

Почему я больше не могу называть своего ребенка Бенни? Ему всего лишь восемь лет. Можно ли поставить его возраст на паузу до тех пор, пока Питер не вернется домой? Как я могу допустить, что Питер пропускает столько важных моментов жизни Бена – все эти дни, недели и месяцы?

Сколько лет пройдет, прежде чем Питер снова войдет в их дом? Сколько еще ждать, пока Келли снова увидит свет любви в глазах своего мужа, услышит его смех, почувствует его прикосновение и снова займется с ним любовью хотя бы еще один раз?

Бен отвернулся от нее, вновь сложил руки на груди. Его плечи вздрагивали: он плакал.

– Бен?

– Я не пойду. Останусь в автомобиле.

Келли набрала в грудь побольше воздуха.

– Хорошо. Но я не могу оставить двигатель включенным. Когда замерзнешь, приходи погреться к штабному автомобилю, ладно?

Молчание. Зеленая голова так и не повернулась к ней.

С болью в сердце Келли вышла из автомобиля, закрыла дверь и, сгибаясь под ветром и мокрым снегом, направилась к тенту, где ждали Оскар и Мэйсон Денье. Оскар держал в руках планшет с прикрепленным к нему регистрационным списком SAR.

– О, ты принесла булочки, – обрадовался он.

– Доброе утро, сержант Денье. Извините за опоздание, но сиделка Бена заболела, и мне пришлось взять его с собой. – Келли поставила на стол пластиковую коробку с булочками и открыла крышку. – Угощайтесь. С этой стороны булочки с семенами тыквы и подсолнуха, а там – с кусочками банана и черникой. Без сахара, только с бананом, чтобы подсластить.

– Называйте меня Мэйсон, – сказал сержант. – И еще раз спасибо за вчерашний день.

Она встретилась взглядом с его светло-серыми глазами с глубокими лучиками морщин в уголках. Что-то в выражении этих глаз заставило ее помедлить и приуменьшить значение его вчерашней ошибки.

– Давайте надеяться, что мы скоро найдем этот «Хэвиленд», – бодро сказала она, взяв булочку и налив себе кофе. – Можно приступать?

Пока она говорила, на поляну выехал еще один автомобиль с работающими стеклоочистителями, которые только размазывали грязь по ветровому стеклу.

– Это Джулия, – сказал Оскар. – Я попросил ее взять с собой Зиппера. Подумал, что этот инцидент будет хорошей тренировкой для служебной собаки из подразделения K9, натасканной на поиск трупов. Джулия поставит свою подпись в регистрационном списке, и тогда мы сможем приступить к делу.

Келли и Мэйсон смотрели, как Оскар бежит по грязному снегу к машине Джулии. Та вышла наружу и открыла багажник своего кроссовера, чтобы освободить лабрадора шоколадного цвета, сидевшего в дорожной клетке.

Мэйсон выбрал булочку и впился в нее зубами.

– Значит, это Зиппер? – он кивнул в сторону лабрадора, энергично натягивавшего поводок.

– Да. – Келли потягивала кофе, наблюдая за резвившимся Зиппером. Пар клубился у ее лица. Она обратила внимание на других членов группы, которые уже приехали и теперь проверяли свое снаряжение, перекладывали рюкзаки или болтали, разбившись на маленькие компании и укрывшись под деревьями. Они знали, что ее и Оскара нужно оставить в покое для планирования поисковых работ.