– Ты со мной, – неожиданно сказал он.

– Куда?

– Мы отправляемся в Беа-Кло и берем с собой пса. Мы остановим убийцу.

– На чем?

– На моем самолете.

Бертон посмотрел на кружащийся снег. От тревоги черты его лица заострились. В глазах появился страх.

– А как же Тори?

– Здесь она будет в безопасности. Иди и садись на снегоход. Возьми Эйса. Ждите меня. Мне нужно сказать отцу, куда я лечу, и сообщить ему номер лицензии радиолюбителя, который я видел на автофургоне, на тот случай, если у него появится возможность поговорить с копами.

Бегом поднимаясь по лестнице в библиотеку, Коул молился всем богам, о которых только мог вспомнить, чтобы они защитили Оливию от невыносимой боли.

«Держись, Лив, дождись меня, я найду тебя. Держись…»

Джип Королевской канадской конной полиции свернул со скоростного шоссе, ведущего из Клинтона, возле указателя на ранчо Броукен-Бар. Офицер, который вел машину по лесовозной дороге, пытался ориентироваться в снегопаде. Колеса заскользили, когда включился полный привод. Они проехали меньше трех километров, и джип встал намертво. Валил густой снег, облака низко нависли над лесом.

Четыре офицера вышли из джипа и вытащили из трейлера, прицепленного к джипу, два снегохода. Один из офицеров сообщил о местонахождении и назвал новое ожидаемое время прибытия на ранчо, остальные надевали шлемы и толстые перчатки. Доложив обстановку, офицер тоже надел шлем и сел на один из снегоходов позади водителя.

Они направились по лесовозной дороге к ранчо старика Макдона.

Копы отреагировали на звонок сержанта Мэка Якимы из интегрированной группы по расследованию убийств, которая занималась убийством у реки Биркенхед. Кредитная карта Алгора Соренсона, мужа жертвы, последний раз использовалась на ранчо. Было поразительное сходство между убийством у реки Биркенхед и убийствами в Уотт-Лейк. Управляющей на ранчо работала Сара Бейкер, единственная выжившая жертва убийцы из Уотт-Лейк. Та самая, которой удалось убежать.

К тому же на ранчо, возможно, находился детектив Гейдж Бертон, сам в прошлом работавший в составе группы по расследованию убийств и недавно вышедший на пенсию. Он был ключевым подозреваемым в деле об убийстве у реки Биркенхед. Он служил штабным сержантом в Уотт-Лейк в то время, когда похитили Сару Бейкер. Судя по всему, Бертон, несмотря на все имевшиеся улики, не сомневался, что полиция арестовала не того человека, и, вполне вероятно, с тех самых пор охотился за убийцей. По словам сержанта Якимы, медики полагают, что у Бертона могло развиться психическое расстройство. Пока не до конца было понятно, как все это связано, но Бертон взял с собой маленькую дочь. Полиции Клинтона рекомендовали действовать с чрезвычайной осторожностью.

Коул присел на корточки и положил руки на плечи девочки.

– Тори, присмотришь за Майроном, хорошо? – Он знал сто первую заповедь выжившего. Когда в угрожающей жизни ситуации ты заботишься о ком-то еще, твои шансы уцелеть увеличиваются в сотни раз. – Приготовь ему чай и что-нибудь поесть. И себе тоже. Справишься на кухне?

Она кивнула.

– Двери держи на замке. Подкладывай дрова в огонь. Если ты что-то не знаешь или тебе что-то нужно, спроси у моего отца, слышишь?

Глаза у нее были огромные и сухие, лицо бледное. Она кивнула.

Коул замялся.

– И давай ему таблетки… По две каждый час, не больше. Понимаешь? Даже если он будет сходить с ума. Это важно.

Потому что отец должен быть рядом с Тори. Коулу нужно было, чтобы он продержался до его возвращения.

– Коул, – позвал его старик из своего кресла.

Коул поднял глаза.

– У тебя лицензия только на полеты в нормальных условиях.

– Ага.

– Это небезопасно.

– Мы должны попытаться.

Их взгляды встретились. Повисло молчание.

– Прости меня, – сказал Майрон. – Я был дерьмовым отцом. Мне жаль, что я не смог справиться с горем, что я продолжал наказывать тебя.

Коул подошел к отцу, присел на корточки, держась одной рукой за подлокотник инвалидной коляски. Он хотел сказать отцу, что Форбс и Такер испортили тормоза грузовика, но передумал. Это не меняло того факта, что он сел за руль нетрезвым и повез мать и Джимми. От этого ему никуда не деться. И он примет свою часть вины. А Форбс и Такер свое получат, когда Коул предупредит полицию о придуманной ими коррупционной схеме с участием высоких правительственных чиновников. Это будет правосудие Коула. Так он хоть как-то оправдается за то, что вместе с Джейн подписал то проклятое письмо о продаже.

– Папа, – негромко заговорил он, – я хочу, чтобы ты знал, просто на всякий случай, что мне очень-очень жаль. И твое прощение… – Голос у него прервался, глаза защипало от слез. – Оно для меня все.

Майрон посмотрел на сына, сглотнул. Потом его глаза медленно наполнились слезами. Они потекли по морщинистому лицу. Старик протянул руку с искривленными пальцами и коричневыми пятнами на коже, коснулся щеки сына. Холодная. Он открыл рот, но слова так и не появились.

– Мне пора.

Майрон кивнул. Когда он заговорил, его голос был хриплым:

– Ладно, лети. И возвращайся целым. Привези домой Оливию. Вы оба должны вернуться сюда, потому что я не позволю Форбсу заполучить это чертово ранчо.

Кривая улыбка изогнула губы Коула. Он отсалютовал отцу:

– Есть, сэр.

Ему хотелось добавить что-нибудь абсурдное, типа «я люблю тебя, папа».

Он пообещал себе, что обязательно скажет эти слова, когда вернется.

И Коул отправился вниз, где его ждали Эйс и Бертон.

В кабине «Пайпер Каб» не слишком много места для двух мужчин и собаки, но он выкинет кое-что ненужное, чтобы снизить общий вес. Надо пошевеливаться, предстояло еще надеть лыжи на колеса. Без помощи Бертона не обойтись. Им надо подняться в воздух до того, как ветер снова изменится и начнет дуть с севера. Необходимо опередить циклон, иначе их будет бросать, словно пробку в бурном море облаков.

И света маловато. Для маневра почти не остается места.

Единственный козырь в том, что «Каб» – классический самолет для полетов на малой высоте, с наклонными лопастями пропеллера для невероятно короткой дистанции при взлете и быстрой посадке. Крылья расположены высоко, специально для жесткой посадки. Покрышки для тундры легко справляются с гравием. Если надеть на них лыжи, то самолету нипочем снег, земля и лед.

Но все это ничего не значило, если не будет видимости. Или если буран их догонит.

– Парни из Клинтона уже едут. Наша вертушка готова. – К Якиме подошла Мартинелло с двумя кружками кофе. Одну она поставила перед Мэком. – Они кое-что нашли в файлах Бертона, – добавила она, присаживаясь на край металлического стола.

Увидев выражение ее глаз, Якима решил, что это серьезно. Он взял кружку, не сводя с констебля взгляда.

– И?

– Это документы об удочерении, – ответила она. – Тори Бертон – дочь Сары Бейкер и Себастьяна Джорджа.

Мэк застыл с кружкой у рта. Потом медленно опустил ее.

– Вот дерьмо, – прошептал Мэк. – Гейдж повез ее к родной матери. – Якима посмотрел на Мартинелло. – Насколько он болен? Что он вытворяет? И где Алгор Соренсон?

– Эксперты нашли кое-что в ноутбуке Мелоди Вандербильт. Что-то вроде мемуаров, которые она писала перед смертью. В них рассказана вся история удочерения Тори, есть подробности о похищении Сары. В основном сведения взяты из бесед с Сарой Бейкер в больнице. Эксперт нашел все ее записи. Судя по всему, Мелоди была единственной журналисткой, которой Сара согласилась дать интервью, и Мелоди не опубликовала ни единого слова. Вместо этого они с Бертоном удочерили девочку и уехали из города.

Встречный ветер налетел на маленький желтый самолетик, когда тот поднимался в плотных облаках, высоко задрав нос. Снег залепил ветровое стекло, и на какое-то страшное мгновение Коулу показалось, что он ничего не увидит. Потом ветер и скорость начали сбрасывать снег со стекла кабины, и он ручейками стал стекать по боковым стеклам, давая пилоту возможность видеть хоть что-то. Коул изо всех сил старался выровнять крылья, а встречный ветер на высоте бросал самолет, словно лодку на волнах.