Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Оливия встала на одно колено и потянулась к ветке, чтобы, ухватившись за нее, подняться, но что-то с силой ударило ее сбоку по голове, и она почувствовала, как отрывается ухо. Удар отозвался в носу, в мозгу, к горлу подступила желчь. Оливия едва не потеряла сознание. По шее потекло что-то горячее. Боль была ослепляющей. Оливия ошеломленно дотронулась рукой до уха. Оно было частично оторвано. От слабости у нее подогнулись колени. Оливия упала вперед, ошарашенно глядя на кровь, окрасившую снег в ярко-красный цвет. Она выбросила руку вперед, пытаясь ползти, двигаться вперед.

Но кто-то вцепился ей в волосы и рывком поставил на колени. Оливия вскрикнула от боли, волосы рвали с корнем. Еще один удар, на этот раз в лицо, кто-то разбил ей нос. Оливия поперхнулась, выплюнула комок крови и слюны. Нападавший опрокинул ее на спину.

Над Оливией нависла расплывчатая тень.

Он.

Алгор.

Оливия потянулась к нему, пытаясь одними губами позвать на помощь.

Но он нагнулся и крепко зажал ей рот рукой в перчатке. Оливия захлебнулась, кровь стекала из носа в горло. Оливия замотала головой, забила руками, чтобы получить возможность дышать. Алгор нагнулся к ней ниже. Совсем низко. Оливия застыла. Его дыхание обжигало ее лицо. Она заглянула ему в глаза, прямо в глаза. Они больше не были голубыми. Это были светло-желтые глаза кугуара. Глаза охотника. Хищника.

– Ты скучала по мне, Сара? – прошептал он ей в окровавленное ухо, прежде чем поднять руку и снова ударить по голове. Наступила чернота.

* * *

Коул въехал на ранчо через деревянную арку с побелевшими от времени рогами лося. Густой снег не позволял увидеть большой дом. Еще двадцать минут, и дороги станут непроходимыми для обычных автомобилей.

Когда он подъезжал к дому, из тумана выскочила лошадь и рванулась через дорогу. Коул нажал на тормоз, сердце забилось чаще. Он быстро опустил стекло. Лошадь Оливии? Оседланная, но без всадника. Кобыла галопом поднялась на холм и исчезла за пеленой снега и тумана на хребте.

Коул нажал на акселератор и поехал к большому дому. Через заросли ольхи он увидел грузовичок Оливии, припаркованный около тропы. Голубой брезент прикрывал кузов. Коул опять затормозил, распахнул дверцу, побежал к ее машине и откинул угол брезента. В кузове были сложены сумки.

Оливия собралась уезжать.

А что случилось с лошадью?

Коул добежал до домика Оливии. Дверь была не заперта, дом пуст.

В шкафах тоже пустота.

Он развернулся, увидел записку под горшком с кактусом и схватил ее.

«…Спасибо тебе за все. Спасибо за то, что показал мне, что во мне всего в меру. Ты вернул мне часть самой себя, и я возьму это с собой туда, куда еду сейчас. От всего сердца я желаю тебе успеха с Броукен-Бар. Приглядывай за ранчо вместо меня…»

Коул выругался. Оливия все-таки уезжала. Но грузовик все еще стоял тут, ее перепуганная лошадь скакала без всадника. Что-то случилось.

Коул бегом вернулся к «Доджу», проехал по засыпанной снегом траве и нажал на тормоз у парадного входа в большой дом. «Додж» занесло. Коул распахнул дверцу, перескакивая через две ступеньки, взбежал на крыльцо и попытался открыть дверь.

Заперто.

Коул заглянул в окна.

Внутри темно.

Он громко забарабанил в дверь кулаком.

– Эй! Откройте! Это Коул!

Тишина. Сухая трава из венка урожая на крыльце шелестела и похрустывала на ветру за его спиной.

Он забарабанил снова, настойчивее, громче. Его охватил новый страх, превратившийся в панику. Жив ли отец?

– Это я, Коул! Откройте!

Его остановил звук отодвигаемой задвижки. Дверь распахнулась. Коул опустил глаза. Через приоткрытую щель на него снизу вверх смотрела темноволосая дочка Бертона. Она выглядела… странно.

– Тори? А… Майрон в порядке? Кто в доме? – Коул распахнул дверь, прошел мимо Тори и начал подниматься по лестнице. – Папа!

– Сюда, сын. Я в библиотеке.

Тори побежала по лестнице следом за Коулом.

– Я только что видел лошадь Оливии! Где она? – Он замер на месте, когда увидел выражение отцовского лица. – Где Оливия?

– Она поехала верхом, чтобы найти Эйса. К болоту, в котором живут выдры.

– Что?

– Эйс упал с откоса в овраг, – объяснила Тори. – Мужчина из кемпинга видел, как он туда побежал, и пришел сказать нам. Он помогает Оливии искать собаку.

Коул опустился на корточки, схватил ее за плечи. Куртка у нее промокла, волосы тоже были мокрыми.

– Какой мужчина?

– Алгор, – ответила Тори. – Тот, с женой.

Паника обрушилась на него, словно томагавк. От адреналина закипела кровь.

* * *

Оливия пришла в себя, закашлялась, выплевывая кровь и слюну. Все это растеклось, липкое и густое, под ее лицом, которое прижималось к чему-то мягкому. Матрас. Тело ее покачивалось. То приходя в себя, то снова теряя сознание, она поняла, что лежит в движущемся автофургоне. Руки связаны за спиной, ноги стянуты в лодыжках. Голова раскалывалась от боли. Матрас под щекой был горячим и мокрым от крови.

Оливия была в смятении и пыталась вспомнить, что произошло. Она попала в какую-то ловушку. Он протянул веревку поперек тропы. Она попробовала вспомнить то, что он говорил ей, когда тащил за волосы по снегу к поджидающему фургону. Он подогнал фургон к болоту через дыру в сетке ограды.

«Это ведь не ты искала дочку через Интернет, верно? Это коп привел меня сюда, к тебе. Восхитительно, тебе не кажется? Замысел. У всего в природе есть узор. А о ней что думаешь? Красивая девочка у нас получилась…»

Оливия снова закашлялась, выплевывая кровь. Он изменил внешность. Хамелеон. Она этого не поняла. Но теперь она его разглядела. Он стал старше, исхудал, выкрасил волосы в блондинистый цвет и сбрил их почти под ноль. Отрастил эспаньолку. Голубые контактные линзы скрыли его янтарные глаза. Он был социопатом, поэтому улыбался и сумел провести их всех.

Но это точно был он. Теперь она знала это. Его запах. Эти глаза, преследовавшие ее в ночных кошмарах больше десяти лет. Но как? Как это могло быть, если он умер в тюремной камере? Она указала на него на опознании, когда он стоял среди других мужчин. Никаких сомнений, это был тот самый человек, который мучил ее целую зиму. Его ДНК совпала с ДНК ребенка, которого она носила.

О боже, как это могло повториться? Это невозможно.

Это был он и не он.

Вдруг Оливия вспомнила.

Жена.

Она оглядела фургон. Дом на колесах принадлежал убитой женщине? А он выдает себя за мужа, которого тоже убил? На кредитной карточке было написано Алгор Соренсон. Что случилось с настоящим Алгором Соренсоном?

«Настоящий хищник умеет сливаться с природой, Сара. Он знает, как затаиться, как создать приманку. Так устроено в природе. Но и добыча может использовать камуфляж, чтобы попробовать спрятаться, разве не так, Сара?»

Фургон покачивало и потряхивало. Оливия была надежно привязана к кровати. Она чувствовала, как скользят колеса машины. Они шли юзом. Мотор ревел. Они поднимались вверх по холму, по ухабистой грунтовой дороге. Должно быть, он свернул на север по старой лесовозной дороге, которая проходила за болотом. Он вез ее на север. Прочь от цивилизации. Валил густой снег. Все как в прошлый раз. От следов ничего не останется.

В годовщину похищения все повторяется. Она возвращается назад, к началу.

У Оливии защипало глаза от слез. Боль накатывала на нее удушливыми волнами. Больше десяти лет она убегала. И решила, что наконец в безопасности.

Она думала, что все закончилось, но это оказалось лишь частью продолжающейся игры.

Тори, ее дочка. Гейдж Бертон, коп, удочеривший ее ребенка, ребенка убийцы. Почему? Мелоди тогда сказала, что они с мужем пытались зачать. Но она не знала, что муж Мелоди коп. Это журналистка от нее утаила. Оливия почувствовала себя преданной. Сознание периодически покидало ее. Она никак не могла выстроить логическую цепочку.

318
{"b":"896960","o":1}