– Войдите!

Внутри оказалась женщина лет сорока пяти, отвлекшаяся от недоеденного бургера. На металлическом столе перед ней стояла кола суперсайз и порция жареной картошки. В комнате пахло фастфудом и дизельным топливом от постоянно прибывающих катеров. Металлические стеллажи, уставленные папками, тянулись вдоль стен.

– Я ищу Джесси Кармана, – начала Энджи. – У меня назначена встреча, моя фамилия Паллорино.

Женщина проглотила прожеванное и отложила бургер.

– Ах да, – она промокнула губы салфеткой. – Он ушел на причал. – Отъехав на стуле, она поднялась на ноги и грузно подошла к окну. – Во-он, видите, где швартовые тумбы кончаются, клетки для морских гребешков чинит!

Через стекло в грязных потеках от сажи и дождя Энджи разглядела высокую подтянутую фигуру в оранжевом отражающем жилете поверх всепогодного рыболовного комбинезона, склонившуюся над перепутанной массой сеток.

– Хотите поговорить – лучше туда сходите, а то это надолго.

Энджи вышла на крыльцо, натянула капюшон и направилась к воде. Мягкий дождь собирался в лужи на бетонной дорожке. Лодки у причала колыхались, задевая друг друга бортами, – начался прилив. В воздухе пахло рыбой и дизельными моторами. У воды высился огромный, как ангар, навес над громадными бочками, которые обихаживали люди в непромокаемых комбинезонах.

– Джесси Кармана? – уточнила Энджи, подойдя к человеку в жилете.

Он резко вскинул голову.

Энджи бросило в жар от мгновенного узнавания. Даже в шестьдесят лет в Кармана осталось что-то мальчишеское, схваченное еще внимательной камерой Рейчел. Изменились только глаза – в сетке морщин, настороженные, расчетливые. По взгляду, брошенному на нее, Паллорино стало ясно, что ей здесь не рады.

Некоторые работники бросили свое занятие, сбились в кучку и смотрели из-под навеса. Один прикурил сигарету и прислонился к бочке. Джесси покосился на них.

Паллорино с улыбкой протянула руку:

– Я Энджи, я вам звонила. Недавно мы имели удовольствие сплавляться по Наамиш в сопровождении вашего сына Хью и Клэр Толлет. Хью отличный проводник, хороший учитель и непревзойденный рыбак.

– Я знаю, что вы приезжали на реку в прошлом месяце. Нам Бадж рассказал, – буркнул Кармана, не обращая внимания на протянутую руку, и снова начал распутывать клетки. – И телевизор мы тоже смотрим.

Нам.

Мы.

– Вы знаете Баджа Харгривса?

– Его здесь все знают.

Энджи опустила руку в карман и незаметно включила диктофон. Взглянув на мужчин под навесом, она поняла, что у нее очень мало времени для разговора с Кармана.

– Может, зайдем в ваш офис?

– Если у вас есть что сказать, говорите здесь.

На виду у его работников. И под дождем. Кармана явно не собирался облегчать ей задачу.

Дождь усиливался. Над водой повис плотный туман. Энджи скрепя сердце объяснила, как и почему на нее вышла судья Монеган.

Джесси слушал, молча возясь со своими клетками, не обращая внимания ни на дождь, ни на поднявшийся ветер, трепавший снасти на лодках. Вода хлюпала и громко плескалась о причал. Буи, прикрепленные внизу к ангару, начали вибрировать от ветра.

– Так а я тут при чем? – Джесси бросил взгляд на мужчин, по-прежнему не сводивших взглядов с него и Энджи, покуривая под навесом. Все рослые и широкоплечие, многие с густыми черными волосами. Жасмин в чем-то была права – в Порт-Феррисе и правда все родственники как под копирку деланы. Или просто таких специально отбирали на эту работу, требующую немалой физической силы? В любом случае держались они довольно враждебно, и Энджи чувствовала – время истекает. Она решительно перешла к делу:

– Можете рассказать, что вы видели на реке в последний вечер перед тем, как утонула Жасмин Гулати?

Джесси неожиданно выпрямился во весь свой почти двухметровый рост и покрепче расставил ноги в рыбацких бахилах. Энджи напряглась, сдержавшись и не отступив.

– Слушайте, я это уже проходил – двадцать четыре года назад! Досыта накушался – ко мне вязались и полиция, и коронер, и газетчики. Друзья, родственники, весь город вопросы задавал! Я день и ночь искал ту бабу вместе со спасателями, пока снег не выпал. Весной снова пошел волонтером, когда поиски возобновились. Потерять клиентку – да это же полная задница! Весь Порт-Феррис радовался, когда закончился этот цирк с конями… – Джесси направил палец на Энджи. – И вы думали, я обрадуюсь, что меня снова трясти приехали?

На скулах Кармана появились красные пятна.

Энергия в группе наблюдавших будто поменялась: один из куривших затоптал сигарету рабочим ботинком, вышел из-под навеса и направился в бетонный корпус, где находился офис Кармана. Ничего хорошего это не сулило. В голове Энджи затикали невидимые часики.

– Извините, мистер Кармана, – поспешно сказала она, косясь на работников. – Но на другой стороне уравнения родственники и друзья Жасмин. Представьте, что творилось у них на душе, когда останки идентифицировали! Вы уж не отказывайте им, позвольте задать вам пару вопросов. Можно спрашивать?

Джесси сжал губы в белую полоску.

– Давайте быстрее.

Энджи убрала с лица мокрую прядь.

– В полицейском отчете сказано: Гаррисон Толлет увидел, как Жасмин Гулати несло к водопаду. Где конкретно вы находились по отношению к Гаррисону, когда это случилось?

Кармана вытер мокрый лоб основанием большого пальца.

– Гаррисон был на северном берегу на краю каменной осыпи. Там много сухостоя, а у него с собой была пила, мы же за дровами пошли. Оттуда водопад как на ладони. А я на склоне собирал хворост на растопку и реку не видел – мне обзор деревья загораживали.

– А как Гаррисон понял, что в реке именно Жасмин?

– Я бы не сказал, что он сразу догадался, но в какой-то момент, наверное, сложил два и два. Ее одежда, ее волосы – длинные и черные. Гаррисон видел, как они змеились в белой пене. Она еще при нас намылилась спуститься ниже и половить чуть не над самым Планжем…

– А что было дальше?

– Он заорал, чтобы я бежал вызывать по рации помощь.

– А передатчик вы с собой не захватили?

Кармана зло прищурился.

– Нет, я свой оставил туристкам. Гаррисон должен был взять свой, чтобы женщины в случае чего могли с нами связаться, но, как назло, забыл! Не ищите вы подвоха, мы всего на полчаса отлучились, дров набрать! В лагере было абсолютно безопасно!

– А как же Жасмин?

Джесси изменился в лице.

– Она была не новичок, знала, что делала. А еще она была не клиентка, а головная боль. На всех плевала и никого не слушала, предупреждать было бесполезно.

– То есть вы умыли руки и даже не пытались ее оберегать?

На шее Кармана напряглись мышцы, но Джесси промолчал.

– Что делал Гаррисон, когда вы побежали в лагерь за рацией?

– Спустился по скале к подножию водопада. Это, между прочим, смертельно опасно – мокрые камни, местами отрицательный уклон! Эта чертова баба чуть Гаррисона с собой не захватила…

– Когда вы вернулись в лагерь, где были женщины?

– Метались по старой трелевочной дороге. Они тоже слышали крики Гаррисона и прибежали из лагеря.

– Все до единой?

– Все.

– И Рейчел Харт тоже?

– Да, она спустилась со скалы, где снимала свой фильм.

У Энджи участился пульс:

– Как – со скалы?

– Ну, там мелькала ее розовая шапка. Компания-спонсор «Кинабулу» выдала нам всем свои фирменные шапки. Некоторым красные, другим черные, а Рейчел досталась единственная ярко-розовая. Она установила штатив на выступе – широком таком, ровном, как полка, – и снимала. Вот ей сверху прекрасно было видно бухточку, где потом нашли удилище и содранный мох на камнях.

Но ведь Рейчел Харт рассказывала совсем иное! «Меня в лагере тоже не было, я ушла сразу после проводников. Выше по течению берег выдается в воду, я снимала оттуда наш лагерь. Меня интересовал контраст пламени костра и сгущавшихся сумерек. И тут начались крики проводников».

Значит, Рейчел солгала? Почему? Значит, в объектив попало, как Жасмин удила рыбу в гаснущем вечернем свете? Поэтому последние кассеты бесследно испарились из коробки?