Лили сглатывает, вытирает рот, потом вспоминает про кровь на руках. Бросает взгляд на отражение в зеркале. Ее наполняет ужас. Теперь у нее на губах – кровь погибшей. Дикий, остекленевший взгляд. Волосы растрепались, промокнув под дождем. Эта женщина совсем на нее не похожа. Ведь она – мать, жена, психолог – та, чьей уравновешенности завидуют подруги, кто всегда в идеальной форме вне зависимости от ситуации. Та, у кого нет скелетов в шкафу.

– Лили?

– Том в полицейском участке. Его допрашивают насчет… Насчет погибшего человека. Сегодня утром он нашел на пляже тело бегуньи, и следователи собираются его допросить. Они забрали его одежду, Диана. Ему нужна консультация. Срочно. Ты сможешь нам помочь?

Тяжелая пауза. Потом вопрос:

– Какой участок?

– В городе. Главный. Диана, – Лили медлит, и реальность тяжелым, холодным камнем падает ей на сердце. – Там полицейская, офицер, которую я видела по телевизору. Следователь отдела убийств. Которая занимается убийствами бегуний.

– Сержант Руланди Дюваль?

– Да.

– Слушай меня внимательно – ты слушаешь, Лили, ты сосредоточена?

У Дианы изменился тон. Теперь подруга Лили разговаривает резко. Воплощенная властная эффективность. Словно совершенно другая женщина.

– Да-да, я слушаю.

– Не рассказывай ничего. Вообще. Никому. Поняла? Никому.

Она кивает.

– Хорошо.

– Повтори, что я сказала.

– Я не должна ничего рассказывать. Никому.

– Помни это. Ради Тома. Ради тебя. И учти – ни Том, ни ты не обязаны отвечать на вопросы полиции. Это ваше законное право.

– Он ни в чем не виноват, Диана.

– Виноват или нет, если его допрашивают следователи по уголовным делам, если они забрали у него одежду, это не лучшим образом скажется на его репутации. Нам нужно сразу подумать о минимизации последствий, защитить его работу. И твою. И оградить Мэттью и Фиби.

Лили чувствует, как к горлу поднимается желчь.

– Во-первых, – твердо говорит Диана, – попроси кого-нибудь забрать детей из школы, и желательно того, у кого они смогут остаться и кто оградит их на некоторое время от новостей. Отмени все сегодняшние сеансы. Я поеду прямо в участок. А ты пока собери для Тома одежду. Что-нибудь элегантное, респектабельное. И приведи себя в приличный вид. Встретимся там, – она ненадолго умолкает, прежде чем продолжить: – Лили, что бы ни случилось, сейчас Том нуждается в тебе. Ты должна взять себя в руки – ради него и ради семьи.

– Но если Том не сделал ничего плохого…

– Его допрашивает выдающийся следователь, расследующий дело серийного убийцы, который жестоко насилует, а потом до смерти забивает девушек-бегуний. Просто прими это, Лили. Убийца Бегуний терроризирует женщин, которые теперь боятся выходить на пробежку в одиночку. А Руланди Дюваль – настоящий питбуль. Она – женщина с властной позицией в традиционно мужской среде, и ей нужно что-то доказывать. Вы с Томом тоже излучаете успех. Живете в Стори-Коув. У вас есть лодка. Она стоит в эксклюзивной гавани. Вы – члены загородного клуба. Том работает в университете с молодыми студентками. Ты работаешь с людьми, которые должны тебе доверять и хотят сохранить факт посещения психолога в тайне. Дюваль усложнит вам обоим жизнь просто потому, что может. И от публики снисхождения тоже ждать не стоит.

Лили вот-вот вырвет. Ей срочно нужно в ванную.

– И опять, Лили, повторяю еще раз: не разговаривай ни с кем, какими бы дружелюбными они ни казались, пока я не пойму, что происходит. Тогда мы выработаем стратегию.

Диана вешает трубку.

Ошарашенная Лили кладет телефон. Подходит к столу и берет пакет с окровавленной футболкой. Она сомневается. Вещь нужно куда-то убрать. А лучше постирать. Она спешит по коридору в комнату для стирки. Лили вытряхивает пакет в машинку с вертикальной загрузкой и поворачивает ручку. Барабан начинает заполняться водой. Лили добавляет средство для стирки. И смотрит на воду. Она окрашивается в розовый, когда садовые перчатки и футболка Тома начинают вращаться туда-сюда. А потом ей приходит в голову – что, если копы спросят, где футболка, в которой был Том?

Я просто отправила вещи в стирку, офицер.

Лили спешит вверх, на второй этаж, и собирает охапку грязных вещей из корзины в ванной. Бежит вниз и добавляет другую одежду в розовую мыльную воду. Закрывает крышку и смотрит на мусорный пакет, брошенный на пол.

Она поднимает его. Внутри осталась кровь. Куда его деть?

Что я делаю? Почему я вообще пытаюсь это спрятать?

Потому что это пытался спрятать ее муж.

И должна быть серьезная причина, если Том сначала спрятал футболку в сарай, а уже потом позвонил в 911. Когда она узнает причину, все прояснится. Должно проясниться. Она доверяет Тому – разве нет?

Лили снова вспоминает их ссору, и ей становится физически плохо.

Она не доверяет Тому.

Он обманул ее.

Он обманывал ее на протяжении всей их семейной жизни.

Но ведь Лили тоже, можно сказать, его обманывала. Или, скорее, похоронила собственные секреты так глубоко, что почти о них забыла. Словно они принадлежали кому-то еще. Не Лили Брэдли, матери двух чудесных детей. Но потом появился преследователь. И записки. И проблемы ее пациентов начали отражать ее собственные. Медленно, по чуть-чуть, Лили начала выходить из строя.

Она заходит со смятым пакетом на кухню и останавливается перед холодильником. Однажды она видела по телевизору, как в передаче про криминальные преступления женщина спрятала пакет с остатками человеческой крови в морозилку. Но сначала она положила туда сырое мясо.

Лили распахивает дверцу их огромного холодильника. Берет три пачки органической говядины. Вскрывает их, вываливает замороженные куски мяса в пакет, тщательно сворачивает его и убирает обратно в морозилку. Потом выбрасывает упаковку из-под говядины в мусорное ведро под раковиной. Она уже собирается подняться на второй этаж и переодеться, когда замечает краем глаза какое-то движение за окном.

Она резко поворачивается к окну, сжав кулаки. Но там ничего нет. Только ветки колышутся на ветру. Несколько мгновений она стоит, оцепенев, глядя на ветки. Громкое тиканье часов с кукушкой – тик, тик, тик – проникает в голову. Очнувшись, она бежит вверх по лестнице. Включает душ, сбрасывает кремовый свитер и аккуратные, но свободные льняные брюки, кофту, нижнее белье и закалывает волосы. Встает под парящую струю горячей воды и оттирает кровь умершей женщины с рук и лица.

Лили вытирается и спешно одевается. Джинсы, белая футболка, мягкий розовый худи. Она аккуратно закалывает волосы и наносит блеск для губ.

Ты должна выглядеть так, будто контролируешь ситуацию. Ты контролируешь ситуацию.

Но смотрящая на нее из зеркала женщина со стеклянным взглядом мало похожа на Лили.

Она собирает пакет одежды для Тома и вспоминает кое о чем еще. О его телефоне.

Я поставил его на зарядку на кухне.

Она снимает с зарядки телефон Тома, лежащий с его стороны кровати, спускается на кухню и подключает его к проводу на столешнице, согласно рассказу мужа. Еще раз проходится по дому, берет сумочку. Сама мысль о посещении участка ужасна для Лили. Ей тяжело даются контакты с полицейскими – из-за детства. Да, она знает: полиция защищает мирных граждан. Охраняет такие районы, как у нее. Но правоохранительные органы неразрывно связаны с ужасными воспоминаниями о случившемся с ее семьей, и хотя Лили способна проанализировать глубинные страхи, хотя она разобралась с прошлым благодаря длительной терапии, она продолжает их испытывать. А теперь к этим страхам добавляется новый, растущий ужас – она боится вернуться во тьму своего прошлого.

Лили направляется в шкафу в прихожей, берет свой красивый дождевик и снова прислушивается к стиральной машинке, успокоительно гремящей в глубине коридора. Надевает плащ, берет ключи от машины и пакет с одеждой для мужа. Вдруг кто-то громко стучит в переднюю дверь, а потом раздается звонок. Лили замирает. Ее пульс ускоряется.