Она ест суп. Откусывает кусочек своего сырного бутерброда. Пытается понять, чего ей не хватает. Говорит себе, что это не важно, что когда всё наконец дойдёт до неё, это не будет иметь значения – совсем крошечное, на самом деле – но сама в это не верит. В Минго что-то случилось, что она должна была заметить, но не заметила. Видела ли она это? Подслушала? Или и то, и другое? Воспоминание не приходит. Всё, что она может вспомнить – как её сердце наполнилось гордостью, когда она увидела свою молодую поэтессу, которая исполняла разные танцевальные па, пока Сестра Бесси пела «Land of 1000 Dances».

Наконец она толкает оставшуюся половину недоеденного сырного тоста в измельчитель отходов и промывает свою тарелку. Ставит тарелку в маленькую посудомойку, берёт мешок с грязным бельём и направляется обратно в отель. Она отдаст вещи в прачечную при отеле.

И запишет это на счёт расходов.

12:45.

Крисси дремлет за закусочной, когда с треском отпираются двери в вестибюле катка. Она мгновенно просыпается, хватает пистолет. Она уверена, что это полиция, и почти встаёт, готовая стрелять, но какой-то инстинкт заставляет её остаться скрытой. Она на коленях, обеими руками сжимает 32-й, мышцы напряжены, все чувства обострены, когда дверь открывается. Слышит тяжёлое дыхание и шаркающие шаги. Слышатся невнятные звуки – крики или даже вопли, но что-то их приглушило.

– Двигайся, чёрт возьми, двигайся, – говорит мужчина. – Помоги мне. Делай, что можешь.

Они проходят через вестибюль. Крисси медленно подползает к краю закусочной и выглядывает, готовая стрелять, если её заметят. Но её не видно; новоприбывшие идут спиной к ней. Мужчина держит за талию девушку или молодую женщину. Её руки связаны сзади чем-то вроде изоленты. Ноги связаны так же, и одна туфля потеряна. Хотя мужчина берёт на себя её вес насколько возможно, она всё равно еле двигается, словно пьяная. Они заходят на арену.

Крисси снимает свои туфли, тихо на цыпочках подбегает к центральной двери, ведущей на ледовую площадку, и заглядывает внутрь. Она могла бы высунуться полностью и остаться незамеченной. Мужчина медленно и терпеливо ведёт свою пленницу по пересекающимся доскам к тому, что раньше было штрафной скамьёй. Он усаживает её на скамейку внутри, достаёт из кармана своего пиджака рулон изоленты и начинает привязывать её шею и голени к одной из стальных колонн, поддерживающих трибуны.

Крисси думает о том, чтобы выстрелить в мужчину, когда он выйдет, ведь это тот самый человек, убивший девушку, которую Крисси нашла раньше. Он ещё не убил эту – возможно, собирается сначала изнасиловать или каким-то извращённым способом над ней поиздеваться – но Крисси уверена, что так и будет.

Затем связанная девушка поворачивает голову, и Крисси впервые хорошо её видит. Узнавание происходит мгновенно, несмотря на ленту, закрывающую рот. Это Коррин Андерсон, ассистентка Кейт Маккей. Корри тоже замечает Крисси. Её глаза расширяются. Крисси отступает прежде, чем мужчина успевает проследить за взглядом своей пленницы – по крайней мере, она на это надеется – и лёгкой походкой возвращается в закусочную.

Видел ли он её? Она не знает. Если видел, ей действительно придётся стрелять, но она больше не хочет этого делать, если можно избежать стрельбы.

Мужчина наконец возвращается. Она слышит приближающиеся шаги, когда он идёт от одной балки к другой, затем скрежет его обуви по пыльному полу вестибюля. Она ждёт, держа пистолет в руках.

«Следи за его тенью», – говорит она себе, но вестибюль темный, и тени может и не быть. – «Тогда слушай».

Шаги не приближаются к закусочной и не останавливаются. Мужчина возвращается к двойным дверям. На мгновение вестибюль освещается, когда он выходит, затем снова погружается в сумрак. Слышится щелчок – он блокирует дверь через кодовую панель. Напряжённо прислушиваясь, она слышит, как заводится двигатель, затем звук затихает.

Он ушёл.

12:55.

Днём в кафе «Хэппи» обычно мало посетителей, потому что нет музыкального автомата, телевизор над баром не показывает спортивные обзоры, а еду подают только вечером, и то в виде хот-догов. В остальное время – только арахис и чипсы.

Джон Акерли пользуется затишьем, чтобы загрузить посуду в посудомойку, когда звонит телефон.

– Привет, это Джон? – голос старика, который, похоже, всю жизнь выкуривал по две пачки в день. По голосу слышно, что рядом с собеседником играет музыкальный автомат: Джон слышит, как Бонни Тайлер поёт про своё полное затмение сердца.

– Да, это Джон. С кем я говорю?

– Робби! Робби М., с встречи в Апсале? Я сейчас в Трезвом клубе в Бризи-Пойнт. Позаимствовал телефон у Билли Топа. Знаешь Билли Топа?

– Видел его на собраниях, – говорит Джон. – Короткая стрижка. Машины продаёт.

– Именно он, Билли Топ.

В бар, пустой, за исключением одного посетителя, заходит мужчина в деловом костюме. Его глаза красные, лицо бледное. На взгляд Джона он – источник проблем. Мужчина кричит, «налей мне скотч, без льда». Джон наливает ему со знанием дела.

– Чем могу помочь, Робби?

– Я всё ещё не могу вспомнить, как того парня звали, он пару раз вместо Трига называл себя по-другому, но я помню одну фразу с той встречи в Апсале – это было больше года назад, но она так врезалась в память, потому что была очень, чёрт возьми, смешной. Вся группа смеялась.

Деловой мужчина быстро выпивает скотч и просит ещё. Джон умеет читать людей – как бармен, это навык выживания – и, кроме того, что этот тип может принести неприятности, у него вид человека, который только что получил плохие новости. «Я выведу его отсюда около трёх», – думает Джон, но пока тот ещё относительно трезв, так что он наливает ему ещё, но предупреждает не перебарщивать.

– Что? – переспрашивает Робби.

– Я не с тобой говорил. Что сказал Джон или Рон, что было таким смешным?

– Он сказал: «Попробуйте нанять кого-нибудь убрать слоновье дерьмо в десять утра?» Это всех рассмешило.

– Спасибо, Робби, – говорит Джон и думает: «За что, не знаю». – Если вспомнишь его имя, позвони.

– Позвоню. И если твой друг получит деньги, закинь мне пару баксов.

– Я не…

В этот момент деловой мужчина поднимает стакан, откидывается назад и бросает его в зеркало за барной стойкой, которое разбивается, сбивая несколько бутылок дорогого алкоголя с полки. Затем он начинает рыдать и прячет лицо в руках.

– Мне надо идти, Робби. Проблемы в баре.

– Какие про...

Джон прерывает звонок и набирает 911. Мужчина падает лицом на стойку бара и начинает всхлипывать. Джон обходит стойку и кладёт руку ему на плечо.

– Что бы ни случилось, дружище, это пройдёт.

В Трезвом клубе Бризи-Пойнта Бонни Тайлер сменила Крисси Хайнд, поющая про жизнь на каторжных работах. Билли Топ протягивает руку за своим телефоном. Робби возвращает ему устройство.

–Тот парень не называл себя Роном или Джоном, – говорит Робби. – Он был Дон. Как-то само вспомнилось, вдруг.

– Это всегда происходит, когда перестаёшь пытаться что-то вспомнить, – говорит Билли Топ. – Всё всплывает в голове. Хочешь поиграть в настольный хоккей?

– Давай, – отвечает Робби, и через пять минут он уже забыл про парня, который искал кого-то, чтобы убрать слоновье дерьмо в десять утра.

13:00.

Кто-то осторожно идёт к Корри, ступая по балкам, уложенным на бетонный пол. Она поворачивает голову настолько, насколько позволяет лента вокруг шеи – а это совсем немного. Дышать трудно, словно через трубку, что усиливает головную боль от того, что Гибсон вколол ей в кровь. Ей не верится, что всё это случилось – и произошло так быстро.