Перевела Люсиль свою долю (сто шестьдесят фунтов) за Уик-энд, Который Нельзя Упоминать. Дольше уворачиваться было невозможно. Она прислала мне уже три напоминания о том, что я последняя, кто до сих пор не скинулся. Теперь моя судьба решена: проведу целые выходные в обществе ЛОКНО, вусмерть надерусь, оглохну от дискотеки восьмидесятых и поиграю в игру «Уберегись от Генитальных Бородавок».

Наметился небольшой прогресс с Уэсли Парсонсом. Он принял мой запрос, и теперь мы друзья. Конечно, я постучалась к нему под псевдонимом и с фальшивой аватаркой: назвалась Аннабел Хартли (так звали девочку из моей школы, которая повесилась в родительской спальне). Прическа у него теперь другая: волосы светлые и коротко остриженные, а не всклокоченные каштановые, как в те времена, когда он сбил Джо. Теперь у меня есть доступ ко всей его жизни.

Я знаю, что он жил сначала с родителями в Бристоле, а потом переехал в Бирмингем, где сошелся с женщиной старше его на десять лет, и она родила от него ребенка – мальчика по имени Натан.

Я знаю, что по вечерам он работает в баре в центре города, а днем чинит телевизоры; когда выпадает возможность, играет в третьесортной футбольной команде и помогает своему другу Трою, у которого небольшая ремонтная и малярная фирма.

Я знаю, что Натан увлекается компьютерными играми и любит «Манчестер Юнайтед». Недавно у него в комнате сделали ремонт: Уэсли сам выкрасил ее в красно-бело-золотой.

Я знаю, что от него беременна еще какая-то женщина, по имени Сьерра: она объявила об этом в прошлом месяце и тэгнула его в посте (он этот пост не лайкнул и никак не прокомментировал).

А еще я знаю, что теперь он называет себя Уэс.

Получила от него сообщение:

Мы знакомы? Подмигивающий смайлик.

Нет, — соврала я. – Я просто увидела твою фотку на странице у подруги и подумала, что ты очень даже ничего. Смайлик с глазами-сердечками.

Ты тоже офигенная, – ответил он. Облизывающийся смайлик.

Спасибо, – написала я. – От офигенного слышу.

Ты из Бирмингема?

К сожалению, нет, – соврала я. – Но скоро приеду на концерт Бейонсе. Я смотрю, ты в баре работаешь.

Ага, – написал он. – Время от времени. «Стеклянное дерево» на Кемп-стрит. Ты с друзьями приедешь?

Ага, – соврала я. – Останавливаемся прямо в центре.

Ооо, – написал он. – Значит, совсем рядом со мной.

Ага, – написала я. – Ты по каким дням работаешь?

Он не отвечал лет сто – двадцать две минуты.

Извини, мне звонили.

Девушка?

А это проблема?

Для меня точно нет, Уэс. Облизывающийся смайлик.

Я работаю почти каждый вечер. Первый напиток за мой счет. До скорого. Подмигивающий смайлик.

Оглянуться не успеешь. Смайлик с глазами-сердечками. Чмок. Чмок. Чмок.

Крейг сегодня в постели постарался: порадовал меня массажем с детским маслом и дополнительными тремя минутами входов и выходов, во время которых я уснула. Мы только что сменили наволочки, и запах лаванды был такой умиротворяющий, что я просто провалилась. Он расстроился. Сделала ему минетто, чтобы загладить вину. Мужчины такие незатейливые, даже неловко.

Ой, надо бы принять таблетку, пока не забыла. Споки-ноки.

1. Стремный Эд Ширан: в обеденный перерыв околачивался рядом с нашим офисом с полным пакетом шоколада. А потом сел на ограду у меня под окном и стал его есть.

2. Помощник редактора Билл: этот тип пердит прямо за рабочим столом, страдает хроническим сексизмом, и от его идиотских шуточек вся редакция сползает под стол быстрее, чем флаг Англии по флагштоку.

3. Уэсли Парсонс.

4. Диллон на кассе в «Лидл», который сегодня сдавил мой цельнозерновой батон, пока сканировал его штрихкод. Не просто взял в руку, а СДАВИЛ. Теперь на каждом моем тосте под слоем «Нутеллы» будет отпечаток его большого пальца.

5. Телефонистка с северным выговором, которая обсуждала с коллегой, что ей больше хочется – кетчуп фирмы «Рагу» или «Долмио», – одновременно улаживая мой вопрос по автомобильной страховке.

«Солнце мое, повисите у меня тут секундочку, хорошо?»

Сейчас ты у меня тут повисишь – причем до конца своих дней. Солнце мое.

Эй Джей сегодня по дороге на работу катался в парке на скейтборде. Я шла сзади на некотором расстоянии, чтобы избежать необходимости поддерживать разговор, и смотрела, как он выполняет трюки и пытается проехать по верхней грани ограды. Один раз он все-таки упал, и я засмеялась, но, похоже, он здорово ушибся и до работы ковылял, прилепив к коленке салфетку.

Май в «Газетт» – это настоящий праздничный ад. Сегодня день рождения у Дэйзи, потом, тринадцатого, – у Майка Хита, за ним идет фотограф Джонни – девятнадцатого, и Пол Спердог – двадцать третьего. У Клавдии и Рона день рождения в один день – двадцать седьмого. Я так рада, что мы перестали устраивать штуку под названием «Каждый Кладет в Шляпу по Фунту в Честь Дня Рождения Такого-то и Такого-то». Теперь мы просто берем деньги из общей банки с мелочью и покупаем открытку, а именинник приносит пончики. Так гораздо справедливее.

Дэйзи принесла десять коробок свежих шоколадных эклеров – явно переоценила количество ртов, которые требуется прокормить. Я пропустила обед и съела два. Джой пристально следила за мной, делая изумленные брови при каждом моем укусе. Эклер все равно на пятьдесят процентов состоит из воздуха – это ФАКТ.

Наткнулась на Лану, когда та выходила из туалета. Она спросила, как у меня дела, а я спросила, как дела у нее. Она сказала: «Отлично», но вообще-то нет. Она похожа на незастывшее желе: такая же расплывчатая и невнятная, и кажется, одно неловкое движение – и она расплещется по всей редакции. Когда мы с ней разговариваем, я просто Милейшая Подружка На Свете. Сегодня сделала комплимент ее выделенным контурингом скулам, и она сказала, что как-нибудь после работы научит меня делать такие же. У меня есть ощущение, что, если добавить в уравнение бутылку вина, она откроет мне все свои тайны. Мы теперь друзья не разлей вода. Обмениваемся подсказками по мейку, делимся секретами и все такое. Правда, от нее по-прежнему пахнет Крейгом, и этого одного достаточно, чтобы мне захотелось вывернуть ее к чертовой бабушке наизнанку и подвесить жопой кверху.

По делу об убийстве Джулии Киднер по-прежнему никаких арестов, но зато наконец-то назвали имена Насильников на Синем Минивэне: Кевин Дэвид Фрейзер, тридцать девять лет, родом из Абердина – тот, который был в красных перчатках, и Мартин Хортон-Уикс, сорока восьми лет, – Парень в Балаклаве (у Дэйзи на мониторе фотографии их обоих, старые снимки в профиль и анфас, сделанные во время ареста за ограбления несколько лет назад). А свидетелей по-прежнему никаких. Это же надо быть настолько везучей девчонкой!

1. Женщина, которая недодала мне сдачи в «Косте».

2. Два чувака, плевавших в бездомного, которых я видела через окно «Косты».

3. Все зеваки, которые ждали автобуса на остановке и не вмешивались в вышеупомянутую олимпиаду по плевкам в бездомного, пока не приехала полиция. Вы спросите, почему я сама не вмешалась? А вы знаете, сколько времени пришлось ждать, пока освободится столик в «Косте»?

4. Мужик в автобусе, который во что бы то ни стало должен был сесть рядом со мной, хотя автобус ехал совершенно пустой. Каждый раз, когда он выдыхал, мне на колени летела его перхоть.

5. Убийственно ожиревшие люди: они явно хотят обожраться до смерти, ну так пускай! Как говорится, закормим на убой! Нам ведь важно не допустить перенаселения планеты, а если мы реально уже «побеждаем рак», то, по-моему, это вполне логичный выход.