– Может, волосы предотвратили разрывы? – вмешалась сестрица Хун.

– Исключено, – ответил я. – Сколько бы волос на голове у тебя ни было, камни все равно повредят кожу. Думаю, она упала на гладкую поверхность.

– Она упала или ее ударили? – поинтересовался стоящий рядом начальник Хуан. – Что, если ее ударили чем-то гладким?

– Угу, – кивнул я, соглашаясь с предположениями начальника. – Падение – это замедление движения головы, удар – наоборот. Все просто: нужно найти травмы, вызванные противоударом.

Чтобы увидеть противоудар, необходимо вскрыть череп. Здесь же, в Данбэе, условия работы оставляли желать лучшего, даже электрических пил не было, только ручные. Кости черепа довольно крепкие, и нужно приложить достаточно усилий, чтобы распилить их ручной пилой. Мне сложно представить, как худая и хрупкая сестрица Хун справлялась с этим в одиночку столько лет.

В этот раз, естественно, мы с Дабао взяли этот процесс на себя. Ручная пила, кажется, уже затупилась от старости, и нам пришлось попотеть добрых полчаса, чтобы наконец распилить череп. Я обернулся на сестрицу Хун, восхищаясь ее силой. После вскрытия твердой мозговой оболочки мы увидели огромную кровяную гематому в затылочной части головы Танъюй. На лбу тоже была небольшая гематома, являвшаяся следствием противоудара. Я внимательно осмотрел кожу на лбу девочки и убедился, что на ней нет никаких повреждений.

– По всем признакам эта травма образовалась в результате падения затылком на гладкую поверхность.

Пока я описывал травму головы, Дабао, предварительно разрезав кожу на груди и животе трупа, уже обследовал сломанные ребра. Теперь же он отвлекся на мои слова.

– Раз уж мы тут все делимся догадками, с вашего позволения, я тоже хочу поучаствовать. Может быть такое, что девочка упала, насмерть ударившись о гладкую поверхность, после чего ее тело перетащили на дорогу?

– Нет, – ответил я, – при ушибе с субдуральной гематомой и переломом основания черепа это невозможно. Танъюй получила травмы, несовместимые с жизнью. Если б тело переносили, то остальные раны не имели бы прижизненных реакций, поскольку она получила бы их уже после смерти. Но мы своими глазами видим кровотечение мягких тканей, разорванные печень и селезенку в местах переломов ребер, а еще кровоточащие царапины на коже – это не что иное, как прижизненные реакции.

– А как, по-твоему, сломались ребра? – спросила Хун.

– От падения, – ответил я. – По результатам вскрытия, жертва приземлилась верхней частью туловища, и логично, что она сломала ребра. На груди, кстати, есть соответствующие ссадины.

– Судя по твоим словам, ты не отказываешься от мысли, что она пострадала в результате ДТП? – уточнил Дабао.

– Разрывы печени и селезенки находятся рядом со связками, так часто бывает при сотрясении мозга. У человека не получится нанести подобные травмы.

После моих слов все некоторое время молчали.

– Но вполне возможно, что машина, которая сбила девочку, принадлежит сельскому старосте, – продолжил я.

– Откуда такая уверенность? – спросила сестрица Хун. – Следователь говорил, что у старосты самый обычный внедорожник.

Не отвечая на вопрос, я измерил труп рулеткой в нескольких местах.

– Видишь, в положении лежа на животе грудной отдел поднят выше остальных. Расстояние от земли примерно двадцать два сантиметра.

– Угу… и что? О чем это говорит? – озадаченно спросил Дабао.

– Не забывайте, что у нее на спине есть царапина, которая имеет очевидные бороздки направления. Совершенно ясно, что сверху проехала машина, которая не наехала на нее колесами. Например, если в среднестатистическом седане сидит человек, то ось колес машины находится в пятнадцати сантиметрах от земли. Получается, если б она угодила под седан, то на этой части спины была бы не просто рана – ей оторвало бы часть мышц.

– Понятно, – ответил Дабао. – Автомобилей тут почти нет, а если и есть, то только грузовые для всяких перевозок. Будь это грузовик, на теле не осталось бы следов от оси, так как она находится сильно выше двадцати двух сантиметров.

Я улыбнулся.

– Верно. Причина, по которой образовалась просто легкая царапина без синяка, заключается в том, что самая низкая точка автомобильной оси находится на высоте примерно двадцати двух сантиметров.

– Такие оси обычно ставят на внедорожники, – кивнул начальник Хуан. – Единственный человек, у которого здесь есть внедорожник, – это сельский староста. Мы проверим его машину.

– Э! – неожиданно воскликнул Дабао.

Мы обернулись на него; он осматривал матку девочки-подростка. Его голос как-то изменился:

– Внутренняя стенка ее матки какая-то не такая…

Подойдя к Дабао, я увидел, что в полости матки много слизи и алой гнилостной сукровицы. После того как я марлей промокнул жидкость, меня прошиб холодный пот.

Это был крошечный эмбрион.

– Она беременна! – По лицу Дабао было видно, что он удивлен не меньше меня.

– Ничего, – успокаивал себя начальник. – Чем больше мы найдем доказательств их половой связи со старостой, тем быстрее он во всем признается. Конечно, от признания всегда можно отказаться, и мы не сможем обвинить его в убийстве…

– Но если анализ ДНК покажет, что староста – отец этого эмбриона, ему точно никак не отвертеться от наказания за изнасилование.

– Тогда не будем долго разглагольствовать, – ответил начальник Хуан. – Я сию секунду пошлю кого-нибудь в город доставить материал ДНК в лабораторию. Кроме того, мы срочно должны конфисковать машину старосты, чтобы поискать с криминалистами вещественные доказательства. Линь Тао тоже присоединится.

– Хорошо. Нам нужно осмотреть спину. Увидимся в участке.

Разрезав кожу на спине Танъюй, мы узнали новые подробности: остистые и поперечные отростки пяти поясничных позвонков в нижней части спины были сломаны одновременно, а в близлежащих мышцах имелись обширные очаги кровотечения.

– Как она умудрилась так упасть? Поясницу сложно так переломать, – сказал Дабао.

Я тоже не знал, как так могло произойти, поэтому ничего не ответил.

– Давай зашьем ее, а после узнаем, что там у начальника Хуана.

Когда мы прибыли в полицейский участок, уже стемнело. Начальник оказался вспыльчивым человеком – ведь в комнате для допросов уже сидел староста.

– Нашли улики и сразу арестовали? – тихо спросил я у начальника, заходя в комнату для допросов.

– Ага. Под ногтями мертвой девочки обнаружили его ДНК.

– Отлично! – радостно ответил я, и мы с начальником отправились в комнату для наблюдений.

На экране мы увидели старика лет пятидесяти, который сидел с безучастным выражением лица и говорил что-то следователю, но расслышать его слова было невозможно.

– Может, отдохнешь сначала? – сказал начальник. – Пусть они его допрашивают, а ночью Линь Тао еще осмотрит его машину.

Я согласился. Все мое тело ныло, ведь мы целый день провели за работой. Потянувшись, я обратился к начальнику:

– Кстати, о «юньтайских убийствах». Братец, ты вроде говорил, что хочешь проверить всех мужчин, которые любят накладывать лигатуры. Уже есть ориентир?

Услышав об этой серии убийств, он помрачнел:

– Ой, лучше не спрашивай… Мы проверили много людей, есть даже несколько подозреваемых, но у нас нет никаких доказательств.

– Периферийное расследование тоже не дало никаких результатов?

– Да, сейчас уже почти со всех сняли подозрения. – Начальник выглядел удрученным.

Я помолчал некоторое время, опустив голову, после чего выпрямился и сказал:

– Пора спать.

Лежа на кровати в номере, я понимал, что дело Танъюй закрыто. ДНК под ногтями, эмбрион, а если еще удастся найти какие-то следы на машине старосты, у нас будут неопровержимые доказательства, что это он сбил девочку.

Но даже если мы докажем его вину, то как узнать, было ли убийство преднамеренным? Можем ли мы утверждать, что староста умышленно сбил девочку, только потому, что на дороге нет следов торможения?