– Как вы уже заметили, здесь проходит граница четырех областей. Если мы начнем искать убийцу в каждой, – сказал Дабао, сдвигая очки на переносицу, – можно сразу забыть о празднике Весны.

Я нахмурился:

– Что за пессимизм? Может, раскрыть это дело нам поможет тело?

В один миг мы добрались до морга, который находился у подножия лысой горы на окраине города.

Город Сэньюань был невероятно богатым, и, хотя никто не обращал особого внимания на развитие здесь мониторинга, на морг власти явно не поскупились. Наверное, властьимущие в Сэньюане сильно пекутся о своей загробной жизни…

Подъехав к внушительному – даже чересчур – зданию, мы увидели на его юго-восточном углу вывеску: «Ведомственное учреждение города Сэньюань. Здание судебно-медицинской аутопсии».

Секционной стол окружили пять-шесть человек.

Увидев нас, начальник Сяо Цзянь из Бюро общественной безопасности города Сэньюань быстро снял перчатки и подошел, чтобы пожать руки. Начальник Сяо – невысокий и крепкий мужчина лет сорока, – тоже судмедэксперт. Хотя сейчас он и был большим начальником, отвечающим за все крупные уголовные дела в Сэньюане, все равно лично вскрывал каждый труп, который необходимо было изучить. Однажды он сказал: «Судмедэкспертиза – это лучшее направление в криминалистике; мы полагаемся только на свою страстную любовь и энтузиазм». Эти слова трогают бесчисленное количество юных судмедэкспертов. К тому же он удивительный профессионал своего дела, что позволило ему войти в число областных экспертов по судебно-медицинской экспертизе. Он единственный из уездных экспертов достиг таких высот.

– Взгляните, – начальник Сяо попросил стажеров расступиться и показать нам секционный стол, на котором лежала часть женского тела.

Я привык видеть трупы, но это зрелище заставило меня поморщиться.

На столе лежал женский торс. Из-за того, что он был полностью обескровлен, кожа выглядела такой бледной, что становилось некомфортно. Это было просто безголовое, безрукое, безногое туловище, одиноко лежащее на столе, отчего казалось еще более жутким.

Я медленно надел спецодежду для вскрытия и вместе с начальником Сяо подошел к трупу.

Судя по торсу, его обладательница следила за собой. По коже можно было судить о ее молодом возрасте. Из-за обильной кровопотери места, где отсутствовали конечности и голова, начали белеть.

Я приподнял туловище и осмотрел спину.

– Трупных пятен почти нет, похоже, что ее расчленили сразу после смерти.

Начальник Сяо кивнул. Трупные пятна образуются из-за того, что после смерти проницаемость сосудов увеличивается, эритроциты покидают сосуды, накапливаются в мягких тканях, отчего образуются красные пятна в не подверженных давлению частях тела. Однако если покойника расчленить сразу после смерти, кровь вытечет из поврежденных крупных кровеносных артерий – и не сможет скопиться и превратиться в трупное пятно.

Я взглянул поближе на шею трупа.

– На шее как будто сохранились следы прижизненных реакций?

У трупа осталась только половина шеи – убийца отрезал голову в районе четвертого шейного позвонка. Тяжело было не заметить, что при жизни у девушки была белоснежная тонкая красивая шея.

По краям пореза осталось множество кожных лоскутов, и выглядели они необычно. В нескольких местах кожная ткань лоскутов, похоже, имела застойные реакции прижизненного характера. Шейные позвонки не были отсечены – скорее с усилием разрублены ближе к центральной части.

– Прижизненные реакции? – спросил стажер в очках. – Обезглавливание?

Обезглавливание – практика, которая осталась в глубоком прошлом, в современном обществе практически не встречающаяся.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Нет, если б ее обезглавили, то прижизненные реакции были бы намного ярче. Я охарактеризовал бы эту реакцию как агональную.

– Это хорошо; значит, она не страдала. – Малыш-очкарик явно сочувствовал этой бедняжке.

Я посмотрел на места, где должны были быть конечности.

– Похоже, наш убийца ничего не знает о строении человеческого тела и суставах.

– Верно, – ответил начальник Сяо. – По краям везде видны лоскуты, кости были разрублены, а суставы остались целы. Сколько же сил у убийцы, если ему удалось разрубить плечевую и бедренную кости – самые прочные в человеческом теле?

– Убийца действительно изрядно потрудился, – согласился я. – На каждом срезе видны десятки полносложных кожных лоскутов; это говорит о том, что убийца сначала отделял кожу и мышцы множественными надрезами, а после пилил кости.

– Страшно представить, сколько крови там было. – Линь Тао прикрыл нос рукой.

– Начальник Цинь, как вы думаете, сколько инструментов было использовано для расчленения? – спросил начальник Сяо.

– Мне кажется, лезвие, которым разрезали кожу и мягкие ткани, довольно легкое, подвижное и острое, – предположил я. – А кости он рубил чем-то вроде кухонного топорика. Эти две характеристики не могут описывать одно и то же орудие, поэтому я уверен, что их было два.

Начальник Сяо кивнул:

– Если у убийцы был доступ сразу к двум ножам, то все произошло в «доме».

Вдруг мне кое-что пришло в голову. Я молниеносно схватил ножницы и кровоостанавливающий зажим, срезал небольшой кусочек мышцы там, где должна была быть отрубленная конечность, и промокнул хорошенько марлей это место, чтобы собрать остатки крови.

– Начальник Сяо, отправьте машину, чтобы доставили образец крови погибшей на анализ ДНК. Потом сравним результаты с базой данных без вести пропавших; возможно, получится установить личность погибшей, а это для нас крайне важно.

– Верно. – Линь Тао держал в руках клетчатый баул. – А заодно пусть и меня закинут в техбюро – хочу хорошенько изучить «подарочную упаковку» трупа.

Проводив взглядом служебную машину, мы вернулись к вскрытию.

– Начальник Сяо, как можно определить время смерти человека, когда перед нами только его туловище? – растерянно спросил я.

Начальник помотал головой и ответил:

– Никак. В такое время года, да еще и в одеяле, процессы разложения происходят медленно. Нам что один день, что неделя – все будет выглядеть одинаково.

– К счастью, некоторые важные части всё еще при ней. – Я взял кусочек марли зажимом и засунул в половые пути трупа. Так я взял мазок и предварительно проверил, есть ли сперма внутри влагалища жертвы. – На промежности и в половых путях нет ушибов и эпидермального шелушения, предварительный тест на наличие мужской семенной жидкости отрицательный, так что, похоже, покойная не подвергалась сексуальному насилию перед смертью.

В это время начальник Сяо рассматривал остатки мягких тканей шеи жертвы, разделив уже разрезанную кожу двумя зажимами.

– Похоже, тело девушки расчленили если не из-за плотских утех, то из-за любви.

– Подъязычная кость на месте? – спросил я. Поперечный разрез на шее, который сделал начальник, проходил там, где она находилась.

– Не вижу, – ответил начальник. – Кажется, она отсутствует.

– Найти ее тяжело, но нужно, – сказал я, доставая скальпель. – Могу вмешаться?

Начальник Сяо выпрямился.

– Не торопитесь. Мне кажется, в области груди есть что-то странное. А вы видите?

Я присмотрелся и заметил, что между молочными железами покойной есть бледная область. Я вспомнил дело, над которым работал во время стажировки: именно по бледному участку на груди погибшей мы определили, что перед смертью ее удерживали. Светлая область на груди тогда стала главной ниточкой в деле.

Кожа погибшей сама по себе была белоснежной, а из-за сильной кровопотери этот светлый участок стал еще заметнее.

Я достал ватный шарик со спиртом и несколько раз протер это место на груди. Постепенно бледный участок стал ярче.

– Начальник Сяо – настоящий эксперт! – восхитился я. – Если б не ваша наблюдательность, мы бы уничтожили такую важную улику, когда начали бы вскрывать грудную и брюшную полости.