– Кто угодно может въехать на территорию учебного заведения в любое время суток? – спросил я у охранника, указывая на экран монитора, где уже прокручивалась ночная запись.

Охранник, стоявший все это время у меня за спиной, вдруг насторожился.

– Вообще-то, нет. Но в эти два дня заезжает много новых студентов, машин и людей с сумками очень много, поэтому мы стараемся не усложнять этот процесс и не отслеживаем.

Больше всего подозрений у меня вызывали автомобили, но, к величайшему сожалению, фары засвечивали всю картинку, и нельзя было разглядеть их характеристики. Надежда на то, что видеокамеры смогут предоставить нам полезную информацию, рухнула.

Я попросил сопровождавшего меня следователя все равно сделать копии записей с камер, чтобы повнимательнее изучить их позже. Вдруг все же получится что-нибудь обнаружить. Посмотрев на свои наручные часы, я решил, что уже можно отправляться к месту преступления.

В этом случае, похоже, нужно начинать с тела.

Чемодан был уже открыт, в нем лежала свернувшаяся калачиком длинноволосая девушка.

Как судмедэксперт, я привык видеть все ужасы смерти, но этот труп заставил мое сердце дрогнуть.

Обычный человек смотрит на труп в совокупности, но судмедэксперт в первую очередь замечает отдельные травмы. Наставник был прав: на шее девушки была глубокая борозда от веревки. Ее тело отличалось от тех, что показывали в кино: глаза не вылезли из орбит, а язык не вывалился. Она выглядела так, будто спала в этом чемодане, умиротворенная и хрупкая. Ее руки были связаны за спиной, подбородок прижат к коленям, а одежда совпадала с той, что мы видели на фотографии. Обычно лица после смерти сильно меняются, но благодаря профессиональной насмотренности я без труда узнал в ней Чжао Юймо.

К тому времени трупное окоченение уже ослабло, и местный судмедэксперт Ван помог мне переложить труп на уже приготовленную пластиковую пленку. Когда мы подняли труп, что-то высыпалось. Глянув вниз, я увидел какие-то маленькие белые гранулы.

– Что это? – Я не заметил, как ко мне подошли Дабао и Линь Тао.

Дабао взял зернышко из чемодана, чтобы рассмотреть, и сказал:

– Это яйца личинок? Какие-то чересчур крупные… Да еще и в такую погоду…

Я с недовольством посмотрел на Дабао.

– Дурак, это же рис.

– Рис? – удивился он.

– Единственное возможное объяснение этому – в чемодане перевозили рис, вот в нем и осталось несколько зернышек, – недолго поразмышляв, предположил я.

– Когда ты последний раз видел, чтобы кто-то в чемодане рис возил? – Дабао снова взял зерно, чтобы рассмотреть поближе.

– Никогда, – я помотал головой. – Но других предположений у меня нет.

– Мне кажется, я уже видел что-то подобное, – добавил Линь Тао. – Не могу только вспомнить… Но вроде бы на похоронах тоже для чего-то используют рис.

Стоило Линь Тао появиться, как девушки-студентки, столпившиеся за лентой оцепления, зашушукались. Они смотрели на него с вожделением, а я завидовал ему белой завистью.

– Ты должен рассказать мне про этот обычай, – сказал я Линь Тао, на что тот кивнул.

Я бегло осмотрел труп.

– Отвезите ее в морг. Здесь ветрено, не потеряйте ничего из вещественных доказательств. Уже удалось что-то найти?

Линь Тао покачал головой.

– Качество грунта здесь плохое, а кожаный чемодан по структуре довольно пористый – это осложняет сбор отпечатков.

– Тогда нам остается только постараться выяснить, как чемодан здесь оказался, – сказал начальник Ци.

По его приказу мы поспешили сесть в машину и направиться в морг.

Юймо уже лежала на носилках в секционной, все так же с убранными за спину руками.

– Одежда чистая и целая, – начальник Ци.

Мы раздели ее, аккуратно сложив одежду рядом на пластиковую пленку.

– Что это означает? – спросил я.

– Во-первых, снижается вероятность сексуализированного насилия. Во-вторых, преступление произошло в помещении. – После небольшой паузы он продолжил: – Она пропала с двадцать первого на двадцать второе августа, все эти дни лил дождь. Если б ее держали на улице, одежда запачкалась бы.

– Похоже, мы с оперативной группой напрасно потратили сегодня столько времени, – усмехнулся я. – На самом деле практически с самого начала я знал, что ее убили в помещении. Иначе было бы слишком хлопотно затаскивать ее с улицы ради фотографии. Кто будет так заморачиваться?

Тело Чжао Юймо все еще лежало на секционном столе. Вживую трупные пятна выглядели намного ярче, чем на фотографии. Убийца посадил тело девушки рядом с туалетом через пять часов после убийства и только спустя 48 часов, когда некроз уже стабилизировался, повторно переместил ее, но уже в чемодан.

– Да, господин Чжао получил фотографию в четыре часа утра двадцать второго числа. Значит, Чжао Юймо убили где-то между десятью и одиннадцатью часами вечера двадцать первого. В ночь на двадцать третье убийца упаковал Чжао Юймо в чемодан, а утром двадцать четвертого чемодан появился на территории университета.

Дабао слушал мою версию событий, подсчитывая часы.

– График очень плотный!

На шее девушки виднелась странгуляционная борозда с пересечением на задней части шеи. Разрезав кожу на шее, мы увидели, что подкожная ткань и мышцы в этом месте частично кровоточили – это была прижизненная реакция. Кроме того, мы увидели перелом щитовидного хряща, из чего сделали вывод, что причина ее смерти – удушье.

Далее шла самая жестокая часть нашей работы – мы собирались вскрывать тело этой красавицы слой за слоем.

Обнаружив венозный застой крови и изучив каменистую часть височной кости, мы получили дополнительные доказательства того, что она умерла от механической асфиксии. Кроме того, обнаружили кровоподтеки на пояснице, что было вполне предсказуемо, если кто-то оказывал давление на эту область, – возможно, на нее сели или прижали спину коленом. Это все, что мы нашли. Убийца действовал очень аккуратно.

После осмотра промежности Юймо я почему-то вспомнил девочек из «юньтайских убийств». Но на теле Юймо не было признаков изнасилования, это преступление никак не связано с той серией убийств.

После вскрытия мы перешли к заключительной части – сшивание. Когда дошли до пупка, свет в кабинете замерцал и я кое-что заметил.

– Дабао, глянь, тут что-то не то…

На правой стороне в области диафрагмы смутно виднелась красноватая отметина, доходившая до молочных желез. Этот след был таким бледным, что его было практически невозможно разглядеть. Я обмакнул ватный шарик в спирт и аккуратно протер след несколько раз.

Спирт усиливает некоторые прижизненные реакции. Отметина становилась все ярче и ярче, теперь ее длина составляла почти тридцать сантиметров. Точнее, это не была просто отметина, это был отпечаток в форме креста.

– Это след от давления, – сказал Дабао. – Цвет нечеткий, значит, отпечаток образовался уже в агональной стадии.

– Вообще-то, мы должны были раньше догадаться, что на ее теле окажутся вмятины, – сказал я. – Мы пришли к выводу, что жертву убили в помещении, надавив сверху на спину. Если пол в доме был не бетонный, то кладка от плитки должна была отпечататься на ее груди и животе. Но я не ожидал, что отпечаток будет настолько заметным.

Закончив сшивание тела, я присел на корточки около одежды Юймо и начал по очереди все изучать.

Благодаря предчувствию и удаче я нашел кое-что необычное на юбке девушки. Сзади на правой стороне был пришит потайной карман, который просто так не заметить. Карман топорщился, так что я, придерживая двумя пальцами его край, посветил внутрь ярким фонариком. На просвет стали видны несколько черных пятнышек. Мне не терпелось поскорее вывернуть наизнанку подкладку кармана.

– Ай да двоюродный брат! – воскликнул Дабао. – Это же три отпечатка пальцев! Но, конечно, не факт, что они принадлежат убийце.

– А кто еще мог покопаться в пустом кармане? – ответил я.