Чтобы не пользоваться лифтом, Пола решила спуститься по винтовой лестнице. По знакомому механическому гулу она догадалась, что приближается к машинному отделению. Пола вспомнила, что однажды наткнулась здесь на какой-то закуток. Она повернула за угол, увидела шесть компьютеров и довольно улыбнулась.

В зоне отдыха никого не было – оно и неудивительно: большинство пассажиров, вероятно, или гуляли по палубе, надеясь увидеть северное сияние, или ужинали, или наблюдали за китами, или что-то еще в этом роде.

Пола села за один из компьютеров, пошевелила мышкой, и экран тут же загорелся. Здесь не было почасовой оплаты, как в некоторых интернет-кафе. Пола отметила про себя, что пользование компьютерами и должно быть бесплатным, учитывая общую стоимость круиза.

Она зашла на «Фейсбук» и слегка расстроилась, вспомнив, что так ничего и не выложила об этом отпуске. Перед глазами проплыло все, что ей довелось увидеть: гора в Ондалснесе, поросшая густой зеленью; великолепный люкс «Экспедиция»; живописные виды с борта корабля, рассекающего неспокойное осеннее море… Столько упущенных возможностей! Столько потрясающих моментов, которые ей не с кем было разделить! А виной почти всему – женщина, которая вечно крутилась рядом, пытаясь соблазнить и увести Томми.

Пола забыла о том, что в первую очередь собиралась написать Джули. Вместо этого она набрала в поисковике полное имя Анны, чтобы узнать, что же это за лиса такая, решившая разорить гнездо, которое Пола так долго и старательно строила.

Поиск выдал множество результатов: профили в «Инстаграме», объявления адвокатов, некрологи, инфлюенсеры… Проверив все ссылки, Пола обнаружила, что той самой Анны Маси, которая к ней привязалась, среди этих женщин не было.

Пола озадаченно откинулась на стуле. Разве может быть, чтобы у человека, руководящего общенациональной компанией, которая скоро выйдет на международной уровень, нигде не было личного профиля?

В конце концов она бросила эту затею и перешла на главную страницу с лентой новостей. Пола рассеянно листала заметки, покусывая кончик большого пальца и думая о загадочной Анне Маси. В конце концов она наткнулась на статью об умершем в Эссексе старике и сиделке, которая сбежала с его деньгами.

Новость сопровождалась уже знакомой фотографией, на этот раз в цвете. Сиделка повернула голову в сторону, и поэтому лицо было не рассмотреть. Единственные приметы, по которым можно было ее узнать, – черное приталенное пальто и ярко-розовый берет.

Листая дальше, Пола подумала, что девушка не похожа на наемную работницу. Она выглядит богатой, энергичной и уверенной в себе. Пола и сама пыталась производить на окружающих такое впечатление, но не была уверена, что это удавалось.

Она уже собиралась покинуть страницу и мечтала о том, как вернется в номер, выпьет чашку чая и откроет коробку конфет из подарочной корзины, – искушение, перед которым ей до сих пор удавалось устоять. Пола навела курсор на крестик в правом верхнем углу, но внезапно застыла в нерешительности. Наклонившись ближе к экрану, она пригляделась к фотографии девушки. Сердце учащенно забилось.

Пола дернулась, испугавшись внезапно хлопнувших дверей и звука шагов. В прежде пустой комнате образовалась суматоха, и Пола съежилась в кресле. Будто из ниоткуда появились люди, возбужденно болтающие о том, что им пришли уведомления о последнем метеоритном дожде Леонид, который, судя по всему, шел прямо сейчас. Никто из пассажиров даже не взглянул в сторону Полы. Всей толпой они бросились к лифтам: наконец-то появилась надежда увидеть северное сияние, ради которого и затевался этот круиз.

Пола наблюдала за тем, как последние пассажиры протискиваются в лифт. Надо присоединиться к ним, найти Томми и проверить, слышал ли он объявление. Но вместо этого она осталась у компьютера, прикованная к месту некой невидимой силой.

Вскоре наступила тишина. Пола снова осталась в одиночестве.

Анна мерила шагами номер. В углу комнаты лежали все улики: прорезиненная куртка, розовый берет, телефон Полы, ключи и телефон Марка, полиэтиленовая пленка и гаечный ключ.

Осмотрев потенциальный компромат, Анна открыла стеклянную дверь и вышла на балкон. На этот раз она не обращала внимания на облепивший лицо снег. Перегнувшись через боковые перила, Анна посмотрела вниз. В каюте этажом ниже проходила какая-то вечеринка: музыка из динамика iPhone, громкие разговоры, возгласы, звон бокалов. Несколько одетых в пальто пассажиров, выйдя на балкон, смотрели в небо в ожидании последнего метеоритного дождя.

О том, чтобы выбросить вещи за борт, можно забыть. Раз так, значит от улик она избавится в Исландии. Упакует все в рюкзак и возьмет с собой на берег. И если старший помощник капитана Патрик Дуэйн явится снова, Анна будет готова к его приходу.

Она откинула волосы назад и поплелась обратно в каюту. Возможно, лучше сойти в Исландии и, растворившись среди жителей Рейкьявика, начать жизнь заново в незнакомой стране. Но тогда вся поездка окажется пустой тратой времени и денег, а Анна лишится самого главного вознаграждения: Томми и всего, что ему принадлежит.

Закрыв балконную дверь, Анна опустилась на пол и прижалась спиной к стеклу.

Петля затягивается.

Она попалась в ловушку.

Жизнь продолжалась, но уже не так, как прежде.

Карл стал почти постоянным обитателем нашего жуткого дома.

Я думала, что защищаю себя, мать и свою территорию, когда угрожала Карлу ножом. Считала, что возвращаю контроль над своей жизнью, когда заперла маму в комнате и вызвала у нее ломку.

В итоге я осталась ни с чем.

Пришла зима, а вместе с ней – первая на моей памяти метель. И дорожное движение, и наш доступ к электричеству оказались перекрыты, поэтому я стала приходить в школу все раньше и раньше, чтобы хоть немного согреться.

За неделю до пятнадцатилетия меня вызвали с урока естествознания к директору. В кабинете находились учительница английского языка мисс Хейл и директор мистер Клейтон.

– Садись, – сказала мисс Хейл, и я послушно опустилась на стул.

Я вспомнила тот день в кабинете медсестры, когда Ребекке Лавери подарили прекрасную новую жизнь. Ребекка так и не вернулась в школу. Я часто думала о ней со дня нашей последней встречи, когда ходила покупать маме героин. Я не знала, где и как жила эта девочка. Но было ясно, что Ребекке, в отличие от меня, удалось выбраться из домашнего ада. Я разрывалась между ненавистью и завистью к ней.

Сидеть в кабинете директора было радостно и волнительно. Неужели учителя поняли, как со мной обращаются дома? Может быть, меня тоже наконец заберут?

Мисс Хейл что-то говорила, но по ее улыбке и энергичному киванию мистера Клейтона было ясно, что они не собираются спасать меня, как до этого Ребекку.

Я почти не прислушивалась к словам мисс Хейл и вместо этого пристально изучала старомодный обогреватель, который излучал больше тепла, чем было во всем моем доме.

– Ну что, как ты на это смотришь? – спросила мисс Хейл.

Я молча уставилась на нее.

Я все прослушала. Эта привычка спасала меня дома, помогала хоть как-то сохранить психику. Я научилась отгораживаться от звуков, раздававшихся из маминой комнаты, когда к нам приходил Карл. Но раньше я никогда не делала этого в школе. Школа и учеба были моим спасением, единственным шансом вырваться из того кошмара, в котором я жила.

– Прошу прощения? – Я старалась выиграть время.

Мисс Хейл хихикнула. Этот звонкий девчачий смех был вполне в ее характере. Веселость учительницы меня раздражала.

Она по-детски хлопнула в ладоши:

– Мы хотим выдвинуть твое имя на грант Керри. Это такая стипендия. Победитель поступит в Эдинбургский университет и бесплатно пройдет курс по двум дисциплинам на выбор.

К горлу подступил ком. Я держала сумку на коленях и нервно впивалась ногтями в шрамы на внутренней стороне бедра через колготки.