— Простите, сестра.

Сестра Бронислава, подобрав камни, продолжала:

— Так можно голову проломить. Выбить зубы, глаз. Убить друг друга.

— Да, сестра, — закивали мальчишки.

— А ты что здесь делаешь, Джастина? — спросила сестра Бронислава. — Не ожидала от тебя.

— Да, сестра, — отозвалась я. — Простите, сестра. — Не хотелось расставаться с камнем, ведь его дал мне Карл, но сестра Бронислава ждала с протянутой рукой. Я отдала ей камень.

Теперь думаю: что нам стоило после ее ухода взять по булыжнику? Но мы не взяли.

Мальчишки стали брать из кучки орехи, наступать на них и выковыривать ядрышки. Джейсон Асофуа хотел угостить Мелиссу, но та мотнула головой:

— В одном орехе двадцать шесть калорий.

— Джастина? — окликнул меня Карл. Он держал на ладони две половинки ядра. Бледно-золотые, напоенные солнцем, не то что пыльные кусочки в мешке, который хранился в чулане у нас дома. Я надкусила одну, тонкая шкурка лопнула, и под ней оказалась сладкая маслянистая мякоть. Карл сунул в рот вторую половинку. Я и сейчас, закрыв глаза, чувствую вкус.

Я осталась в их компании на всю перемену, и мы играли в “Мама, можно?”, но понарошку, мы ведь уже взрослые. Сначала мамой была Паула и заставляла нас делать то половинные шаги, то лилипутские, чтобы мы не могли до нее дойти. Я все время забывала спрашивать: “Мама, можно?” — и возвращалась на старт, а остальные подбирались к Пауле все ближе и ближе. Она позволила Мелиссе выиграть, как всегда, потому что Мелисса красивая. А Мелисса позволила выиграть Карлу — “Карл, сделай семь гигантских шагов”, — ей хотелось, чтобы Карл ее осалил. Когда прозвенел звонок, я увидела, как из-за тракторной покрышки выбралась Эми и пошла в класс одна. А еще увидела, как из окна учительской за нами следит миссис Прайс.

К тому времени тему про аборигенов мы уже закончили, перешли к следующей, “Обитатели зоны приливов”, и рисовали в рабочих тетрадях по природоведению крабов, моллюсков, губок и актиний. На той неделе, чтобы успеть до холодов, мы всем классом отправились на экскурсию к каменистому пляжу у подножия скал. С нами поехали сестра Бронислава и несколько мам — следить, чтобы никто не поскользнулся, не поранился об острые камни, не утонул. Я надеялась занять место в автобусе рядом с Карлом, но Мелисса меня опередила, и пришлось сесть рядом с Эми. Мать Мелиссы устроилась впереди, рядом с миссис Прайс; она была похожа на Мелиссу — медовые волосы, синие глаза, точеный нос, — только очень полная. Ляжки, обтянутые темно-синими брюками, не умещались на сиденье, а бретельки бюстгальтера под тугой блузкой врезались в жирную спину.

— Такой станет Мелисса через несколько лет, — шепнула мне на ухо Эми.

Я думала о том же, но прошептала в ответ:

— Не говори гадости.

Мы с Мелиссой стали теперь подругами, я даже ходила к ней в гости, плавала у нее в бассейне, и она побрызгала меня своими духами “Чарли” и показала мне ящик комода, где ее старшая сестра хранила тампоны и прокладки. Мы вместе прогнали ее младшую сестренку, когда та просила поиграть с ней в парикмахерскую, “Ты уродина, — сказали мы ей. — У тебя гниды”. На ужин миссис Найт приготовила нам гамбургеры, нажарила чипсов в настоящей фритюрнице. Для себя она сделала гаспачо — в “Кулинарной книге для худеющих” он назывался “холодный томатный суп” — и, отмерив треть стакана творога, намазала его тонким слоем на ломтик ржаного хлеба. Мелисса не доела пару чипсов и кусочек гамбургера; это хорошая привычка — оставлять еду на тарелке, сказала она мне.

В воздухе над пляжем висела дымка, небо на горизонте сливалось с серым морем, а легкий ветерок доносил запах сырой древесины и морской капусты.

— Кто-нибудь знает, что здесь случилось? — Миссис Прайс указала на узкий вход в бухту. — Страшная, страшная трагедия, — подсказала она, когда никто не ответил. — Не так давно, шестнадцать лет назад.

Миссис Дженсен подняла руку:

— “Вахине”?

— Верно! — отозвалась миссис Прайс, и миссис Дженсен посмотрела на нас с торжеством. — Во время жестокого шторма здесь затонул паром “Вахине”, погиб пятьдесят один человек. Крупнейшая морская катастрофа у нас в Новой Зеландии за последние годы.

Во время ее рассказа о крушении мы смотрели на море, и нам чудилась тень корабля. Как могло такое случиться в заливе, почти у самой суши? В тяжелых погодных условиях капитан потерял ориентировку, объяснила нам миссис Прайс, и, пытаясь обогнуть риф Барретта, налетел на него кормой. Когда паром перевернулся, одни утонули, другие умерли от переохлаждения и травм, полученных при эвакуации. Выжившие держались в воде за руки, но приходилось отпускать соседей, если те уходили под воду. И пока спасатели ждали на нашем берегу залива, многих отнесло на восточную сторону и они разбились о скалы. Почти все тела нашли в той стороне.

— Можно ли такое рассказывать детям? — шепнула миссис Найт матери Джейсона Моретти.

— А они и рады слушать, все впитывают, — заметила миссис Асофуа и была права. Мы, как обычно, ловили каждое слово миссис Прайс.

— Сестра мне отправила на день рождения посылку, — сказала миссис Дженсен. — Но она так и не дошла — видимо, ее везли на “Вахине”. — Она призадумалась. — Красивый жакет жемчужной вязки, с перламутровыми пуговицами. Несколько недель вязала.

Мы лазили с маршрутными листами по камням, искали все, что задала нам миссис Прайс, ставили галочки, делали наброски на схеме литорали.

— Может быть, мячик найдется, — сказала я Эми, но та лишь фыркнула.

— Его давно здесь нет.

— Но мы в нужном месте. Все может быть.

— Он, наверное, уже в Австралии.

— Что уже в Австралии? — спросила миссис Прайс.

Была у нее привычка прислушиваться к чужим разговорам и вступать в те, что она сочтет интересными. Эми широко улыбнулась мне.

— Я тут, наверху, гуляю по выходным с собакой, — выпалила она. — Ну, про это вы знаете. Джастина однажды ей бросила теннисный мячик, и он упал с обрыва вниз. А сейчас сказала, что он может здесь найтись, а я ей: нет, не может.

Миссис Прайс кивнула.

— Видите линию прилива? Его точно унесло в море.

— Говорю же тебе, — сказала Эми.

— Я его бросила не нарочно, — объяснила я. — Мы старались не сходить с тропы, но его ветром отнесло. Так уж получилось.

— Ветры здесь сильные, — подтвердила миссис Прайс.

И, будто в доказательство, внезапный порыв выхватил из рук Грегори Уолша листок, Грегори погнался за ним вдоль берега, но не смог поймать, а миссис Прайс сказала, что запасных у нее нет, надо быть осторожнее. Грегори был не из числа любимчиков. Паула наступила на мертвую чайку, да как завизжит, и миссис Моретти взяла у нее кроссовку и прополоскала в воде, а Паула в это время стояла на одной ноге. Те из нас, на кого дул ветер, учуяли вонь и удивились: как мы сразу не заметили? Мы зажимали носы, делали вид, что нас тошнит, и вскоре все разбежались, а мне хотелось посмотреть. Я потыкала палкой в птичью грудь, перепачканную песком, потянула за крыло, и оно расправилось, как живое, только перья были свалявшиеся, неопрятные, просвечивали на солнце.

— Пойдем отсюда, Джастина, — позвала сестра Бронислава, но миссис Прайс сказала:

— Пусть. Смотри сколько хочешь, милая. — Она кивнула мне, и стало ясно, что она все понимает. Я подумала: она тоже потеряла близких.

Когда мы заполнили маршрутные листы и убрали в сумки, миссис Прайс распределила между нами роли: Мидия, Морской салат, Устрица, Фитопланктон, Зоопланктон и так далее. И дала задание составить пищевые цепи: взяться за руки с теми, кого мы едим, и с теми, кто может съесть нас.

— В каждой цепи не больше пятерых, — пояснила миссис Прайс, когда мы искали хищников и жертв.

Я, Чайка, взяла за руку Мелиссу, Морскую звезду, а она — Грегори, Моллюска, а он — Эми, Микроводоросль.

Вот так все устроено в природе, сказала миссис Прайс, у каждого своя роль, каждый — звено в цепи, и если одного звена недостает, то все рушится. Она указала на Эми, других Водорослей, Фитопланктон.