– Тогда поэтому ты прилетел сюда? Потому что боялся, что может случиться что-то плохое?

– Да, я думал об этом. То есть если я таким образом помог твоему жениху испытать тебя на верность, то ты явно провалила эту проверку.

– Согласна, – сказала Эбигейл.

– Поэтому я был удивлен, узнав, что свадьба все-таки состоится. Так что да, отчасти мои действия связаны с тем, что я беспокоился о тебе, но на самом деле правда – другая правда – состоит в том, что той ночью я влюбился в тебя. Возможно, это просто перенос чувств или одержимость, не знаю… Ты напоминаешь мне мою покойную жену, но это не всё. Возможно, это было как-то связано с чувством вины по поводу того, что я с тобой делал. Я не мог выкинуть тебя из головы. Это была сущая пытка, и я решил приехать в Нью-Йорк, чтобы найти тебя и, так или иначе, убедить, что ты должна быть со мной.

– А как же свадьба? – спросила Эбигейл.

– А что с ней?

– Ты же был там, не так ли? Мне кажется, я видела тебя в конце вечера.

Эрик вздохнул.

– Ладно, был. Я не собирался к тебе подходить, ничего такого. Просто… не знаю, на что я рассчитывал. Я думал, что-то может случиться, поскольку в этот момент дело касалось не только нас с тобой – речь также шла о мужчине, за которого ты вышла замуж. Как ты сказала, он устроил тебе проверку.

– И я ее не прошла, – сказала Эбигейл.

Эрик натянуто улыбнулся.

– Не прошла, – произнес он.

– Тебе не приходило в голову, что, если за всем этим стоит Брюс, он может знать, кто ты?

– Вот почему я назвался вымышленным именем. Придумал Скотта Баумгарта – из-за Скотти, конечно же, а Баумгарт – девичья фамилия моей матери. Мне все еще было страшно, что твой муж узнает, кто я. Отчасти поэтому я заговорил с ним на пляже. Хотел проверить, узнал он меня или нет, и я не думаю, что узнал. Потом подошла ты и назвала мое настоящее имя.

– Вот почему ты был в шоке. Я это заметила.

– Да, я был в шоке от того, что тебе известно мое настоящее имя, но я также понял, что, если Брюс нанял меня, он тоже мог его знать. Не знаю, имеет ли это какое-то значение сейчас…

– Почему ты так говоришь?

– Тебя явно наказывают или собираются наказать за то, что произошло в Калифорнии. Вот почему я рассказываю тебе об этом. Ибо уверен, что это связано с тем, что здесь происходит.

– Какое отношение это имеет к Джилл Гринли и тому, что с ней случилось?

– Я не знаю. У нее медовый месяц, верно? Может, она, как и ты, провалила какую-то проверку…

Эбигейл кивнула.

– Мы немного пообщались, Джилл и я. Здесь оказался ее бывший парень, и она была в ужасе от этого. Это показалось мне странным, потому что это было похоже на мою ситуацию. Я имею в виду, какова вероятность того, что на курорте есть две молодые жены, проводящие здесь медовый месяц, – единственные две молодые жены, – и у каждой из них здесь неожиданно появляется кто-то, с кем она когда-то переспала?

– Но ведь я здесь на самом деле случайно, – сказал Эрик. – Так что это наверняка совпадение.

– Я тоже играю с собой в эту игру. В игру совпадений. Пытаюсь понять, есть ли тут какой-то заговор, или я просто сваливаю все эти вещи в общую кучу.

– Какие вещи?

Эбигейл рассказала ему про поляну в лесу, про табличку с вырезанным из листьев лицом мужчины, про то, как она нашла в дорожной сумке Брюса кольцо с тем же изображением.

– Он ведь здесь совладелец, верно?

– Да, я тоже так подумала. Но почему он спрятал от меня кольцо?

– Может, он его вовсе не прятал. Может, он его просто не носит.

– Вот видишь, теперь это делаешь ты… Придумываешь оправдания всем этим вещам, которые не имеют объяснения. Может, телефон действительно отключен. Может, мне действительно приснилось, что я видела Джилл Гринли возле моего домика…

– Эта часть, как мы знаем, правда. Я тоже ее видел.

– Так каково, по-твоему, самое логичное объяснение? Твоя самая лучшая догадка?

– Если предположить, что твой муж нанял меня, чтобы проверить тебя, то он знает, что ты ему изменила. И если для него было важно организовать эту проверку на верность, то он наверняка привез тебя сюда по какой-то причине. Он собирается как-то наказать тебя.

– Так что мне, по-твоему, теперь делать?

Эрик на мгновение задумался и поводил пальцем по бородке под нижней губой.

– Скажи мужу, что ты знаешь, что он сделал, и что ты уходишь от него. А потом переезжай ко мне сюда, и мы будем ждать самолета вместе.

– Я не… У меня нет к тебе чувств. На самом деле… я чувствую себя так, будто ты меня изнасиловал.

Эрик опустил взгляд.

– Знаю. Ты должна меня ненавидеть, но я говорю тебе: ты можешь мне доверять. Возможно, я смогу защитить тебя в оставшееся время на этом острове. Ты можешь переехать ко мне. По крайней мере, мы будем вдвоем против них всех. Шансы невелики, но лучше, чем у тебя раньше.

Эбигейл вспомнила слова Мелли, как та сказала ей просто держаться; пообещала, что самолет прилетит. Что произойдет, если она и впрямь бросит Брюса посреди их медового месяца и переедет в домик к другому мужчине?

– Я не знаю, – сказала она.

– Тогда у меня есть другое предложение, – сказал Эрик. – Иди к Брюсу, расскажи ему все и потребуй, чтобы он тоже все тебе рассказал. Пусть выложит как на духу, а ты посмотришь, что произойдет. Это будет нелегко, но ведь должно же быть логическое объяснение всему, что тут происходит… Возможно, он проявит благоразумие.

Все еще погруженная в размышления, Эбигейл кивнула, но не в знак согласия, а потому, что ей требовалось больше времени для раздумий. Правда состояла в том, что она хотела остаться здесь, в этом домике с этим мужчиной, и ждать самолета. И это несмотря на то, что на нее начинали накатываться волны ужаса. Она почувствовала себя изнасилованной. Взятой против ее воли, хотя раньше это казалось согласием. Да, Эрик был инструментом этого изнасилования, но его архитектором являлся Брюс.

– Ты в порядке, Эбигейл? – спросил Эрик спустя некоторое время.

– Нет, не совсем, – ответила она, а в следующий миг раздался стук в дверь. Эбигейл вздрогнула.

Эрик встал.

– Подожди там, – шепнул он Эбигейл, после чего открыл дверь. С того места, где она сидела, ей была видна только тень человека, стоящего в дверном проеме, но она могла слышать голос. Это был Брюс.

– Я ищу свою жену, – сказал он.

– Ее здесь нет, – без колебаний ответил Эрик.

– Тогда вы не будете возражать, если я осмотрю ваш домик, – сказал Брюс.

– Нет, я возражаю.

Эбигейл увидела, как Эрик начал закрывать дверь, а затем всем своим весом привалился к ней.

– Эбигейл, я знаю, что ты здесь! – крикнул Брюс.

– Не уходи, – сказал Эрик и, сильнее привалившись к двери, закрыл ее еще на несколько дюймов. После чего повернулся к Эбигейл. Его лицо раскраснелось от напряжения, в глазах застыл немой вопрос. Затем он снова налег плечом на дверь и наконец захлопнул ее. Он держал ее закрытой, а Брюс орал снаружи и пинал дверное полотно. Часть того, что он кричал, было плохо слышно, но Эбигейл разобрала слова «лжешь» и «сука».

Она встала со стула и, подойдя к Эрику, шепнула:

– Я ухожу через черный ход.

– Нет, оставайся здесь, – шепнул он в ответ.

– Он не отступится. Ты должен показать ему пустой домик.

– Тогда возвращайся. Позже.

Должно быть, Брюс врезался в дверь снаружи, потому что Эрик слегка отпрянул, а затем улыбнулся.

– Я ухожу, – сказала Эбигейл. – Но вернусь.

– Обещаешь?

– Не знаю.

Она тихонько открыла заднюю дверь и выскользнула наружу. У домика не было задней террасы, лишь узкий продолговатый газон за ним, а дальше лес. Приблизившись к линии деревьев, она снова услышала, как Брюс охрипшим голосом орет:

– Эбигейл, ты чертова потаскуха! Я твой муж, мать твою!

Некоторое время Эбигейл слепо брела по лесу, лишь бы уйти подальше от Брюса. Слезы щипали ей глаза, и она продолжала вытирать их, не давая себе согнуться пополам и разрыдаться, хотя именно этого ей и хотелось.