– Дай мой телефон.

Он взял телефон с тумбочки.

– Подожди пять минут. Сейчас найду тот видос с участковой медсестрой и пятерыми черными парнями.

Он перевернулся на спину и со вздохом подложил руки под голову.

Не успела я зайти на «ПорнХаб», как увидела в сети нечто такое, из-за чего в районе промежности дела тут же пошли на лад. На экране телефона светилось уведомление от новостного канала «Газетт»:

В статье говорилось о Гэвине Уайте, но его убийство связывали с тремя другими, произошедшими несколько недель назад в Лондоне: между ними прослеживалось отчетливое сходство. Мужчин пыряют ножом в парке и оставляют умирать. И какое удивительное совпадение: двоих из убитых звали Гэвин!

Третьего звали Клайв.

Моего Мужика из Парка включили в число предполагаемых жертв настоящего серийного убийцы, и расследованием занимается не хрен собачий, а сам Скотланд-Ярд! Мой несчастный Мужичок из Парка прославил меня НА ВСЮ СТРАНУ (ну, типа). Я дрожала от восторга. В нижней части тела – особенно.

Так что – да, «БаззФид», можешь отнести меня к числу тех, кто «испытывает сексуальное возбуждение на фоне девиантного поведения». Но я, кстати, никогда-никогда-никогда не писалась в постель и не мучила маленьких животных. За исключением того случая, когда на Рождество съела все мятные шоколадки на глазах у разволновавшейся Дзынь, а потом отдала ей одни только пустые фантики.

– Я готова. Давай. Вставляй.

Крейгу, похоже, понравилось, что я взяла на себя доминирующую роль. Я закрыла глаза, и мы реально пошли вразнос: стучали изголовьем кровати о стену и все такое, раньше мы так никогда не делали – изголовье жило себе спокойненько. В какой-то момент я услышала, как под матрасом что-то хрустнуло – одна из деревянных планок. Чертова «Икея».

В последнюю секунду, когда Крейг включил режим отбойного молотка и приговаривал: «Я щас кончу, я щас кончу», я закричала: «Ну давай уже кончай!» – и приказала ему кончить в меня как можно глубже. Он тут же ткнулся в меня так глубоко, как только мог, я крепко обхватила ногами его спину, и он во все горло заревел в подушку. И знаете этот момент, когда понимаешь, что вот-вот кончишь? Знаете, как в голове на секунду вспыхивает картинка, которая отправляет вас «туда»? Для меня в это мгновение такой картинкой стал Гэвин Уайт. Это он был сейчас во мне и лежал, умирая, весь залитый собственной кровью, и моя рука сжимала ножницы, воткнутые ему в шею. Это он кончал сейчас в меня, хватая ртом воздух, клокоча и умирая. И рука моя лежала на его притихшей холодной груди.

– Охрене-е-е-еть, – выдохнул Крейг, весь в бусинах пота.

Наши разгоряченные головы прижались друг к другу висками, и, наверное, со стороны это выглядело как очень волнительный и важный момент. Он и она купаются в любви. Он и она стараются завести ребенка. А на самом деле он и она валяются в постели. Он старается завести ребенка, а она продолжает принимать таблетки и думает об умирающем постороннем человеке.

С Крейгом я не так уж часто кончала – обычно приходилось дождаться, пока он пойдет в ванную, чтобы тем временем завершить начатое при помощи Неудержимого Кролика на батарейках и тщательно восстановленного в голове образа Тома Харди из «Безумного Макса». Но сегодня все было по-другому. Сегодня началась другая жизнь. Когда Крейг вышел из ванной, туда вошла я и вычистила его из себя в пустую баночку из-под варенья.

1. Лайнус Сиксгилл по прозвищу «Дайте мне хорошенько по морде, желательно шлакоблоком».

2. Лана Раунтри – сотрудница отдела продаж и выдающаяся спермопоглотительница.

3. Эй Джей – подлый предатель.

Сегодня меня все просто отчаянно бесило, я даже сама от себя такого не ожидала. Дошло до того, что мне пришлось физически удалить себя из офиса, иначе я бы зашвырнула кружку в окно кабинета Рона. Жажда убивать во мне разгорелась совершенно неописуемая, и причин для этого было три:

1. Телефоны, которые трезвонили у всех без исключения, даже у завхоза Эрика. Писклявые такие свисты, весь, сука, день напролет, по всему этажу, будто тут везде лежат мертвые пожарные.

2. Эй Джей начал готовить Дэйзи тосты с арахисовым маслом и бананом и усаживаться на край ее письменного стола поболтать. К тому же он помнит, сколько ей в чашку нужно класть сахара (в отличие от двух таблеток «Кандерела», которые вечно забывает положить в мой кофе).

3. Лайнус не только заграбастал фотографию с «Бунтарями-любовниками» и выдал ее за свою, он еще и зарегистрировал копирайт на снимок, а мой кадр перепостили в социальных сетях (держитесь крепче) более ста тридцати пяти тысяч раз! Но и это еще не все, о нет. Сегодня этот бесхребетный недомерок ПРИГЛАСИЛ тех самых Бунтарей-любовников к нам в офис и ПРЕДСТАВИЛ их всей команде!

– Друзья, это Сэм, а это – Далила. Самсон и Далила в реальной жизни! Мы наконец-то их отыскали!

И все, подобно огромной компании злокачественных опухолей, каковыми они и являются, принялись аплодировать, а двое хлюпиков-тинейджеров с библейскими именами стояли ссутулившись и смутившись: он – в узеньких джинсах и с цепочкой для бумажника, она – в худи с растянутыми рукавами и в разрисованных замазкой «мартинсах». Лайнус встал позади них и положил по руке им на спины, как будто они его марионетки.

В жизни не видела менее библейской картины.

Лайнус отвел парочку в кабинет к Рону – пить кофе и есть капкейки за счет «их новых друзей из „Газетт“». Угадайте, кому пришлось бегать в кафе за капкейками? Угадайте, кто понятия не имел, для кого они? И угадайте, кого не пустили в кабинет Рона присоединиться к остальным?

Я сидела и клокотала от злости у себя за столом, не сводя глаз с двери Рона, пока ко мне не приковылял Джефф с результатами турнира по дартс, которые мне нужно было набрать на компьютере, и вот тут-то я встала со стула и пошла.

И просто шла все дальше и дальше.

Погода была хорошая, но, даже если бы не это, я бы не стала возвращаться за пальто. В конце концов я дошла до парка, села на скамейку в его тихой части, под деревьями, и заплакала. Пожалела, что со мной нет Дзынь: обычно в такие моменты, когда всего как-то уже чересчур, она лижет мне лицо, но они с миссис Уиттэкер ушли до вечера. В парке было безлюдно, так что никто меня не видел и не слышал. А я, впрочем, давно к этому привыкла. Никто, сука, не видит и не слышит.

Я не могла припомнить, когда в последний раз как следует плакала, осмысленно и со слезами. Звуки, которые я при этом производила, выходили приглушенные и скрипучие; чистая ярость под управлением соплей. Ракеты у меня в голове были нацелены на такое количество разнообразных целей, что они уже все перемешались. Работа, Крейг, ЛОКНО с их вечными постами в фейсбуке о том, как очаровательны их жизни. Сэм с Далилой. Потрясающая жизнь Серен в Америке. Мама с папой. Дерек Скадд.

Я хотела убить весь мир. Всё, что существовало в реальности, было плохо. И не было в реальности ничего такого, ради чего стоило жить. Все без исключения должны были просто взять и умереть.

Возможно, Бог, или кто там сидит наверху на облаках, пытается мне об этом сказать еще с Прайори-Гарденз: что в моей жизни никогда не произойдет ничего хорошего. Правда, кое-что хорошее уже случалось. Летние каникулы, которые я проводила у бабули и дедушки. Школа после того, как ушла Джулия. Крейг, когда мы только начали встречаться. Даже «Газетт», когда меня назначили ассистентом редакции и Лайнус Сиксгилл еще не появился.

Когда я, вытирая глаза, вернулась в офис, никто и не заметил. Никто даже не СПРОСИЛ, где я была. Конечно, истерики – это здорово, но какой в них прок, если ни одна скотина их не видит?

Эй Джей сегодня пятнадцать минут разговаривал с Ланой. Сидел на краю ее стола и выпил там весь свой кофе.