Триг подходит к ближайшей мусорной бочке, протирает телефон и бросает его внутрь. Возвращается в машину, заводит двигатель, уезжает. Возможно, телефон найдут (а может, его заберут утренние мусорщики в субботу). Даже если не найдут – по IMEI (уникальному «отпечатку» устройства) можно будет определить, где покупали телефон, – а это была забегаловка в Уилинге, штат Западная Вирджиния. Куплен он был за наличные, более двух месяцев назад. Если запись с камер наблюдения за тот день ещё существует – что маловероятно, – на ней будет видно: белый мужчина среднего роста в кепке с логотипом «Денвер Бронкос» и в солнцезащитных очках от Foster Grant.

Триг считает, что предусмотрел всё, но понимает: что-то он всё равно мог упустить. Как, например, тогда – забыл табличку автостопщика. Которая до сих пор лежит в багажнике.

Он, возможно, серийный убийца (и уже почти смирился с этим званием, хотя и не радуется ему), но уж комплексом бога точно не страдает. Если он продолжит – а он собирается – его в конце концов поймают.

Разговор с оператором 911, а затем с Джейнс – был рискованным. Отправить ей фотографию – ещё более рискованно, но Триг не может позволить себе просто так списать девчонку-наркоманку. Это было бы убийством ради убийства, и он надеется, что ещё не опустился до такого уровня. Они должны узнать, что её убили во имя Коринны Эшфорд.

Эшфорд должна узнать.

Он мог бы сообщить Джейнс местоположение тела, но тогда каток «Холман» стал бы местом преступления, а он хочет приберечь его для того, что теперь сам называет гранд-финалом.

Хотя, конечно, тело наркоманки могут найти и раньше – он это понимает. Это частично зависит от того, появятся ли рабочие, которым будет нужно зайти в каток в течение следующей недели. Он думает, что нет. Здание ведь признано аварийным.

Но городские службы – не единственная угроза. Даже если пока наркоманы туда не проникали, это не значит, что в будущем они не доберутся. Вполне возможно, что не он один знает про фокус с «кодом сантехников». Кто знает – может, там уже бывали, просто ничего не оставили после себя. Кто сказал, что все наркоманы – свиньи? Есть вероятность, что какой-нибудь торчок не заявит о находке, но скорее всего он сделает анонимный звонок (предварительно обыскав труп в поисках наркотиков или денег).

Есть и ещё один вариант: в зависимости от жары в ближайшие дни, кто-то может почуять запах разложения и отправить кого-нибудь из работников парка на проверку. А было бы жаль – Триг хотел снова использовать каток.

Если тело найдут – придётся пересматривать планы.

Как гласит вековая мудрость: дерьмо случается.

Холли выводит их через южный холл Макбрайда сразу после выступления Кейт, оставляя охотников за автографами у сцены с носом. (Позже она поймёт, что так легко будет не всегда.)

Книжный магазин выделил седан. Кейт, всё ещё на подъёме после шоу, даже не жалуется, что им предстоит ночёвка в «Холидей Инн».

– Хорошо прошло сегодня, да? – спрашивает она.

Корри говорит, что всё прошло отлично, Холли соглашается. Но на самом деле, когда Кейт вошла в раж, у Холли почти не осталось сил, чтобы оценить её остроумие и праведную ярость. Её ясность. Будь она в зале, она бы этим наслаждалась – и ясностью, и речью, и реакцией.

Но она здесь не для того, чтобы наслаждаться и восхищаться. Она передаёт Корри несколько распечатанных кадров – скриншоты, которые она заранее попросила у менеджера сцены. Это снимки с камер, направленных на публику, показывают первые три ряда центральной секции. Из-за света со сцены лица получились достаточно чёткими – они обращены вверх, на Кейт.

– Видишь кого-нибудь, кто похож на ту женщину, что напала на тебя в Рино?

Корри пролистывает снимки и качает головой:

– Всё произошло так быстро. И шёл дождь. Не могу сказать, есть ли она здесь или нет.

Холли забирает фотографии обратно.

– Это была авантюра.

Кейт их не слушает.

– Вам правда понравилось, да? Только честно.

Корри в очередной раз уверяет её, что да, понравилось. Холли вновь – в четвёртый или пятый раз – оглядывается, проверяя, нет ли машин слежки. Но сейчас уже темно, и кто разберёт – за спиной просто силуэты в свете фар.

У неё болит голова – слабо, но навязчиво. И надо в туалет. Она в который уже раз напоминает себе: если подвернётся ещё один заказ на работу телохранителем – сто раз подумай.

Иногда её покойная мать говорит у неё в голове – как правило, в самый неподходящий момент. Вот и сейчас: «Если Кейт Маккей убьют у тебя на глазах, можешь ни о чём больше не переживать».

А потом – с тем самым знакомым, многострадальным вздохом: «О, Холли…»

Холли то засыпает, то просыпается, и сон у неё неспокойный. Их «Холидей Инн» расположен в Корал Ридж Молл, довольно тихом после десяти вечера – лишь в дальнем конце кто-то шумел, но к полуночи всё затихло. Зато мотель находится между I-80 и шоссе Великой Республиканской Армии, и гул фур – в обе стороны, на восток и на запад – не прекращается ни днём, ни ночью. Обычно этот звук её убаюкивает, но только не сегодня.

Холли заказала три номера: Кейт – с одной стороны, Корри – с другой. Она всё ждёт, что раздастся звук ломающейся двери или сработает тревожная сирена, которую они носят с собой на случай попытки изнасилования. Она понимает, что будет плохо спать ещё как минимум неделю. А может, и дольше – если продолжит тур. Было бы легче, если бы удалось поймать ту женщину, что плеснула отбеливателем и отправила сибирскую язву, но даже тогда...

Холли всё вспоминает тот сектор зала, где кричали – те самые мужчины и женщины в голубых футболках с надписью «Жизнь с зачатия». Как яростно они выглядели, как праведно злились. Такие люди нередко протестуют у абортариев. Иногда они бросают в женщин и девушек пакеты с кровью животных. А в нескольких случаях нападали на врачей и медсестёр. По крайней мере одного врача, о котором знает Холли – Дэвида Ганна, – застрелили.

Наконец ей удаётся погрузиться в более глубокий сон – и ей снится мать.

– Думать, что ты можешь защитить этих женщин – нелепо, – говорит ей во сне Шарлотта Гибни. – Ты ведь даже книжку из библиотеки забывала, когда выходила из автобуса.

Когда Холли чистит зубы – на часах шестнадцать минут седьмого, – зазвонил её телефон. Это Джером. Он спрашивает, можно ли угостить Джона Акерли завтраком за счёт фирмы.

– Я хотел спросить у него кое-что про того парня из АА, которого он нашёл мёртвым, – говорит Джером. – Я пытался тебе вчера позвонить, но у тебя был выключен телефон.

Холли вздыхает:

– Эта работа не оставляет времени на посторонние дела. Что ты хочешь у него спросить? Только имей в виду: это дело полиции, а не наше.

– Это насчёт записной книжки. Ладно, забудь, я сам заплачу за завтрак. Это же долларов двадцать, тридцать максимум.

«С таким успехом книги, как у тебя, ты уж точно можешь себе это позволить», – думает Холли.

– Нет, оплати с карты «Найдём и сохраним». Просто скажи мне, если что-то всплывёт.

– Хорошо. Хотя, скорее всего, это ничего важного.

– Тогда зачем ты звонил? Не верю, что только чтобы спросить, можно ли угостить завтраком возможного источника.

– Если что-то будет – расскажу. Даже если ничего не будет. Как там у вас в глухомани?

Холли подумывает надавить на Джерома – он бы рассказал, думает она, ведь именно ради этого он и позвонил, – но решает не торопить события.

– Пока всё идёт нормально, – говорит она. – Но я на взводе. Эта женщина, которая преследует Кейт, – она настроена серьёзно.

Холли рассказывает Джерому, что произошло, включая взломанную дверь и кровавую жижу, вылитую на вещи Кейт.