Попыталась позвонить Крейгу, но звонок переключился на голосовую почту. Он не звонил весь день. Я бы уже начала волноваться, но так устала, что, похоже, на тревогу просто нет сил. Интересно, заметит ли кто-нибудь, если я на десять минуточек закрою хоть один глаз…

Проснулась оттого, что на столе гудел телефон. Звонил Крейг – из полицейского участка в Амстердаме. Его арестовали.

– Как?! За что?! – завопила я.

– За агрессивное поведение.

– За какое еще агрессивное поведение?

– Ну тут вчера вечером в городе была небольшая разборка [Англия проиграла 3-0], я слегка набрался и зашвырнул бутылку – заметь, всего лишь пластиковую! – и она отскочила от полицейского щита. Запихнули меня в автозак и привезли сюда.

– Только тебя одного арестовали?

– Нет, Найджел тоже здесь, но нам не дают общаться. Слушай… Со мной все будет в порядке, но – на случай, если придут обыскивать квартиру, – спусти, пожалуйста, в унитаз остатки моей травы! Она в коробке под электроодеялом в гардеробе. Просто подстраховаться.

– Да не придут они сюда, что за бред! – сказала я.

– Прошу тебя, Ри, я не хочу рисковать. Не хочу получить отметку о судимости. Это сократит наши шансы на кредит для покупки коттеджа, если вдруг нам придется его брать. Я тебя прошу, пожалуйста!

– За пластиковую бутылку, брошенную в щит полицейского, к суду не привлекают!

– Ну, вообще-то она попала не совсем в щит полицейского. Она как бы отрикошетила и попала в ребенка.

– В ребенка?

– Ага. И она была не пластиковая. Я соврал. Она была стеклянная. Ему швы наложили.

– Господи боже, ну как можно быть таким идиотом?!

– Да я знаю, знаю. Всю ночь не спал. Тут воняет, как в помойке.

– Так тебе и надо.

– Знаю. Тип из британского посольства говорит, что нам с Найджелом теперь, возможно, навсегда запретят въезд в Голландию.

– То есть наши каникулы в Амстердаме отправляются в жопу, да?

– Слушай, мне пора. Позвоню тебе завтра, ладно? Только родителям не говори – пока не надо, а то они изведутся. Маму это просто на месте убьет, ты ее знаешь. Поцелуй Маковое Зернышко за меня. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, придурок.

Блииин, мужики! С ними и жить невозможно, и связать их по рукам и ногам и сбросить в канаву на трассе М5 тоже нельзя.

С утра пораньше Джим и Элейн заехали за Дзынь (Элейн встала в четыре, чтобы собрать вещи для целого дня на пляже). У нас они не задержались – никогда не задерживаются – чай или кофе они у меня точно не стали бы пить, потому что у меня нет «их молока» и Элейн не может пить из кружек. К тому же ей становится нехорошо в стесненных условиях квартиры. Крейг пока никому из них не звонил, так что они не в курсе о его пристанище на неопределенный срок в Стране Тюльпанов. Он говорит, что мать эта новость прикончит на месте. Честно говоря, мне было бы жутко любопытно на такое посмотреть.

Едва они зашли в лифт с Дзынь на поводке, как в конце коридора возник Эй Джей с огромным рюкзаком за спиной.

– Какого хрена ты тут забыл? – набросилась я на него, когда двери лифта стукнулись друг о друга. – Кто тебя впустил?

– Не знаю, какой-то парень. Сосед, наверное.

– Тут только что были мои будущие свекор и свекровь, ты, придурок!

– Я знаю. Я дождался, пока они уйдут. Можно мне войти? У меня к тебе одна просьба.

Просьба у него оказалась та еще.

Он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал меня в губы – настойчиво, но нежно, – а потом отстранился.

– Я хочу, чтобы мы с тобой были семьей. Теперь, когда ты продала дом, у нас будут деньги, чтобы просто мотаться по свету. Мы будем свободны вместе. Посмотрим Великобританию, Европу и Россию, а через полгода я вернусь обратно в Оз и подам документы на постоянную визу, чтобы перебраться сюда.

Я развернулась и пошла обратно в квартиру. Он пошел за мной и закрыл дверь.

– Я не хочу «просто мотаться по свету», – сказала я. – И не хочу жить с тобой. Я хочу пустить корни. Хочу семью и домик у реки.

– Ты можешь иметь все это вместе со мной.

– Нет, не могу. Ты хочешь путешествовать. А я не хочу. Мне нужен Крейг.

– Да, об этом я тоже хотел поговорить: он тебе изменяет. С Ланой из редакции.

– Да, я знаю. И что? – спросила я.

– Лана и Крейг, – повторил он, как будто в первый раз я его не услышала. – У них отношения. Он тебя обманывает. У него другая. Он с ней спит.

– Да я же сказала, я знаю. А теперь можно я, пожалуйста, пойду и приму душ? От меня воняет, как от остатков вчерашней курицы.

Он бросил рюкзак на пол.

– В каком смысле ты знаешь?

– Я об этом знаю с Рождества. А ты как узнал?

– Неважно… То есть ты полгода об этом знала?

– Да.

Он засмеялся.

– И он тебе все равно нужен?

Я пожала плечами.

– Но зачем?

– Я не понимаю, о чем ты.

Он покачал головой.

– Рианнон, я люблю тебя с тех пор, как впервые увидел. Я не думаю больше ни о ком и ни о чем. Когда я разговариваю с другими женщинами, я сравниваю их с тобой.

– Я вижу, как ты на работе постоянно разговариваешь с Ланой и Дэйзи. Подкатываешь к ним обеим.

– Я с ними просто разговариваю, вот и все. С Дэйзи мы дружим. А Лана… Ну, Лана – она двинутая.

– А почему ты так уверен, что я не двинутая?

– А может, мне плевать? Может, я так в тебя влюблен, что мне все равно? С тех пор, как ты мне рассказала про ребенка, я вообще ни о чем другом не могу думать. Я хочу быть отцом.

– Эй Джей, ты хочешь путешествовать. Ты мне когда-то говорил, что не хочешь пускать корни. А теперь решил заковать себя в кандалы?

– Я передумал.

– И что же ты теперь планируешь делать? Переехать сюда навсегда и устроиться на полноценную работу в какой-нибудь офис? И больше никакого серфинга, никаких путешествий? Обменяешь скейт на симпатичный горб на спине?

– Как бы мне хотелось, чтобы ты испытывала ко мне хотя бы половину той любви, которую чувствую к тебе я. Прошу тебя, дай мне хоть один шанс.

– Это обыкновенная влюбленность. Ты меня не любишь. Меня невозможно полюбить. Я счастлива с Крейгом. Он позволяет мне быть собой.

И тут Эй Джей вдруг разозлился. Я еще никогда не видела, чтобы он злился. Он пнул рюкзак так, что тот пролетел через всю комнату и врезался в оказавшийся на его пути стол, отчего на том закачалась лампа.

– Ты так этого и не скажешь, да? Ты никогда этого не говоришь.

– Просто для меня все по-другому.

– А вот интересно, где же он? Где твой Крейг?

– В Голландии. Смотрит матчи английской сборной. Все идет, как у нас заведено, и завтра в это время он уже будет дома.

– Ладно, тогда я скажу ему, что все знаю. И заставлю его тебе тоже сказать.

– Чего ты этим добьешься?

– Добьюсь, чтобы правда вышла наружу. И тогда ему придется сделать выбор.

– Он уже сделал выбор – и выбрал меня. Он удалил ее номер из телефона. Я проверяла. В том, что ты говоришь, нет никакого смысла.

– Тогда я расскажу ему про ребенка. Скажу, что он от меня.

У меня перехватило дыхание. Я не мигая уставилась на него.

– Нет, не скажешь.

– Скажу. Вот увидишь.

– А Клавдии ты рассказал? Про ребенка?

– Еще нет. Хотел подождать тебя. Хотел, чтобы мы рассказали ей вместе.

– Ну так этого не будет.

– У нее есть хороший адвокат.

– Это угроза?

– Конечно, нет. Просто я знаю, что он сможет разъяснить мне мои права. Я хочу тоже быть к этому причастным.

– А если я не хочу, чтобы ты был к этому причастным?

– Ты не можешь просто взять и решить это одна. Ребенок наполовину мой.

– Нет, он весь целиком мой! Это мое маковое зернышко.