– Ночью интернет-кафе работает неофициально, поэтому они не требуют удостоверения личности. Информации о посетителях нет.

– Ай, такая хорошая зацепка накрылась! – беспомощно простонал я.

И тут начальник Хуан заметил нечто подозрительное:

– Женщина со стрижкой выходила из кафе в красной футболке, а вернулась обратно в белой…

Я задумался:

– Я помню, что между каплями крови, найденными на кровати, было достаточно пустого места. Думаю, там находилась девушка, которая била жертву кружкой по голове. Она загородила собой часть кровати, и брызги в результате попали на нее.

– Думаешь, она переоделась, поскольку боялась, что ее могут в чем-то заподозрить из-за капель крови на футболке?

Я кивнул:

– Пошив одинаковый, а вот цвета разные. Размер одежды подозреваемой меньше, чем у жертвы, она не могла переодеться в ее одежду. Скорее всего, преступница просто вывернула футболку наизнанку.

– Пойду поговорю с владельцем кафе. – Следователь вскочил и быстро удалился.

Мы с начальником и оперативной группой прождали больше двух часов, прежде чем следователь вернулся к нам.

– Что ты делал так долго? – возмутился начальник.

Следователь радостно заявил:

– Мы задержали подозреваемых.

Чудесная и неожиданная новость…

Следователь начал свой рассказ:

– Владелец интернет-кафе сообщил, что в ту ночь клиентов было много и он задремал за стойкой ресепшена. Системный администратор не запомнил, когда подозреваемые входили и выходили из кафе. Он не обратил на них внимания, да и не должен был – ведь интернет-кафе взимает депозит, и гости точно не сбегут не заплатив. Но когда мы сообщили, что нападавшая была в надетой наизнанку футболке, владелец кафе вспомнил, что, когда начался пожар и он вышел посмотреть, что происходит, случайно увидел официантку Ли Лили из соседней забегаловки. Тогда он подумал, как она могла не заметить, что оделась неправильно.

– Вот это совпадение! – возбужденно воскликнул я. – Она подрабатывала в этом же переулке… Что ни говори, а они с Юй Ваньтин точно пересекались. Конечно же, та не задумываясь пустила официантку в супермаркет.

– Пойдем послушаем допрос, – обрадовался начальник.

От Ли Лили невозможно было добиться никакой информации: она ничего не говорила, а только рыдала и блевала в комнате для допросов. В ее руках был снимок УЗИ с изображением ребенка.

Тогда мы с Хуаном пошли в комнату, где допрашивали парня Ли Лили, Чэнь Тинвэя. Следователь протянул дрожащему парню сигарету, на что тот ответил:

– Спасибо, я не курю.

– Говори уже, – сказал следователь. – Мы видели тебя на камерах видеонаблюдения.

Чэнь Тинвэй дрожащим голосом начал:

– Я правда не хотел… я не хотел. Мы с Лили приехали сюда на заработки, в месяц оба имеем меньше двух тысяч юаней, а еще тысячу отправляем нашим родителям. Мы еле сводим концы с концами. Лили снова беременна. Банка сухой смеси стоит больше ста юаней, как нам прокормить наших детей?

Я посмотрел на этого крепкого двадцатилетнего юношу, и мне стало его жаль.

Тот продолжил:

– Лили сказала, что супермаркет Ваньтин приносит каждый день по несколько тысяч юаней, и мы решили его ограбить. Тем вечером мы ждали в интернет-кафе, когда Юй Ваньтин закроет двери и уйдет домой. Мы думали, что она ушла, поэтому попытались взломать дверь. Я услышал какое-то шевеление и спрятался. Лили же не испугалась и прятаться не стала. Владелица магазина приоткрыла рольставни и, увидев Лили, открыла их полностью. Лили сказала, что у нее неожиданно начались месячные в интернет-кафе. Она хотела купить прокладки, поэтому и постучала в надежде, что Ваньтин окажется там. Они засмеялись, и, перед тем как направиться вглубь супермаркета, Лили мне подмигнула. Я понял, на что она намекала. Было темно, я проскользнул в магазин и увидел, как Лили выбирает прокладки. Рядом с ней, спиной ко мне, стояла Юй Ваньтин. Я, не раздумывая, бросился на нее, сбил с ног и начал душить. Лили подбежала к двери и задвинула ее, а потом схватила какую-то кружку и стала бить ею Юй Ваньтин, вымогая деньги. Ваньтин молчала, тогда я разозлился и сдавил ее шею посильнее. Через пару минут она совсем затихла. Мы поняли, что она умерла, и испугались. Лили сказала, что раз мы убили кого-то, то уже не можем уйти ни с чем, поэтому стали искать деньги, но нашли только несколько сотен у кассы.

– Вы подожгли супермаркет, чтобы скрыть следы и труп? – строго спросил следователь.

Заплакав, Чэнь Тинвэй кивнул.

– Дело раскрыто. В каком бы бедственном положении ни находились эти ребятки, убивать людей в любом случае нельзя. Грустно как-то… – вздохнул я.

– У нас только косвенные доказательства, – забеспокоился начальник Хуан.

– У нас есть видеозапись, на котрой они выходят из интернет-кафе в момент совершения преступления, а также есть признание. К тому же Ли Лили, скорее всего, не успела избавиться от окровавленной футболки.

– Где одежда, в которой вы были той ночью? – резко спросил следователь.

– Как только мы вернулись домой, Лили сразу же все постирала, – ответил Чэнь Тинвэй, продолжая плакать.

Я посмотрел на начальника Хуана:

– Ты был прав, как никогда. Теперь у нас нет вещественных доказательств.

– Верно, доказательства косвенные, – сказал начальник. – Да, он сделал чистосердечное признание, но если попадется хитрый адвокат, который подскажет ему обвинить нас в «выбивании» признаний, то нам будет худо.

– И что нам этот адвокат? – Я засмеялся. – Доказательства собираем мы, это наша ответственность, а адвокат должен подвергать их сомнению. Давай сходим в их съемную квартиру – может, что-то найдем?

Молодые люди были прилежными жильцами: квартира сверкала чистотой, а одежда, в которой они были той ночью, аккуратно лежала в шкафу.

Начальник Хуан осторожно достал интересующие нас вещи.

– Выстирано идеально. Ни одного пятнышка.

Кивнув, я подошел к комоду и открыл наугад один из ящиков. В нем лежало несколько блоков сигарет «Байша» и «Хунташань».

– У нас есть прямые доказательства! – Я позвал следователей, чтобы те сделали фотографии моей находки, и пояснил начальнику: – На записи с камер видно, что Чэнь Тинвэй, уходя и возвращаясь, держал в руке пакет. Хотя мы и не видим пакет четко, но смею предположить, что в него могли положить эти украденные сигареты.

– Это дешевые сигареты, – заметил начальник. – Может, он просто купил их себе про запас.

– Нет, – я ухмыльнулся. – На допросе он отказался от предложенной следователем сигареты и сказал, что не курит.

– Тогда зачем ему не самые лучшие сигареты? – спросил следователь.

– Я думаю, что он забрал не только эти несколько блоков. Наверняка еще были сигареты подороже, которые он продал, – ответил я. – Он ведь не курит, поэтому не разбирается в сигаретах; прихватил и «Байша», а продать их не смог.

Начальник Хуан согласился с моими словами, после чего дал распоряжение следователям:

– Есть большая вероятность, что наша теория верна. Одна группа должна узнать у производителя сигарет, поставляли ли их в магазин Ваньтин, а другая – найти магазинчик, который скупает невостребованные подарки, и уточнить, какие сигареты они там продают.

Полиция Юньтая оперативно справилась с этим делом. Когда на следующее утро я уезжал из города, ко мне подошел начальник Хуан и сказал:

– Улики найдены.

Я кивнул. Мне было жаль этих бедных и несчастных, но в то же время мерзких детишек.

– Что же будет с их родителями и будущим малышом Лили?

Лето было в самом разгаре. Температура воздуха уже давно превысила нормальную температуру человеческого тела – прекрасные условия для размножения гнилостных бактерий. Офисных работников приютили помещения с кондиционерами, а судмедэксперты вынуждены под палящим солнцем ездить за тридевять земель, чтобы доставить в прозекторскую на вскрытие всевозможные трупы. Без преувеличения, тела бывают самые разные: с грязновато-зелеными пятнами[657], с гнилостной венозной сетью[658], почерневшие, вспухшие. Конечно, есть и кое-что похуже – например, эмфизема[659]. Но как бы ни выглядел труп, судмедэксперт не может махнуть на него рукой или же провести исследование спустя рукава. Поэтому солнечный удар и облезающая кожа – распространенные производственные травмы в нашей профессии.