– Иногда можно и вином себя побаловать, – заметил ресторатор с левантийской веселостью.

Первая мелкая автомобильная авария. Первая бутылка, припрятанная в офисе. Первая отключка. Первый ультиматум от жены. Первый развод с ней же. Первое мочеиспускание в кровать. Первое испражнение в кровать. Первый раз, когда Патрик услышал голос Габи. И вот теперь первый раз, когда его отстранили от единственной работы, которую он умеет выполнять.

Со стороны могло бы показаться, что к этому времени он уловил сигнал. Но именно этого люди и не понимали. Выпивка действует. В этом-то сигнал и заключается. От пьянства отговаривают, мол, потому что лучше от него не станет. Что есть ложь. Еще как станет! При достаточной степени опьянения вообще ничего не чувствуешь – а это самое восхитительное ощущение из всех. И если самое лучшее, что мир в состоянии тебе предложить, это сидеть в удобном кресле, потягивая самый торфяной односолодовый виски, какой только можно достать, да под звуки «Этюдов» Шопена в исполнении Маурицио Поллини, – то и ради бога, не стесняйся, мужик! Даже если ты и мчишься навстречу своему року, высота пока еще огромная. В ушах свистит ветер, и вид с верхотуры пока еще вполне неплох.

Но теперь внизу показалась земля. До удара три дня.

Одно было ясно. К какому бы решению он ни пришел к утру понедельника, когда на пороге объявится Грифф, о воздержании до тех пор не могло быть и речи. Патрик извлек из холодильника «Грэй Гус». Налил себе стакан и принялся любоваться игрой предвечернего солнца в вязкой жидкости. И тут зазвонил мобильник…

Даниэль. Приглашение приехать к нему домой она приняла без колебаний. Он убрал стакан в холодильник, даже не пригубив водки. Насколько мог, привел в порядок дом и себя. Женщина прибыла минут через пятнадцать.

– Я ожидала чего-то побольше, – заметила она, когда Патрик отвел ее ко взятому напрокат дивану.

– Побольше мы продали после развода.

– Было как у Бондурантов?

– Более-менее.

– Ого, вы, должно быть, по-настоящему хотели разбежаться.

– Моя жена хотела.

– Из-за выпивки?

– И дочери.

– Не стесняйтесь, выпейте, если хочется, – сказала Даниэль. – Судя по вашему виду, вам необходимо. Мне плевать.

– Только не один. Вам придется присоединиться ко мне.

– Не пьете в одиночку? – подозрительно сощурилась она.

– Нет, если кто-то есть рядом.

Патрик продемонстрировал заиндевелую бутылку. Женщина пожала плечами. Он налил ей стакан, затем достал собственный из холодильника. Даниэль проследила за его манипуляцией с некоторым удивлением, однако от комментариев воздержалась.

– Не хочу показаться капризной гостьей, но хотя бы долька лайма у вас найдется?

Обнаруженный лайм больше походил на нечто отправленное в лабораторию на биопсию. Патрик вытащил из подставки нож и замер над разделочной доской в ожидании, пока лезвие не прекратит вибрировать как камертон после удара. И тут Даниэль встала рядом с ним и взяла его за руку.

– Я сделаю, – произнесла она.

– Значит, вы присутствовали на суде, – начал Патрик, когда они расположились с выпивкой.

Женщина пригубила напиток и уставилась в стакан.

– Меня усадили через проход от его отца. Я попыталась выпучить на него глаза, вот только это казалось неправильным. Вообще все. Пресс-конференция, зал суда. И паренек. Он просто ребенок.

– И тем не менее. Люди порой удивляют.

– Патрик, мне кажется, вы правы. Кристофер Махун не делал этого.

– Понимаю.

– Даже представить себе этого не могу. Зато остальные даже не сомневаются. Кроме вас.

– Вы сегодня в сеть заглядывали?

– Предпочитаю обходиться без нее. Если захочу, чтобы меня обозвали бессердечной сукой, просто позвоню одному из бывших.

– Оказывается, в прошлом году Джек влип в неприятности с девушкой.

– Вот как? И что за неприятности?

– Ну… Проявил излишнюю агрессивность. И, похоже, Пэрриши выплатили девушке и ее матери небольшое состояньице, чтобы замять дело.

– Так вы сказали копам, что его-то и видели?

– С копами у меня не сложились отношения. Была неприятная история с одним из детективов. С Прокопио.

– Да, тот еще фрукт.

– Он был одним из тех, кто повязал Габи перед тем, как она умерла. Уперся – и ни в какую.

– Ох, ясно. Черт.

– В общем, навряд ли я сойду за достоверного свидетеля.

– И все же.

– Да, вы правы. Я позвоню им. Просто дайте мне очухаться.

– Я очень хочу, чтобы сделавший это заплатил. Вдруг от этого хоть немного полегчает.

– Вы хотите правосудия. Хотите двигаться дальше.

– Правосудия я хочу, это верно. Но двигаться дальше – нет.

– Вот как?

– Вы же не захотели.

– Сомневаюсь, что я самый лучший пример для подражания.

– Ну, пока другого-то у меня и нет. – Даниэль покачала стакан, наблюдая за вихрями вязкой жидкости. – Вы говорили, будто я услышу ее голос.

Она снова потянула водку, а в следующее мгновение стакан опустел.

– Голос моей дочери – слуховая галлюцинация, Даниэль. Не столь уж редкое явление для людей в моем состоянии.

– О каком именно состоянии вы говорите? О пьянстве или мертвом ребенке? Потому что я нахожусь как раз во втором.

Патрик развел руками. Он понятия не имел.

– А что, если, когда Габи обратилась к вам в понедельник, она на самом деле хотела вам сказать, чтобы вы поехали к Бондурантам, сбили собаку, вышли из машины и увидели того, кто это сделал?

– Вы же не…

– Нет, подождите, я размышляла над этим. Что-то в этом да есть, так ведь?

– Даниэль, чего вы хотите от меня?

– Во-первых, еще одну порцию. И лайм не забудьте. А потом мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне вычислить, кто убил моего ребенка.

Со статьей можно было ознакомиться и в сети. Одновременно с печатным изданием газета выкладывала материалы онлайн. Но Селии хотелось почитать в бумажном виде, чтобы в руках что-то ощущалось. Последние несколько дней окончательно убедили ее в правильности того, что она всегда подозревала, – интернет суть гнойная рана, сочащаяся ненавистью и ложью. И чем меньше времени там проводишь, тем лучше. Потому, пока муж еще спал, Селия поехала в минимаркет «Мобил». Статью она принялась изучать, только когда оказалась дома, в любимом алькове, с чашкой дымящегося кофе подле газеты. И хотя ничего нового публикация ей не открыла, женщина все равно испытала потрясение. Да еще эта фотография на первой странице – зернистый ночной снимок обнимающейся пары в седане посреди пустующей автомобильной стоянки. По завершении чтения статьи Селии захотелось принять успокоительное. И ванну.

Идея статьи принадлежала Оливеру. Он все и устроил. И знал, что нужно делать, с того самого момента, как она рассказала ему об увиденном возле Единой унитарианской церкви. Фотографии, сбор данных, интервью. Удовольствия ему это не доставляло. Эдакому Геркулесу при галстуке-бабочке пришлось чистить Эмерсоновы конюшни. Но грязная работа его не остановила. Таковая была необходима ради безопасности семьи и благополучия общества. Всему есть предел. Который он и собирался положить.

В пятницу, как только дети благополучно устроились в Бэк-Бэе, дом Пэрришей превратился в настоящий командный центр. И хотя Селия была замужем за Оливером вот уже двадцать шесть лет, ее по-прежнему поражала эффективность его действий и стремительность достижения результатов. И муж вознамерился погубить Элис всерьез. Несколько раз ее подмывало спросить, действительно ли он хочет обойтись с ней так жестко. Но затем она вспоминала, что эта женщина, эта якобы подруга, поставила перед собой цель причинить вред ее ребенку. Так что нет, никакая мера против нее не окажется излишне суровой.

Сперва Оливер за закрытыми дверями своего кабинета сделал телефонный звонок, за которым в пятницу вечером последовал визит двух типов в белом фургоне. Селию на обсуждение не позвали. К воскресенью парочка подготовила досье на Элис Энн Хилл. Подборка получилась захватывающей. Самым впечатляющим была сделанная в субботу вечером серия снимков Элис и Мишеля в страстных объятьях. Любовное свидание снова проходило в машине мужчины, но на этот раз на пустой стоянке на шоссе 9. Фотографии не оставляли никаких сомнений в их любовной связи. Строго говоря, одна из них, запечатлевшая Элис, сидящую верхом на Мишеле на пассажирском сиденье, для публикации в газете не годилась. Но в случае необходимости ее можно было выложить в сети. Селия поверить не могла, что когда-то считала эту женщину своим другом.