– Вы пили, сэр? – спросил коп.

– После работы немного выпил, но это было несколько часов назад. – Говорил он почти без запинки.

– По вашим правам вижу, вы недалеко от дома.

Триг согласился.

– Советую вам поехать домой и не садиться за руль, пока не протрезвеете. – Полицейский снова посветил фонариком на пол пассажирского места и заметил трехчетвертную бутылку водки. – Если я увижу, что вы снова едете зигзагами, сэр, вы отправитесь в тюрьму.

Так что никаких письменных предупреждений, только устное. Такое бы уже не прокатило после шести убийств.

«Мне следовало забрать календарь священника, а не просто подменять имя. Это то, что папа назвал бы «слишком хитро, чтобы быть правдой», вероятно, сопровождаемое хлопком по затылку. А что насчёт машин, которые проезжали мимо, пока ты «разговаривал» с фермером? Что если кто-то из них увидел старика, согнувшегося вперёд, и посчитал это странным? Что если кто-то записал твой номер машины?»

Он не верит, что кто-то это сделал, но с календарём всё иначе. Его уже могли тщательно проверить эксперты, и они, возможно, уже решили, что он подделал ТРИГ под БРИГГС. Правда, что ТРИГ – всего лишь прозвище, и оно совсем не похоже на настоящее имя, но он пользовался им на собраниях Анонимных Алкоголиков и Анонимных Наркоманов. Почти всегда вне города, но он несколько раз посещал собрания Круга Трезвости на Бьюэлл-стрит. Что если кто-то на этом собрании знает его из того, что алкоголики и наркоманы называют «другой жизнью»? Он не думает, что это вероятно – большинство на Круге Трезвости – алкоголики низшего сорта и бездомные наркоманы – но это возможно. Одно ясно: он больше не пойдёт на Бьюэлл-стрит. «И взгляни с другой стороны, – говорит он себе. Я уже «отметил» семь из двенадцати присяжных. Не могу всех, но я ещё не закончил». В зеркале заднего вида он видит быстро приближающийся патруль штата и вспоминает ту ночь, когда впервые увидел синие огни в зеркале. То же чувство фатализма приходит к нему – такое же уютное, как одеяло в холодную ночь.

Он прикасается к 22-му в кармане, сбавляет скорость и съезжает на обочину. Он собирается застрелить копа, вложить ему в руку имя, а потом – может быть, а может и нет – застрелиться сам.

Полицейская машина проносится мимо него, мчась по маршруту 121 в сторону Росскомба.

– Нет, – говорит Триг, отпуская пистолет. – Ещё не всё, папа. Ещё не всё.

Он включает радио, но слишком далеко от города, чтобы поймать новостную волну, поэтому включает старый рок-н-ролл. Вскоре он начинает подпевать.

Холли собирается уезжать в Мэдисон – следующую точку тура Кейт, когда ей звонит Иззи и говорит, что Рассел Гринстед – не Триг.

– Его алиби по Рафферти и Синклеру совпадают. Его пистолет и пистолет жены – другого калибра. Короче, парень не боялся нас видеть, а просто был зол. – Потом, чуть с удовлетворением добавляет: – Наш визит, возможно, стал последней каплей для его брака. Он и так был на грани. Он изменял жене.

Холли почти не слышит эту часть. Она чувствует, как щеки у неё пылают таким румянцем, что в зеркале это выглядело бы скорее как лихорадка, а не красота (поэтому она не смотрится в зеркало).

– Я отправила тебя по ложному следу. Прости, Изабель.

– Не извиняйся. Это было хорошее предположение, просто неверное. Такое бывает. Ты была права по другому вопросу. У нас есть судебный эксперт, который ещё и любитель-графолог. Он провёл часть субботнего вечера, рассматривая под увеличением фотографию календаря преподобного Рафферти. Ты была права. Там написано ТРИГ, а не БРИГГС. «T», превращённая в «Б» – вот где подсказка, сказал он. У него нет никаких сомнений. Если псевдоним Билл Уилсон означает, что этот человек ходит на встречи АА, у нас есть реальный шанс узнать, кто он. Триг – не как Дэйв или Билл. Он выделяется.

– Мне правда жаль, Иззи. Я зашла слишком далеко и сломалась.

– Хватит извиняться, – говорит Иззи. – Во-первых, нам всё равно нужно было ещё раз опросить Гринстеда. Во-вторых, у нас есть потенциально важная зацепка – и это благодаря тебе. В-третьих, ты всегда слишком строга к себе. Дай себе немного чертового признания, Холс.

Холли чуть не сказала «прости, я постараюсь», но передумала.

– Спасибо, Иззи, это мило. Я связалась с моим человеком из Программы реабилитации. Если он знает какого-то Трига, я дам тебе знать, а ты мне.

– Я буду на этом настаивать, – говорит Иззи. – Это тебя шокирует, но среди копов много тех, кто страдает от зависимости, и некоторые ходят на собрания реабилитации. Я разошлю служебную записку с вопросом про Трига и гарантирую анонимность для любого, у кого есть информация. Ты сосредоточься на заботе о той женщине, которую охраняешь. Про неё говорят гадости на так называемой новостной станции – «Биг Боб».

– Сделаю всё, что смогу, – отвечает Холли и заканчивает звонок.

Идёт в ванную и умывается холодной водой, чтобы остудить пылающие щеки. Она понимает, что Иззи права: всю жизнь она зацикливалась на своих неудачах, списывая успехи на случайность или удачу. Отчасти это было из-за того, что выросла в тени (нет, под пятой) Шарлотты Гибни, но подозревает, что это просто её характер.

«Мне нужна своя программа, – думает она. Пусть будет AНО – Анонимные с Низкой Самооценкой».

Телефон издаёт звонок. Это Корри Андерсон, она сообщает, что они с Кейт уже садятся в машину и отправляются в Висконсин.

– Я выеду с опозданием на полчаса, – говорит Холли. – Держись основных дорог и следи за машинами, которые могут преследовать.

– Это не просто, – отвечает Корри. – После Айова-Сити за нами тянется хвост типичных фанатов Кейт.

– Следи за женщиной, которая едет одна. – Холли чуть не добавляет: «Наверное, в тёмных очках», но это глупо – в такой солнечный день многие водители их носят.

– Понялa, – говорит Корри легко и беззаботно. Холли не нравится это отношение. – Погоди. Кейт хочет с тобой поговорить.

Слышится шелест, и на линии появляется Кейт, её начальница.

– Я просто хочу ещё раз поблагодарить тебя за то, что ты сделала прошлой ночью. Я была как парализована. Как и Корри, и все остальные. Ты – нет.

Холли начинает говорить, что даже не думала, просто среагировала, но потом вспоминает слова Иззи: «Дай себе немного чертового признания, Холс». И говорит:

– Пожалуйста.

Это тяжело, но возможно.

Она заканчивает разговор с хорошим настроением. Ну... не совсем хорошим, ведь Холли никогда не чувствует себя полностью довольной собой, но ей становится лучше, и она решает побаловать себя булочкой перед дорогой.

Телефон снова звонит, когда она выходит за дверь. Это Джером. Он говорит, что с радостью займётся исследованием фундаменталистских церквей, которые имели проблемы с законом.

– Знаю, это большая просьба, – говорит Холли, бросая свой чемодан на заднее сиденье Крайслера (которым она всё больше наслаждается). – Извини, что отвлекаю тебя от книги.

– Я же говорил, я застрял на ней. Рано или поздно закончу – меня так воспитали – но, наверное, я не создан для художественной литературы. А вот исследовать... я это обожаю.

– Хорошо, сделай, что сможешь, но не бросай роман из-за меня. Моя идея, скорее всего, ни к чему не приведёт. Я уже облажалась с этим убийцей «заместителей» присяжных. – Опираясь на машину в мягком утреннем солнце, она рассказывает Джерому, как думала, что Триг – это прозвище Рассела Гринстеда.

– Не бери в голову, – говорит он. – Даже Аарон Джадж иногда промахивается. На самом деле, довольно часто.

– Спасибо, Джей.

– Не за что, Холлибери.

– Это один, – она не может скрыть улыбку в голосе. – Осталось ещё два.

Он смеётся и говорит:

– Я сохраню их. Береги себя, Холс.

– Вот так и планирую.