– Как обидно, – посочувствовала Дороти.

– Досадно, – согласилась я. – А они что – решили, что ты уйдешь в ночь глухую? Изображают из себя крутых детективов в плащах? – Я понизила голос, придав ему суровости: – Никому не покидать место преступления!

Он повернул ко мне все еще искаженное оскалом лицо.

– Вообще-то это не шутка. Кто-то реально ее убил.

Его жирный подбородок подрагивал, словно желе. Он что, собирался заплакать?

Вот поэтому я и не разговариваю с детьми.

– Ты в порядке? – обратилась к нему Дороти, но не заботливо, а с той прямотой, которая куда лучше, потому что эта прямота давала понять, что Дороти действительно интересует ответ.

– Угу, – промямлил Алекс, снова уставившись себе под ноги.

– Будь я на твоем месте, – заметила она, – я бы так не считала.

Он вздернул голову.

– Что вы имеете в виду? – Он почти прорычал эту фразу, и я в тревоге поняла, что он снова нацелил на меня свой гнев. – Что мои родители рассказали вам после того, как я ушел?

– Ничего не рассказали, – правдиво ответила я.

– Алекс. – Дороти подождала, пока он не повернется к ней лицом. – Тебя же зовут Алекс? – Он кивнул. – Я имела в виду, будь я твоих лет и в доме, где я остановилась, кто-то умер бы, мне было бы не по себе. Честно говоря, мне и сейчас не по себе, а я гораздо старше тебя. А меня даже рядом не было, когда это случилось.

– А что сказала полиция? Когда это случилось? – тихо спросил Алекс.

– Ну, мне полиция ничего не сказала, но согласно отчету о вскрытии смерть наступила в промежутке между девятью часами вечера и тремя часами следующего утра. А что? Ты что-то слышал? Или видел?

Он покачал головой.

– Если бы, – с мечтательным сожалением ответил он.

– Ты уверен, что ни о чем не хочешь рассказать? О чем-то, что имеет отношение к миссис Дэвис или… вообще о чем-то важном?

Земля под ногами снова притянула взгляд Алекса.

– Нет. – Он несколько раз качнул головой, подчеркивая свой ответ.

– Ладно, ладно. Но в случае чего, я надеюсь, тебе есть с кем поговорить? С кем-то, кому ты доверяешь? Например, с родителями? – Молчание. – Ну, по крайней мере, Лейла может помочь тебе поменять билеты на другую дату, – предложила Дороти. – Она в подобных вопросах творит чудеса.

– Не беспокойтесь, я уже продал их.

– А. Ну хорошо. Надеюсь, ты еще попадешь на этот мюзикл. Он очень впечатляет.

– Да, я знаю, – кивнул Алекс. – Я же не идиот.

С этими словами он сорвался с места и побежал в лесную чащу, таким образом совершая разминку, которую так решительно не собирался делать.

Дороти повернулась ко мне, и я увидела, что брови у нее уехали высоко на лоб.

– Есть варианты, что это сейчас было?

Я покачала головой.

– Возможно, ничего особенного или серьезного.

И едва я произнесла эти слова, как поняла, что неправильно поступила, не дав себе труда поразмыслить над заданным вопросом. Я увидела, как по лицу Дороти скользнуло сомнение – сомнение и, может быть, легкое разочарование.

– Если я что-то и поняла за все эти годы, – задумчиво произнесла она, – так это то, что нельзя сбрасывать детей со счетов. Во всех смыслах этого слова.

Мы двинулись дальше, а я не могла избавиться от ощущения, что провалила если не испытание, то как минимум тест, и досадовала и на себя, и на Дороти. Увы, общество успешных людей будоражит, но и изматывает по одной и той же причине: слишком много впечатлений, слишком много ожиданий от малейшего взаимодействия. А еще очень трудно ощущать себя умным и крутым, когда ты не вписываешься в круг избранных, когда тебе отведена вспомогательная роль. Именно поэтому Ватсон и Гастингс предстают перед нами такими идиотами, а мисс Марпл предпочитает работать в одиночку.

Но если я собиралась стать частью происходящего, нужно было задуматься о том, чтобы начать собственную игру.

Мы уже подходили к Хрустальному дворцу, когда у Дороти зазвонил телефон. Вытащив его из кармана пальто и взглянув на имя, она неожиданно крякнула.

– А я-то думала, когда ты уже позвонишь.

Я не представляла, кто это, но мое неведение долго не продлилось. Спустя минуту-другую Дороти отняла телефон от уха и включила динамик.

– Вы меня обе слышите? – я сразу по акценту поняла, кто это.

– Да, Питер, мы обе тебя слышим, – устало подтвердила Дороти.

– Хорошо. Потому что вам обеим стоит понять, что это плохая идея, очень плохая. Бредовая.

– Спасибо, дитя мое, за твою…

– Мам, да ну брось! Зачем тебе лезть к этим чудилам? Я видел, как та женщина вылетела из магазина Бетти, пока вы там были. Ну та, которая умерла.

– Вивиан Дэвис. А что с ней?

– Ага, она самая. Там еще была ее сестра.

– Откуда ты знаешь, что у нее есть сестра? – поинтересовалась я.

– Лей мне сказала.

Мы с Дороти обменялись взглядами – конечно, Лейла ему сообщила. Да и этот звонок наверняка происходил по их взаимной договоренности.

– Ты знаешь, что та женщина отколола? Лора или как ее там? Вылезла из машины навстречу Вивиан, забрала у нее одну из бутылок, открыла прямо на парковке – у нее с собой был штопор и все прочее, – и начала хлестать там же из горла! Пока Вивиан не запихнула ее обратно в машину. Я, конечно, понимаю, нельзя судить по одному случаю, но эта женщина – алкоголичка.

Мысленно я вернулась в тот вторник, в магазин Бетти, когда Вивиан ответила на звонок. «Сейчас буду», – сказала она, но такое не обещают человеку, который находится за сотни километров от тебя. Тогда почему Вивиан притворилась, что Лора еще не приехала? И почему сама Лора утверждала, что приехала на следующий день, в среду? Что-то тут не сходилось.

– Ага, спасибо за информацию, – поблагодарила Дороти. – Она может пригодиться.

– Нет, я не имел в виду…

– Пока.

Дороти нажала отбой, а когда Питер принялся названивать снова, просто отключила телефон и положила в карман.

– У вас ведь нет детей, так? – обратилась она ко мне. Я затрясла головой с неизбывным яростным отрицанием, которое вызывал у меня этот вопрос. – Тогда вы и представить не можете, как здорово игнорировать своего отпрыска, не испытывая личной вины или боязни социального осуждения или юридического наказания, – весело заметила она. – Очень бодрит. Запомните на случай, если все-таки заведете детей.

Чтобы пересечь Кристал-ривер, нам пришлось воспользоваться пешеходным мостиком, таким крутым, что он представлял собой фактически половину окружности – такой мост ожидаешь увидеть скорее в японском саду. На самой его верхней точке я заметила вдали пруд, который из дома видно не было, – он оказался больше, чем я представляла. Я бы назвала его озером, но до сих пор не знала, где проходит граница между этими двумя понятиями. Там, где река впадала в этот водоем, наверняка находился небольшой водопад – я не видела места слияния, но его наличие выдавало характерное журчание.

Ледяная твердыня Хрустального дворца с этой стороны производила не меньшее впечатление, чем с фасада, скорее даже большее, потому что на этот раз мы поднимались к нему от основания холма, на котором он расположился. К счастью, вверх вела встроенная в склон лестница, иначе нам бы пришлось пробираться через сугробы. Вдвойне на наше счастье, лестница была очищена от снега и льда и присыпана песком и солью. Гадать, кто исполнил всю эту черную работу, не пришлось, поскольку, добравшись до вершины холма, мы обнаружили Пола в садовых перчатках и мешком соли, который он локтем прижимал к боку. Второй рукой он рассыпал белые кристаллы по плитам патио.

Снизу на нем снова были клетчатые брюки, а сверху – голубая нейлоновая куртка с радужными полосами поперек груди и на плечах. Свою клоунскую копну волос он прижал оранжевой вязаной шапкой, но кончики кудрей в беспорядке выбивались по краям.

– Привет, Пол! – Дороти протянула ладонь для рукопожатия.

В своем порыве стянуть перчатку он уронил и рассыпал мешок с солью.