Через двадцать минут Бадо вернулась. В одной руке она держала кружку с чаем, а в другой – лист бумаги. Она поставила кружку и положила бумагу на стол перед Саттон.

Чай был сладким, горячим и с молоком. Сделав глоток, Саттон почувствовала, как наворачиваются слезы. В точности такой же чай готовил для нее Итан, хотя этот был менее крепким. И все же теплым, сахарным и утешающим, как объятия. Она сделала еще один глоток, а потом взглянула на бумагу.

Это была размытая фотография Константина.

– Это он. Это Константин.

– Вы уверены?

– Да. Где его сняли?

– У Сакре-Кёр. Вы были правы. Он тоже был там утром после убийства. Мне хотелось бы с ним поговорить. Вы знаете, как его найти?

– Нет. Сегодня утром мы расстались. Или вчера утром?

– Вы здесь уже почти двадцать четыре часа.

Неудивительно, что она так ужасно себя чувствовала. Ни сна, ни еды, только чай.

– Значит, вчера. Я сказала ему, что приехала в Париж, чтобы побыть в одиночестве, и не хочу его больше видеть.

– Его это расстроило? Рассердило? Он вам угрожал?

– Нет. Скорее… был разочарован, но не обижен и не возмущен. Он выглядел холодным, но не сердитым. Ушел без скандала. Вы сможете его найти?

– Без серьезной помощи вряд ли.

– Почему?

Бадо шлепнула на стол еще одну фотографию, более четкую. Снято было сверху. Константин, но в то же время не он. У высокого мужчины на снимке были очень светлые волосы и мрачная улыбка. Одет в штаны цвета хаки и голубую классическую рубашку, а в руках черная кожаная сумка.

– Мужчина, которого вы называете Константином Раффало, вчера ночью улетел из аэропорта Шарль де Голль. В Нью-Йорк. Мы позвонили в ФБР. К счастью, они смогут его арестовать. И тогда организуют нам разговор.

– Не понимаю. Он высветлил волосы и улетел в Нью-Йорк?

– Имя он тоже сменил. Или солгал вам. Он улетел по паспорту на имя Трента Даггана. Американский гражданин тридцати пяти лет, родился в Орландо, штат Флорида. Паспорт также выдан во Флориде. Проблема в том, что ни имя, ни адрес, ни номера социального страхования и паспорта не принадлежат ни одному жителю Флориды. Мне нужно взглянуть на паспорт, чтобы сказать точно, но полагаю, его документы фальшивые, как и ваши. И ваши документы выпустил тот же флоридский отдел.

Саттон попыталась уложить все это в голове.

– Он сказал, что его отец – военный. Что в детстве они перемещались по всему миру.

– Похоже, очередная ложь.

Бадо села. Она выглядела усталой. И неудивительно – ведь она провела здесь столько же времени, сколько и Саттон.

– Представьте, что я верю вам, мадам, и вы здесь, потому что попали в беду. Что, по-вашему, я должна сказать начальству? Вы приехали, нашли квартиру, изучили город, начали писать книгу, а потом легли в постель с мужчиной с вымышленным именем, вымышленной биографией и, судя по фотографиям, вымышленной внешностью. Вы совершенно ни в чем не виновны. А все, что произошло с момента вашего приезда, просто совпадение, в которое я, как офицер полиции, верить отказываюсь. Так?

Саттон кивнула:

– Но это правда. Я никого не убивала. Клянусь.

– И все же у нас есть два убитых в Сакре-Кёр студента, убитая женщина в Теннесси, и вы признались, что путешествуете по фальшивым документам, а это, смею заверить, серьезное преступление, особенно с учетом текущей ситуации в мире. Слишком много противоречий.

– Я не сделала ничего плохого, не считая получения фальшивого паспорта. Клянусь.

Бадо кивнула. Неужели она смягчилась? Блеснул огонек надежды.

– Расскажите еще раз, как вы получили фальшивый паспорт.

– Его достала для меня подруга. Она сказала, что знает человека, который поможет мне исчезнуть. Он работает с убежищами для женщин, делает новые документы для жертв домашнего насилия, чтобы они могли сбежать от мужей и найти работу. Он создает целую биографию, новый паспорт, права – все. Это как программа защиты свидетелей, только ей занимаются обычные люди, а не правительство.

– Мне нужно имя этого человека.

– Я его не знаю. Всем занималась моя подруга. Инспектор Бадо, прошу вас. Я знаю, вы мне не верите, и мы можем обсуждать подробности сколько захотите, но мне надо позвонить. Необходимо предупредить мужа. Если за всем этим стоит моя подруга, если она пытается подставить меня, а не помочь, я должна с ним поговорить. Чтобы он был настороже. Если он пострадает из-за моей глупости, я себе этого не прощу.

– Я должна сообщить полиции вашего штата об этой ситуации. Как только мы все обсудим, вы сможете позвонить.

– Вы меня арестуете? Официально?

– Пока нет.

– Значит, я могу уйти?

– Безусловно, нет. Как я уже сказала, еще много вопросов осталось без ответа. Вы нарушили несколько законов и должны понести наказание. Для начала мне понадобится имя вашей подруги, которая достала для вас документы.

Саттон кивнула. Она всей душой надеялась, что ошибается, но только один человек знал, где она.

– Ее зовут Айви Брукс.

Бадо спокойно записала имя, как будто, произнеся эти слова, Саттон только что не предала все, чем занималась последние несколько месяцев. Бадо встала.

– Вам принесут поесть. Я скоро вернусь, мадам.

Саттон уронила голову на руки, лежащие на столе.

Ох, Итан. Что я наделала?

Итан вошел в чужой дом. Дом, их прекрасный викторианский дом, сверху донизу обновленный, все еще выглядел великолепно, но Итан уже его не узнавал. Слишком много всего произошло. Слишком много обид, лжи и мучительных ночей, проведенных под этой крышей. Слишком много призраков.

Он был измотан. Сначала жена пропала, потом погибла, потом снова пропала. А какую-то незнакомку убили, надев на нее ценные кольца Саттон. Мысль о том, что супруга пошла на такое, лишь бы от него сбежать, надломила его. Убить другого человека, чтобы выдать за себя? На это способен только коварный, злобный и извращенный разум, Итан с трудом мог поверить, что его жена может на такое пойти. И вот теперь Робинсон заявил, что возобновлено дело Дэшила. Почему? Зачем это понадобилось?

Разве что появились новые улики. Разве что Дэшила убила Саттон.

В прихожей он опустился на колени и наконец погрузился в реальность.

Как прийти в себя после такого? Его любимая жена оказалась маньяком-убийцей? И впервые ли она такое совершила?

Конечно, это подло с его стороны, но он всегда гадал, а не она ли убила Дэшила. Случайно, конечно. Не нарочно. Она была пьяна и последней заходила в детскую. Но результаты вскрытия не оставляли сомнений. Трагедия, но вы не виноваты. Вы не виноваты.

Они не были виноваты. Ни Итан, ни Саттон.

А теперь, когда полиция снова расследует смерть Дэшила, какая чудовищная правда может обнаружиться?

В дверь постучали. Итан напрягся всем телом. Друг или враг?

Он поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Пресса пока не успела расположиться перед домом, журналисты остались у тюрьмы, брали интервью у полицейских.

Он открыл дверь. На крыльце стояла Айви с бутылкой вина в одной руке и желтой миской, накрытой полиэтиленом, в другой. На ее лице была полуулыбка.

– Еда и выпивка. Решила, что тебе это понадобится.

– Спасибо. Входи.

Она поставила миску на столешницу.

– Салат из пасты. Свежий. И отличное «Неббиоло». Тебе же оно нравится, да?

– Как ты умудряешься это помнить, Айви? Ты что, тайно записываешь в блокноте, пока мы не видим?

– Именно так. – Она засмеялась, достала два бокала для вина и поставила их на стол. – Я рада, что тебя выпустили. И рада, что она жива. Это дает надежду, что кошмарная неделя закончится чем-то хорошим. И раз ты свободен, стоит это отпраздновать.

Итан смотрел, как она перемещается по дому, так легко и привычно, словно по собственному. Но что-то не давало ему покоя. Он был не в настроении праздновать, да и слово совершенно неподходящее. Как он мог праздновать? Погибла женщина. Саттон по-прежнему неизвестно где.