Хоть начальник криминальной полиции Сюй отдал должное только лаборатории, мы с Чжао ничуть не расстроились, потому что для нас было важно не потешить свое самолюбие, а насладиться непередаваемым чувством выполненного долга. Я вернулся в гостиницу и лег спать, надеясь, что утро принесет с собой признание Хун Чжэнчжэна.

Конечно же, голова преступника склонилась перед молотом правосудия и он признался, что заколол Ян Фэна и его жену, но так и не смог объяснить мотив убийства и настаивал на том, что был один.

Начальнику Сюйю пришлось поблагодарить и меня на собрании следственной группы, где обсуждались результаты нашей деятельности.

– В какой одежде был Хун Чжэнчжэн той ночью? – спросил я.

– В черной футболке, – ответил следователь.

– Тогда мы сейчас же должны отправиться на поиски человека в белом, – уверенно заявил я. – Мне кажется, Хун Чжэнчжэн не может назвать мотив убийства, потому что у него его вообще не было, – но мотив был у того, кого он сейчас прикрывает.

– Похоже, вы склонны верить, что убийцы работали вдвоем, – уважительно произнес начальник Сюй.

– Предлагаю продолжить допрос родителей, – ответил я.

– Необходимо создать две рабочие группы, – начал я. – Первая группа будет опрашивать родителей из класса Ян Фэна, которые были знакомы с Хун Чжэнчжэнем. Вторая поговорит с детьми из этого же класса. Нужно найти тех, кто посмышленее. Но помните, что при разговоре должны присутствовать родители и учителя. К тому же у меня есть просьба: если вторая группа обнаружит что-то стоящее, пусть сразу же сообщит мне, я хочу поучаствовать в разговоре.

Начальник Сюй одобрительно кивнул, и две группы следователей немедленно приступили к работе.

Я был уверен, что первая группа сможет разузнать что-то намного быстрее, но мои ожидания не оправдались. Следователи первой группы провозились немало времени, но почти ничего не выяснили. Оказалось, что Хун Чжэнчжэн не появлялся в Тинтане уже больше года. В день совершения преступления он вернулся из-за границы. Вдобавок Хун никогда не пользовался мобильным телефоном, поэтому мы даже не могли просмотреть его журнал вызовов.

– Ну так продолжайте опрашивать! Узнайте, кто из родителей ездил когда-нибудь туда, где работал Хун Чжэнчжэн. Может, кто-то общался с ним год назад! – злился по телефону начальник Сюй.

– Ну, это займет много времени, – поникшим голосом отвечал следователь на другом конце провода.

– Начальник Сюй, не переживайте, – сказал я. – Может, вторая группа что-то найдет…

Не успел я договорить, как телефон начальника Сюйя снова зазвонил – вторая группа действительно кое-что выяснила.

Очень скоро я прибыл в учебный корпус начальной школы Красного знамени и сразу заметил девочку, на вид лет двенадцати-тринадцати. Она робко прильнула к матери, пока с ней разговаривала женщина-полицейский. Я молча подошел, чтобы послушать.

– Ты говоришь, что дружишь с Сяоцин, верно? – спросила женщина-полицейский.

Девочка кивнула.

– Если Сяоцин обижали, ты же расскажешь тете?

Женщина-полицейский мягко уговаривала девочку. Та замолчала, подумала недолго и спросила:

– А учитель Ян узнает, что это я рассказала?

Похоже, эта девчушка еще не знала, что их учитель уже никогда и ничего не узнает.

Женщина-полицейский ответила:

– Тетя обещает, что о нашем сегодняшнем разговоре будут знать только твоя мама, ты, я и дядя, стоящий позади меня.

Я втайне презирал эту очаровательную женщину за ее ложь. «Словам красивой женщины нельзя верить», – подумал я про себя, еле сдерживая смех.

Но стоило девочке взглянуть на меня, как она сразу же сказала:

– Пусть этот дядя тоже не знает, я стесняюсь говорить при нем.

Я не был уверен, что верно понял, в чем дело, но спрятался за дверью и начал подслушивать.

– Дело вот в чем… – Девочка замялась, но вскоре продолжила свой рассказ: – Два дня назад после обеда во время самоподготовки учитель Ян позвал в свой кабинет Сяоцинь. Она не возвращалась целый урок. А когда вернулась и села рядом со мной, я поняла, что что-то случилось: она вся тряслась, лицо было бледным. Я спросила, не простудилась ли она, но Сяоцинь помотала головой и тихонько заплакала. Я хотела понять, что происходит, поэтому отвела ее из кабинета в то место, где мы часто болтаем. А потом она рассказала… рассказала мне один секрет.

– Не переживай, все хорошо, – поддержала ее служащая.

– Она долго лежала у меня на коленях и плакала, а потом сказала, что учитель Ян уже очень много раз обижал ее…

«Боже! Изнасиловал ребенка!» Каждый раз, когда я узнавал о подобных случаях, мое сердце начинало колотиться. Стоя за дверью, я сжал кулаки и выругался про себя: «Мразь в шкуре учителя».

– А как он ее обижал? – продолжала спрашивать женщина-полицейский. Я чувствовал себя неловко; неужели того, что сказала девочка, мало?

Та помолчала, а потом ответила:

– Она сказала… сказала… она сказала, что учитель Ян засунул ей руку под юбку, а потом поднял ее.

Я продолжал стоять за дверью и молча сжимать до боли кулаки.

Женщина, сдавленно кашлянув, спросила:

– И что ты ей ответила?

– Я сказала ей, чтобы она пожаловалась своему папе. Пусть он врежет этому негодяю. – Эта маленькая девочка знала, как постоять за себя.

– Ты видела ее папу? Откуда ты знаешь, что он сможет побить учителя Яна? – Сотрудница полиции искусно задала этот вопрос. Так можно было понять, знал ли отец Сяоцинь учителя Яна, а еще выяснить его происхождение и особые черты.

– Не видела. Мама Сяоцинь умерла, а папа очень много работает. На родительское собрание всегда приходит только тетенька из его магазинчика. Бедная Сяоцинь… – чуть не плача, сказала девчушка. – Но она рассказывала мне, что ее папа раньше служил в Народной вооруженной полиции и здорово дерется.

Я помахал женщине, намекая, чтобы она прекратила этот разговор. Мы уже располагали достаточным количеством информации, и не нужно было провоцировать психологическую травму у невинного ребенка.

Служащая сказала ей несколько утешительных слов и направилась к выходу, после чего мы вместе с ней поспешили в городское управление.

– Мотив нашелся, – радостно сказал начальник Сюй. – Немедленно вызовите этого У У[648] на допрос. Заодно узнайте, в каких он отношениях был с Хун Чжэнчжэнем.

– Начальник Сюй, нам нужно постановление на проведение обыска, – попросил я. – Раз уж все мы подозреваем его в убийстве, на нем в тот день должна была быть белая футболка, я в этом практически уверен. Хорошо бы порыться в его белых вещах.

Пока мы шли, я нес постановление на обыск и слушал, что рассказывал следователь о семье Сяоцинь. Девочка живет в неполной семье. Ее отец, У У, раньше служил в вооруженной полиции, а теперь был в отставке. Сейчас он держит небольшой магазинчик. Мать погибла в автокатастрофе несколько лет назад. Для Сяоцинь нет никого ближе отца, а для У У дочка – смысл жизни. Сотрудники криминальной полиции уже проделали работу и уговорили продавщицу магазина У У забрать Сяоцинь из дома, чтобы та не увидела, как уводят ее отца.

Я видел, как полиция сажает в машину внешне абсолютно спокойного У У. После этого мы с Чжао зашли к нему домой. Нам даже не пришлось ничего искать – мы быстро заметили белую футболку с несколькими коричневыми крапинками. Опыт подсказывал, что эти пятнышки не что иное, как засохшая кровь.

Через некоторое время появились результаты анализа вкраплений с футболки: это была кровь Хун Чжэнчжэна и убитой женщины.

У У не оказывал сопротивления при задержании. Уже в отделе криминальной полиции он честно рассказал, как все было.

Оказалось, когда семь лет назад У У с женой ехали на автобусе навестить тещу, бок о бок с ними сидел маленький мальчик, который сбежал из дома. Автобус внезапно на ходу перевернулся, большинство пассажиров получили травмы, начался хаос. Жена У У скончалась на месте. Она сидела у окна, и осколок оконного стекла перерезал ей сонную артерию. Мальчишка, сидевший рядом, потерял сознание от удушья – что-то сильно сдавило ему шею. У У, не имеющий ни единого шанса спасти свою жену, сосредоточился на оказании первой помощи мальчику; он научился этому в армии. Провел сердечно-легочную реанимацию – и в конце концов спас ребенка.