Она потрясенно перечитывала комментарий снова и снова. Он собрал пятьдесят лайков, хотя большинство считало его возмутительным.

Она посмотрела на никнейм, но не узнала его. Перешла на страницу читательницы. Аноним – ни фото профиля, ни фотоальбомов, ни статусов, а в закладках только фан-страница Саттон. Ни секунды не колеблясь, Саттон удалила комментарий и заблокировала пользователя. Она спокойно относилась к тому, что не всем нравятся ее книги, и много раз повторяла это на встречах и в блоге, но в этом комментарии было что-то угрожающее, и ей стало не по себе.

Однако так делать не следовало. Надо было кому-нибудь рассказать, записать имя пользователя и сам комментарий. Она совершила огромную ошибку, нажав на кнопку «удалить». Когда полиция попыталась обнаружить того, кто по-настоящему виновен в преследовании, этот комментарий оказался единственным следом. Она не смогла ничего предпринять, чтобы защитить себя.

Но тем далеким утром, выпив восхитительный чай и испытывая смешанные чувства к слегка отдалившемуся от нее мужу, Саттон даже не представляла, к чему все это приведет.

В тот вечер, когда Саттон привела незнакомца в свою постель, произошло убийство.

Двойное убийство.

На ступенях Сакре-Кёр, базилики Святого сердца.

Зарезали двух молодых американцев. Они приехали из Вауватосы, штат Висконсин, оба были светловолосыми и крепко сложенными. Они учились в английском Оксфорде, но приехали в Париж на каникулы. Влюбленная пара.

Никто не знал, что за мгновение до смерти Рик сделал Лили предложение. Он подарил ей кольцо, купленное на чаевые из пиццерии «Джек Рэк», где работал каждое лето и три вечера в неделю, чтобы накопить достаточно денег для годичной учебы за границей. Встретив только что приехавшую в город Лили – какое милое, старомодное имя, – он безумно влюбился и понял, что хочет жениться на ней. Поэтому он пригласил ее в кино, добавил две дополнительные смены в неделю и после двух тяжелых бессонных лет купил на эти деньги небольшой «кровавый» бриллиант – лучшее, что он мог себе позволить; нищим не приходится выбирать между дешевыми «кровавыми» бриллиантами и гораздо более дорогими официально одобренными, добытыми в бесконфликтных зонах. Рик два месяца планировал, каким будет этот особый момент в их жизни.

Видите его? Он, уроженец Среднего Запада, стоит на коленях, обещая вечную верность. Она, с румяным от радости лицом, прикрывает рот рукой, потому что наступил момент, о котором она давно мечтала, со слезами на глазах кричит: «Да, да, да!» Рик надевает ей на палец кольцо с маленьким «кровавым» бриллиантом и наклоняется, чтобы поцеловать ее. Их будущее предопределено. Идеальный момент, к которому они шли многие годы, но тут камера постепенно отъезжает назад, и появляется тень. В лунном свете мелькает нож. Вам почти хочется предупредить их об опасности, крикнуть, чтобы сбежали, правда?

Убийца пырнул парня ножом в почку, и тот в шоке качнулся вперед. Затем убийца полоснул девушку ножом по горлу, а когда она упала, стянул с ее пальца кольцо. Он бесстрастно ждал, пока они перестанут дергаться.

Осторожно, чтобы не наступить в кровь, он стер с верха и края коробочки с кольцом влажное темно-красное пятно, завернул ее в полиэтилен и спрятал в карман, а потом уложил студентов на ступеньках так, что Лили оказалась сверху, вниз лицом, обнимая возлюбленного, точнее жениха, и момент, который должен был стать самым счастливым для них обоих, смешался с пролитой на белоснежный мрамор ступеней кровью, в этой позе они и умерли.

Это произошло быстро, не волнуйтесь. Они не страдали. Блицкриг застал их врасплох, а кровь вытекла слишком быстро, чтобы они осознали случившееся. И вообще, если подумать, не такой уж плохой способ уйти. По крайней мере, под конец они были счастливы и вместе.

Удивительно, но свидетелей не оказалось, хотя поблизости всегда ходят толпы. Убийце повезло – юные любовники хотели уединения и ушли в укромное место. Вид здесь был не так хорош, зато вокруг никого.

Их обнаружил мужчина, выгуливавший собаку. Они лежали друг на друге, поэтому на мгновение он подумал, что они занимаются любовью, и улыбнулся сумасбродству молодости, но потом его фонарик высветил лужу крови, и он понял – случилось что-то ужасное. Мужчина вызывал «Скорую помощь», а его собака осторожно ступала по краю, принюхиваясь и оставляя на месте происшествия крошечные красные отпечатки лап.

Прибывшая полиция была в бешенстве. Во-первых, чужие следы на месте преступления, во-вторых, это было явно делом рук какого-то безумного маньяка. А самое ужасное – документы в сумочке и кармане.

Убийство американских туристов навредит всей туриндустрии.

Еще как навредит.

Париж хранит множество тайн. Саттон хотела раскрыть все. Она встала пораньше, убрала волосы в тугой хвост, надела темные кроссовки и бросила в сумку ноутбук. Сегодняшний день она решила посвятить исследованиям. Ей требовалось сменить обстановку.

Она не знала, куда направляется, просто села в метро на первый поезд и проехала пятнадцать минут. Она двигалась на север, на другой берег Сены. Многие названия остановок ни о чем ей не говорили, но одно зацепило сознание. Монмартр. Константин сказал, что свет на Сакре-Кёр – одно из самых удивительных зрелищ во всем Париже, и предложил там пообедать. Идеально. Она посетит собор, осмотрит достопримечательности, устроится писать в ближайшем кафе (здесь полно кафе, это же Париж), а потом, если захочет, спустится с холма и пообедает с ним.

Она взяла сумку и встала. Когда поезд остановился, подождала, пока откроются двери. Но ничего не произошло. Потянувшись к маленькой металлической задвижке, какой-то подросток задел ее плечо и открыл дверь. Ах вот как. Теперь ясно, что ты туристка, Жюстин.

Она поднялась по лестнице на улицу, как вылезающая из песка улитка. Похоже, в спортзал теперь ходить не придется. Париж состоял из сплошных лестниц. Улица отличалась от улиц ее района – более тесная и с духом художников. Она вспомнила о Константине, о крепких руках, обнимающих ее… нет, скорее, прижимающих к кровати. Он вел себя жестко, и ей это нравилось, хотя сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что это не так уж потрясающе, как ей казалось. Пересмотр прошлого, приправленный спиртным. Как ей свойственно.

Чутье подсказывало, что лучше больше с ним не встречаться. Саттон понимала, что следует быть осторожнее. Просто ей хотелось рискнуть, и спиртное ударило в голову. Ей до сих пор было нехорошо. Сожаления и двухдневное похмелье – типичный завтрак писателя. Да уж.

Так почему же она размышляет, стоит ли встретиться с Константином? Ей следовало бы забыть о нем, пусть он растворится в ткани города. И она пыталась. Ей совершенно ни к чему новые отношения.

Ему это не понравится. Он явно заинтересовался Саттон. Она ощутила смесь желания и страха. Какая же ты дура, Жюстин. Рисковать всем, чего ты добилась, и все лишь бы угодить очередному мужчине. Она страшно хотела, но вместе с тем не желала его видеть.

Она поднялась на фуникулере на самый верх и с удивлением обнаружила, что там пусто. В такую рань на дорожке тоже было тихо. Несколько минут Саттон шла в тишине, ее единственным спутником был маленький черный кот с белыми лапками, и, когда она останавливалась, чтобы почесать его за ушком, он радостно мяукал в дружелюбной французской манере.

Константин был прав. Когда она сошла с извилистой, усыпанной листьями дорожки у фуникулера и пошла к церкви, перед ней раскинулся город. Крыши и соборы, одинокий небоскреб на Монпарнасе прямо по курсу, а справа – агрессивно торчащие вверх здания в Ла-Дефанс. Зелень, золото и белизна, до боли красивые. Как будто она оказалась в одиночестве на вершине мира. Солнце до рези в глазах заливало ярким светом белый мрамор собора.

Саттон закрыла глаза и глубоко вдохнула. Именно этого она так долго хотела, и вот наконец она в одиночестве, как никогда прежде.