Монклер сидел в той же позе, в какой она видела его в последний раз.

– Мистер Монклер?

Он не сдвинулся с места.

– Итан.

Имя, похоже, его немного расшевелило, хотя он все равно не поднял взгляд.

– Вы спите?

Он поднял голову, и Холли увидела в его глазах ярость, отчего сделала шаг назад и потянулась за электрошокером, которого, конечно же, на поясе не было, поскольку она находилась в полицейском участке. Затем его взгляд прояснился, и он мрачно улыбнулся:

– Снова пришли посмеяться над обреченным?

– Никаких насмешек. У меня вопрос. И очень важно, чтобы вы ответили правдиво. Важно и для меня, и для вас.

– Обратитесь к моему адвокату.

– Послушайте, разговаривая сейчас с вами, я нарушаю закон, так что отнеситесь с пониманием.

Он пожал плечами:

– В чем дело?

– Ваша жена носила шиньон или парик? Любые накладные волосы?

– Точно нет.

– Вы уверены?

– Еще бы! У нее самые шикарные волосы, которые я когда-либо видел. Густые, светло-рыжие – предмет зависти всех ее подруг.

– Но у вас были проблемы, не могло ли так случиться, что у нее…

– Нет. Нет ни малейшего шанса, что моя жена вдруг побрила голову и начала носить парик. Почему вы задаете такой идиотский вопрос? Грэм?

Но Холли уже вышла из камеры и помчалась к лифтам. Вернувшись на второй этаж, она поспешила в конференц-зал. Там собралось начальство. Морено, шеф полиции и пара детективов.

Присутствующие повернули головы в ее сторону.

– Это не он.

Все застыли, а потом Морено сказал:

– Бога ради, Грэм. Иди домой. Поспи. У нас совещание.

– Простите, что прерываю, сэр. Но Монклер ее не убивал. Я точно знаю.

Морено прищурился.

– Так скажи, ради бога, по какой причине ты решила раскачивать лодку, Грэм? Тебя повысили до детектива. Ты проделала образцовую работу. Все ясно как божий день. Даже Робинсон признает, что мы взяли Монклера за яйца. Он уже говорил с окружным прокурором о признании вины.

– Сэр, я готова рискнуть своей карьерой. Прошу вас.

Эти слова привлекли его внимание. Он посмотрел на главу департамента, потом снова на Холли и поднял кустистую бровь.

– Говори.

– Обнаруженное тело – не Саттон Монклер.

Я просила у жизни так мало. Мужа. Семью. Друзей. Любовь – и давать, и получать. Вот и все.

И я все это получила. О да.

Поэтому, когда я сбежала из своей идеальной жизни, мне требовалось совсем немного.

Теплая постель в уютной мансарде. Сад с зелеными папоротниками и белыми цветами. Кафе и дождь, хорошая книга, удобная ручка для письма. Долгие прогулки, наблюдение за влюбленными, идущими рука об руку, и кистями художников, сверкающими от росы. Одиночество. Я мечтала об одиночестве.

И о вдохновении, чтобы заполнить четыре сотни страниц, о да. Разве это такие уж невероятные желания? Просто писать, изливая слова на страницу, творить. Вот чем я занимаюсь. Чем занималась раньше. Осознанно и с наслаждением. В приятном отсутствии прежней жизни.

Моему одиночеству не требовалась компания.

Я не просила меня в это втягивать.

Не просила сверкающего в лунном свете острого лезвия. И хаоса, и криков. Сирен, и грубых вопросов, и густой влаги от крови на ладонях.

Не просила, чтобы на меня пялились, пялились и пялились.

Elle est arrivе́e[594]

Саттон Монклер мечтала переехать в Париж.

Она уделяла своей мечте много времени. Вкладывала силы. Представляла, как это будет: чувствовала себя Златовлаской, когда просматривала список квартир, где могла бы поселиться, и выискивала идеальную. Квартира на улице Фобур слишком дорогая, а возле Нотр-Дама – слишком убогая.

Когда мечта превратилась в план, она провела настоящее исследование, просматривая телевизионные реалити-шоу для туристов: Саттон Монклер переезжает за четыре тысячи триста миль из Франклина, штат Теннесси, во Францию, в Париж! Она выбирала, какой округ ей подойдет. Хотела найти нестандартное жилье вдали от туристических районов. Чтобы отыскать идеальное место, она наняла бы агента по недвижимости из того самого реалити-шоу.

– Я ищу мансарду с парижским шармом, чтобы поблизости были хорошее кафе и станция метро. Тихое, закрытое от посторонних глаз место во французском стиле.

Агент по недвижимости выполнила бы пожелания, как всегда. Она недаром имела превосходную репутацию.

Через три дня Саттон оказалась бы в очаровательной двухкомнатной квартире с мебелью в Седьмом округе, на левом берегу Сены, с идеальным видом на Эйфелеву башню из большой гостиной. Это обошлось бы ей в кругленькую сумму, но она получила аванс за книгу. После недолгих переговоров она заплатила бы за квартиру грабительскую сумму, но оставшихся денег ей хватит на год. Она была благодарна издателю за то, что он не потребовал деньги обратно, когда расторг контракт. Она освободилась от всех, освободилась от прежней жизни. Она могла делать что хочет, писать для себя. Сбежать. Ей хотелось лишь ненадолго сбежать от превратностей жизни.

Она переехала бы в тот же день: туристический сезон заканчивался, и хозяин устал от краткосрочной аренды. Он работал в компании, занимающейся недвижимостью для туристов, и отчаянно хотел уехать из Парижа в Шамони, где планировал открыть небольшую кофейню и почаще кататься на лыжах. Агент по недвижимости сказала, что владелец рад неожиданному и быстрому предложению снять квартиру на год с полной предоплатой.

Переезд не занял бы много времени: у нее был только рюкзак с новым ноутбуком, новым планшетом и несколькими потрепанными, но любимыми блокнотами, потертая дорожная сумка, которую Саттон купила в местном секонд-хенде, а также три смены совершенно новой одежды, исключительно черной, и туалетные принадлежности. Все остальное она оставила.

Все и всех.

И когда дверь дома закроется и Саттон останется одна, она оглядится и увидит свою новую жизнь. Ничего лишнего. Идеально.

Безопасно.

Ее поразило, насколько давняя фантазия напоминала реальность. Ее новую реальность.

Все заняло не так много времени, как она ожидала. Всегда полезно проводить исследования. В первый же день Саттон нашла идеальную квартиру в идеальном районе на идеальной улице. Взяла ключи, отдала деньги за год аренды и поднялась по лестнице в свой новый мир, в позолоченную башню из слоновой кости.

Она удрала в новую жизнь. Ведь именно об этом она мечтала, правда?

Саттон перетащила к окну письменный стол в стиле времен Людовика XIV и разложила письменные принадлежности на потертой деревянной столешнице. У нее еще не было доступа в интернет, не было беспроводной связи, но не беда: перед отъездом она вышла из всех аккаунтов всех соцсетей, сменила пароли на такие, которые никто не разгадает, в особенности она сама. Она скачала все важные файлы на флешку и перенесла на новый ноутбук, а затем сбросила настройки своего аккаунта в «Дропбоксе». Отключила поддержку облачных сервисов. В наше время чертовски трудно исчезнуть, но для умного человека все возможно. А Саттон была очень, очень умна.

Никто не знал ее новый телефонный номер – ни друзья, ни коллеги. Ни Итан. В особенности Итан.

Она проигнорировала боль, которую причинило это имя, и продолжила наводить уют в новой квартире.

Итан не знал, где она. Наверное, уже начал скучать. Или нет. Ей было плевать. Саттон оставила короткую исчерпывающую записку на столешнице из благородного каррарского мрамора, который с такой любовью выбирала, когда они ремонтировали дом. «Не ищи меня, – говорилось в записке. – Мне нужно время».