– Ага, я уже сама догадалась. – Я прислонилась бедром к кухонному островку посередине помещения, отодвинув, чтобы не помять, лежавшую на нем газету. – Но все равно спасибо.

– А вы дерзкая штучка! – восхитился он. – Похоже, мне придется быть пай-мальчиком, пока вы здесь.

– Очень рада это слышать, – вклинилась в разговор Дороти. – Хорошо ли вам спалось? – обратилась она уже ко мне.

Я заверила, что хорошо.

– Утром мы обычно обходимся без прислуги, – пояснила она. – Так что чувствуйте себя как дома и берите все, что пожелаете.

– Сухие завтраки в буфете позади вас, – подсказала Лейла.

– Мой сын развлекал нас драматическим озвучиванием прессы, – сообщила Дороти, глядя, как я достаю коробку хрустящих отрубей (хотя я предпочла бы взять стоявшую рядом упаковку хлопьев с какао).

– Прикалываться над писаками у нас вроде семейной традиции. – Питер склонился над газетой и откашлялся. – Итак, сводка полицейских новостей! Должно быть забавно, посмотрим-ка… Ух ты, пьяные дебоши в центре города вечером пятницы. Подлинные страсти кипят на темных улицах Сакобаго, красота… Опа, еще один неопознанный бездомный найден мертвым, очевидно, вследствие переохлаждения, ибо на нем не было и нитки. Вроде не эксгибиционист, а там – кто его знает. – Он быстро поцокал языком. – А я-то думал, Торговая палата распорядилась всех бомжей вывезти куда подальше. Или сжигать на месте.

– Питер, не увлекайся, – предупредила его Дороти.

– Та-а-ак, похоже, пропала местная жительница, некто Пола Фицджеральд, сорока двух лет, инструктор по плаванию. Судя по фото – в образцовой для инструктора форме. Пола, шалунья, куда ж ты подевалась? О тебе уже два дня ни слуху ни духу.

– Присоединяйся к клубу, Пола, – ввернула Дороти.

Я увидела, как Питер и Лейла обменялись взглядами – как настоящие брат и сестра, обеспокоенные душевным состоянием матери и сравнивающие свои наблюдения. У меня возникло ощущение, что Питер приехал, чтобы подбодрить Дороти. Он жил в Нью-Йорке, но частенько наведывался в Мэн – по крайней мере, так писали. Об их невероятной близости с матерью тоже частенько упоминалось, и теперь я убедилась воочию, что на этот раз таблоиды не врали и не ошибались.

Кстати, эти две заметки заинтересовали меня больше, чем я дала понять окружающим. Я тот еще фанат криминальных расследований, хотя нынче это столь же банальное заявление, что и «как далеко шагнуло телевидение» или «я терпеть не могу слово “влажный”»[550]. В девяностые годы я читала романы Энн Рул[551] – задолго до того, как их сменили бесчисленные подкасты и документалки на «Нетфликс». Я сделала мысленную пометку при случае тщательнее ознакомиться с этими двумя происшествиями.

Питер снова обратил взгляд на газету.

– Та-а-ак, посмотрим. Кто-то совершил целую серию телефонных розыгрышей, названивая в приемную мэра. Я полагал, подобные развлечения остались в прошлом, впрочем, я уважаю чужой выбор. Мэру зато хоть будет чем заняться. – Он взглянул на мать. – Ричмондская простыня была поинтереснее, а? Помню, ты временами хохотала аж до слез.

– Да, но, пожалуй, пока что лучше не давать воли слезам. – Дороти резко встала, с грохотом опустив тарелку в раковину. – Иначе есть риск, что я не смогу остановиться.

На пухлом диване в библиотеке мы провели восемь часов – боже, эта женщина работала как заведенная. Нет, нас то и дело прерывали: то Лейла, извиняясь, заглядывала на минутку по важному делу, то Питер заходил с каким-то нелепым (но веселым) замечанием или вопросом. И каждый раз Дороти возвращалась к работе как ни в чем не бывало. Я накопила арсенал уловок психологического характера, которые использовала, чтобы помочь клиенту сконцентрироваться, успокоиться, заставить оторваться от чертова телефона, но за первый же час нашего делового общения я поняла, что никогда не применю эти уловки к Дороти – потому что это будет настоящим оскорблением.

К четырем часам я поняла, что готова выбросить белый флаг – я уже двенадцать часов находилась на ногах, а Дороти не проявляла ни малейших признаков усталости, но я не сдавалась из принципа, ожидая, что Дороти сдастся первой. Так что когда в библиотеку вальяжной походкой с руками в карманах вошел Питер, я испытала нешуточное облегчение.

– Ку-ку.

Дороти даже головы не подняла от своего ноутбука – у нас был открыт общий документ, и я следила, как красный курсор, помеченный «ДЧГ», танцует по экрану, стремительно стирая одни слова и замещая их другими.

– Четыре часа, – объявил Питер.

– Я всегда знала, что однажды ты научишься определять время, – по-прежнему не глядя на него, констатировала Дороти.

Питер вздохнул:

– С чего американская общественность вообразила, что у тебя нет чувства юмора, – ума не приложу.

В ответ на эти слова Дороти наконец резко подняла голову, и я последовала ее примеру, чтобы увидеть ее реакцию: в ее глазах плясали огоньки, но мне показалось, что Питер – единственный человек, которому сходили с рук подобные заявления.

– Чего же ты желаешь, дитя мое?

– Ну, начинать выпивать считается социально приемлемым как раз с четырех часов – по крайней мере, так меня учила матушка.

– Мудрая женщина. Почему же тогда ты не смешаешь себе напиток?

– Потому что я не хочу смешанный напиток, – надул он губы. – Я хочу хороший бокал доброго красного вина. Разве не хорошая идея, раз за окном навалило снега? Впервые за год наконец-то наступила погода для красного вина.

Я никогда не слышала выражения «погода для красного вина», но прекрасно поняла, что Питер имеет в виду. Очевидно, Дороти тоже.

– Хм-м, – выпятила она нижнюю губу, – звучит и правда замечательно. Ну, вроде у нас лежало в запасе несколько бутылок.

– Не-а. Их выдули аусси[552], помнишь?

– О господи, как я могла забыть?

Я сделала пометку в другом документе «Спросить о выпивохах-австралийцах».

– Что ж, тогда почему бы тебе не прокатиться и не привезти новый запас? – терпеливо посоветовала Дороти.

– Потому что ты будешь жаловаться, что я привез полную туфту, и заставишь возвращаться, так что лучше давай поедем вместе, – ответил Питер не менее терпеливо. – И в любом случае, не пора ли заканчивать на сегодня? Я знаю, предложение безумное, но может хоть разок – хоть один разочек – ты не будешь работать до потери сил?

Дороти наградила его долгим взглядом, а потом решительно захлопнула ноутбук.

– Ты прав, поехали за вином. – Она взглянула на меня. – Хотите с нами?

Вообще-то я хотела удалиться в свою комнату, плюхнуться животом на кровать и погрузиться в разгадывание кроссвордов, но моя работа предполагала, что я буду соглашаться на подобные любезные приглашения – особенно в начале сотрудничества, пока мы с клиентом только узнаем друг друга. Поэтому я изобразила сияющую улыбку, кивнула и побежала наверх за своей тоненькой ветровкой, которая никоим образом не могла защитить меня от холода с Атлантики.

«Магазин алкогольных напитков Бетти» располагался в обветшалом строении, которое я приняла бы за старый амбар или заброшенный склад, если бы не знак, установленный в конце проселка в нескольких минутах езды от дома Дороти. Поскольку она регулярно туда заезжала, служба безопасности давно там все осмотрела, и теперь нам оставалось подождать всего несколько минут, пока офицер Чои (женщина с конским хвостом) быстро все обойдет. Она ехала на отдельной машине, а нас на черном «Линкольне» вез другой охранник – пожилой, с ежиком седых волос, куда больше соответствовавший моим представлениям о том, как должен выглядеть телохранитель. Его звали офицер Доннелли, и я сидела рядом с ним на пассажирском месте, потому что не хотела тесниться сзади с Дороти и Питером. За всю поездку никто не проронили ни слова.