– Как ты узнал?

– Только что пришли результаты анализа ДНК. Лаборатории пришлось работать всю ночь, но они подтвердили, что молоко в желудке погибшего мальчика принадлежит той женщине.

– Какова причина смерти?

– Судя по первичному осмотру, она разбилась насмерть.

Обычно люди умирают от падения с высоты либо случайно, оступившись, либо специально, потому что решили покончить жизнь самоубийством.

– Убила своего ребенка и решила свести счеты с жизнью, – произнес Дабао. – Все становится на свои места.

– Тело пока не изучали? – спросил я.

Ван помотал головой.

– Еще до осмотра места преступления я нашел у погибшей в кармане фотографию, где она держит на руках маленького ребенка. Я сразу же узнал сыночка Шэнь Цзюня. Несмотря на поздний час, я все же решил проверить свои догадки и отправил образец ее крови на сравнительный ДНК-анализ. Я планировал приступить к вскрытию, когда придут результаты.

Я закивал, показывая, что абсолютно с ним солидарен.

– Выдвигаемся!

Тело нашли около пересохшего русла реки недалеко от горы Цинтин, хотя правильнее было бы назвать его горным ущельем. Обычно здесь круглый год нет ни капли воды, но в этот раз из-за проливных дождей уровень воды поднялся до двадцати сантиметров.

Ущелье полностью устилали камни и глыбы. Жители деревушки увидели тело на высокой глыбе, находящейся под каменным мостом, возвышавшимся над ущельем. С двух сторон мост окружали высокие перила, оберегающие людей от случайного падения. Стоя на каменном мосту, я отчетливо видел меловую обрисовку, демонстрировавшую, где и как именно лежал труп перед тем, как его убрали.

– А здесь высоко… Как спуститься вниз? – Я боязливо посмотрел с моста. От него до дна ущелья было больше двадцати метров.

– Перила сделаны из белого цемента, они пачкаются. – Судмедэксперт Ван потянул меня на себя и отряхнул белую пыль с моих брюк. – Мы вчера спускались по веревке.

В арсенале сотрудников следственного отдела был своеобразный способ спуска «по веревке»: на талии одного полицейского завязывалась веревка, остальные брали другой ее конец и потихоньку, перехватами, отпускали «везунчика», пока тот не доберется до дна ущелья.

Раньше мне казалось, что такие трюки выполняют только спецназовцы или каскадеры в кино; я не ожидал, что когда-нибудь подобное исполнит судмедэксперт. Снова посмотрел вниз и почувствовал, как мои ноги стали ватными.

– Мы сами спустимся и всё сделаем, а ты подожди нас здесь, – предложил Дабао. Он знал, что я боюсь высоты и спуск вниз стал бы для меня целым испытанием.

Я долго колебался, но все же решился.

– Нет, я спущусь. Заодно получу новые впечатления…

Когда веревка начала потихоньку двигаться вниз, я осознал всю свою беспомощность. Я был словно птица со сломанным крылом. В этот момент мне впервые довелось прочувствовать на себе, как страшно доверять кому-то свою хрупкую жизнь.

Веревка, крепко обвязанная вокруг моего туловища, до боли давила в районе солнечного сплетения, а мое тело, потерявшее опору, болталось на ветру. Мне было страшно смотреть вниз, поэтому все время спуска я провел с закрытыми глазами, пока не почувствовал под ногами землю. Присев, положил руку на сердце, готовое в любой момент выскочить наружу.

Я нашел ближайшую низину и измерил высоту камня; она составила тридцать сантиметров.

– Когда она умерла? – спросил я.

– Думаю, позавчера примерно в девять часов вечера, – ответил судмедэксперт Ван.

– Ребенок умер двадцать девятого в четыре часа утра, а днем того же дня Цзян Фанфан вернулась домой, поссорилась со своим мужем и ушла в неизвестном направлении. В девять вечера она уже была мертва. Тело ребенка мы обнаружили утром тридцатого, а ее тело – в тот же вечер, – размышлял я вслух.

Когда речь идет о нескольких смертях, судмедэксперту необходимо установить время каждой смерти и обнаружения тел, чтобы составить точную хронологию событий, что значительно упрощает дальнейшее расследование.

– Ничего себе глыба, – заметил Дабао. – Хорошо, что труп находился высоко и его не накрыло водой.

– Да, – ответил я. – Двадцать девятого тоже шел дождь, но все-таки просто попасть под дождь и полностью вымокнуть под ним – это разные вещи. Есть надежда, что какие-то улики на теле погибшей все же сохранились.

Договорив, я дотронулся до глыбы, на которую приземлилось тело, – она была гладкой и чистой, к моей руке ничего не прилипло. Я достал из своего чемоданчика скотч и наклеил полоску прямо на камень, а когда отклеил, увидел на нем черные песчинки гравия.

– Ну что ж, нам пора в морг! – заявил я.

Мы карабкались по стене ущелья, а полицейские, остававшиеся наверху, помогали, подтягивая нас за веревки. Так они искусственно уменьшали наш вес, и карабкаться становилось проще. Подниматься намного сложнее, чем спускаться. Когда мы наконец оказались наверху, криминалисты и полицейские, которые поднимали нас, никак не могли отдышаться. Один из полицейских, полусогнувшись, сказал:

– Судмедэксперт Цинь… вам бы похудеть.

Это был самый лучший кабинет для аутопсии в городе – в первую очередь потому, что он был новым – строительство закончили в этом году. Даже с порога было понятно, насколько современно он обустроен. Совершенно новый высокомощный кондиционер и мощнейшая вытяжка, установленные здесь, создавали единый воздушный поток. В теории благодаря такому хорошему проветриванию зловоние трупов должно улетучиваться прямо с секционного стола.

Под рев вентиляционной системы мы начали вскрывать тело Цзян Фанфан.

Я представлял ее иначе. По сравнению со своим мужем – сорокалетним уродцем – Цзян Фанфан была красавицей, выглядевшей не старше тридцати. Она обладала хорошим телосложением и маленьким грустным личиком. Конечно, такой она была при жизни, а сейчас лежала перед нами совсем в ином виде: голова разбита, кровь вытекает из носа, рта, ушей и глаз, вокруг которых появились синие гематомы, а прежде чистое и бледное лицо перемазано грязью.

При переломе основания черепа кровянистая спинномозговая жидкость может проступить через трещины, образовавшиеся на черепе, а после – через рот, нос и уши. Вместе с тем кровь попадает в пазухи решетчатой кости, что и проводит к гематомам, похожим на круги вокруг глаз панды.

Мы начали вскрытие от сложного к простому. Самые тяжелые раны пришлись на область головы Цзян Фанфан. Затылочная область превратилась в кашу – вдавленный перелом. Ткани мозга и мозжечка расплющились, а мозговое вещество вытекало из раны на голове.

Лобная доля большого мозга девушки была сильно контужена, и там образовалась субдуральная гематома, однако на черепе и коже в соответствующих местах не было никаких видимых следов, что является признаком контрудара, возникшего до момента смерти девушки. Кроме того, на спине и ягодицах Цзян Фанфан были обширные подкожные и внутримышечные гематомы. Грудные позвонки и крестцовая кость имели явные признаки перелома и кровотечения.

– Эта женщина приземлилась спиной на камень, – сказал Дабао. – Мы можем предположить, как она стояла до прыжка?

Я покачал головой.

– Там высота больше двадцати метров, тело кувыркалось в воздухе. Да нам это и неважно.

– А что тогда важно? – спросил Дабао.

Я указал на руку Цзян Фанфан. Кончики ее пальцев и запястье со стороны ладони были усеяны ссадинами, под длинными ногтями скопилась грязь.

– Такая грязь под ногтями не могла появиться из-за дождя, – сказал я, – а при жизни Цзян Фанфан была достаточно опрятной, чтобы не допустить такого.

Дабао поправил очки и присмотрелся к рукам девушки.

Я снова достал скотч и приклеил кусочек на пальцы под ногтями, а затем достал фрагмент, который клеил на камень. Оба образца я передал судмедэксперту Вану.

– Предлагаю отправить эти образцы в лабораторию криминалистики. Пусть сравнят их между собой, а также определят, не совпадает ли грязь под ее ногтями с песком, в котором погиб мальчик.