Отслужив в морской пехоте, Теннелл посвятил себя полицейской службе. Вначале он из принципа не хотел идти в отдел по расследованию грабежей и убийств, но захлестнувшая город в начале 1980-х волна тяжких преступлений побудила его изменить свое мнение. Теннелл поступил в суровое элитное спецподразделение CRASH — практически очаг нонконформизма внутри полицейского управления Лос-Анджелеса, вскоре заслуживший себе неоднозначную репутацию.

В конце 1980-х Теннелл перевелся в следователи, но его по-прежнему переполняло острое, даже патологическое чувство справедливости. В течение 1992 года он вместе с напарником работал по двадцати восьми делам — Леови отмечает, что это в три раза больше того объема работы, который берут на себя большинство детективов.

Ветеран «убойного отдела» Уоллас не понаслышке знал, что значит потерять ребенка. Дом для своей семьи от купил там, где работал, — в опасном Южном Центральном районе. И именно там, на западной границе территории полицейского участка 77-й улицы, в 2007 году его восемнадцатилетнего сына Брайанта Теннелла убил выстрелом в голову член уличной банды. Брайант надел бейсболку с эмблемой клуба Houston Astros, не зная, что эти цвета и символы в глазах местных бандитов превращают его в члена враждебной группировки.

Как раз когда расследование у Стернса и Теннелла сдвинулось с мертвой точки, давний обитатель отеля — восьмидесятидевятилетний Бернард Диас — сообщил репортерам, что в ночь перед тем, как Элизу нашли, он слышал странный шум с четвертого этажа.

«Говорили, будто бы что-то застряло в трубах между третьим и четвертым этажом», — отметил Диас, рассуждая о возможной причине звуков.

Другое сообщение, подтвержденное побывавшими на крыше фотографами, касалось подозрительных граффити, обнаруженных неподалеку от цистерны. Один из журналистов предположил, что надписи на латыни являлись визитной карточкой, оставленной кем-то причастным к смерти Лэм.

Люди также сообщали о том, что в отеле проживают несколько состоящих на учете лиц, обвиненных в преступлениях сексуального характера. На Мейн-стрит, всего в паре кварталов от Cecil, проживало около дюжины таких граждан.

Следовало помнить и о том, что в этом районе находили трупы других молодых девушек — на тот момент детективы предполагали, что они стали жертвами преступников.

Но кто сумел, не попав на камеры наблюдения, обманув сигнализацию, преодолев несколько крутых лестниц, донести тело Элизы до цистерны?

И еще один вопрос: сообщили ли служащие отеля о пропаже Элизы, когда она не сдала ключи от номера в условленный срок? Или же они ждали, пока полиция не уведомила их, что об исчезновении Элизы объявила ее семья?

Или в отеле с Элизой произошло нечто совершенно иное? В последующие недели сетевые расследователи обнаружили новые сведения о девушке, и эта информация существенно осложнила попытки объяснить поведение Элизы в лифте.

Другие расследования, включая мое, основывались на истории отеля и выявили трагические, ужасающие подробности о живших и работавших там людях.

Когда я только начал интересоваться этим делом, я не имел ни малейшего представления ни о сетевых расследованиях, ни даже о собственно криминальной документалистике. История Элизы Лэм медленно заманивала меня, играя разными гранями. К моменту завершения расследования я проделал колоссальную психологическую работу и поменял свою жизнь самым неожиданным образом.

И я был не единственным, на ком это дело оставило особый отпечаток. Я обнаружил, что по всему миру люди с головой уходили в историю Элизы, погружались в нее, роднились с ней — и причин у них было невероятное множество. Фанаты сетевых расследований и друзья Элизы, жаждавшие справедливости; люди, страдающие от депрессии и заболеваний психики, сформировавшие онлайн-сообщество; бывшие постояльцы Cecil, стремящиеся раскрыть правду о криминальном прошлом отеля; исследователи паранормальных явлений, заметившие пробуждение тьмы и пытающиеся открыть миру глаза; конспирологи, полагающие, что за смертью девушки стоят куда более масштабные и зловещие события.

Это дело стало подобием теста Роршаха: каждый видел в нем что-то свое — неповторимо важное и неповторимо чудовищное.

Примерно треть убийств, совершаемых в Соединенных Штатах, остаются нераскрытыми. За период с 1960 года их число составило около 200 000. Со времен Джека-потрошителя и, намного позже, Черной Георгины[465] такие убийства неизменно завораживали людей. Нераскрытые преступления и криминальные саги сделались предметом массового помешательства, инструментом индустрии развлечений, но что гораздо важнее, они являются источником огромных затруднений для правоохранителей, часто попросту не имеющих возможности старательно выяснять подоплеку каждой загадочной смерти, которая, возможно, была результатом преступления.

Даже вышеприведенные данные не дают полной картины того, какое бремя лежит на органах правосудия, особенно в Америке, где в расчет необходимо принимать еще и неопознанные останки и пропавших людей. Дебора Халбер подробно рассказывает о создавшейся ситуации в своей книге «Команда скелетов» (The Skeleton Crew). Согласно переписи, произведенной в 2007 году Национальным институтом юстиции, в моргах и могилах по всей стране находится 40 000 неопознанных субъектов. Некоторые коронеры и судмедэксперты полагают, что это число ближе к 60 000. К несчастью, в судебно-медицинских кругах неопознанными телами часто пренебрегают. Согласно одному исследованию, лишь 30 % коронеров, работающих в небольших городах, в принципе располагают инструкциями по обращению с неидентифицированными останками.

А в полиции меж тем в любой момент времени находятся около 100 000 открытых дел о пропаже людей. Как мы отмечали выше, большинство этих людей находят живыми. Но число тех, кто так и продолжает числиться пропавшим, — нескончаемый кошмар для родных и близких — с годами растет. Многие дела даже объявляют «глухарями» попросту из-за отсутствия улик или представителя потерпевшей стороны.

Ресурсов и возможностей полиции и правоохранительной системы США не хватает, чтобы справляться с поисками пропавших и ошеломляющим количеством неопознанных останков и нерасследованных смертей. Эта тревожная ситуация и породила сетевые расследования, ставшие сегодня повседневным и неотъемлемым орудием уголовного судопроизводства. Невозможно четко определить, где и как возникла концепция сетевых расследований. Они родились в процессе медленной эволюции симбиотических отношений между людьми — прирожденными любителями головоломок и интернетом — величайшим инструментом поиска и величайшим средством общения из всех, когда-либо созданных нашей цивилизацией.

С первых дней существования интернета простые граждане, интересующиеся нераскрытыми преступлениями, начали собирать в сети информацию. Место и время обнаружения тела, особо важные приметы вроде шрамов, татуировок и т. п. Эти подробности пользователи заносили в примитивные базы данных. Первые новостные группы, списки электронной рассылки, группы в Yahoo! наподобие Troy More’s ColdCases[466] объединяли расследователей, давали им возможность делиться друг с другом фактами. Эти зародыши форумов быстро выросли, когда началась эпоха Google и Википедии. Социальные сети уже набирали обороты, но в них еще не сформировались сообщества вроде Reddit, а технических возможностей было пока недостаточно для создания такого сайта, как Websleuths.

Подобно тому как «сырая» космическая материя медленно обретает форму и затвердевает под воздействием силы гравитации, интернет с его возможностями обеспечения краудсорсинга превратился в платформу, доступную для всех. Самые первые сетевые расследователи обратились к давним легендарным нераскрытым делам, таким как история Убийцы с Грин-Ривер, Брезентовой девушки, Леди дюн, Мальчика в коробке (его дело датировалось 1957 годом) и т. п.[467] Более современные дела — такие, как убийства Тупака Шакура и Бигги, истории Джоди Ариас и О. Джей Симпсона, исчезновение Натали Холлоуэй — помогали раздувать огонь прибыльного интереса к криминальной документалистике в кабельных телешоу вроде «Нэнси Грейс».