— Нет, благодарю, — гость присел в плетёное кресло напротив, закинув ногу на ногу. — Вы сумели меня заинтриговать. «Контракт, который мог бы быть интересен вашему ведомству», — процитировал он меня нараспев, припомнив сообщение, что я отправил ему на коммуникатор. — Я жажду подробностей!

Я ещё раз глубоко вдохнул освежающе прохладный воздух. Где-то в отдалении стрекотали сверчки, придавая моменту налёт сказочности и волшебства. Как же хорошо иметь небольшую веранду в своём доме для таких моментов.

Я улыбался, наблюдая, как бело-чёрный клубочек перьев неуклюже прыгает по столу, вертит головкой и в любопытстве осматривается. Уже наполовину сменилось оперение и выглядел Коготь крайне забавно. Воронёнок, выпущенный из клетки, с интересом изучал окрестности, порой неуклюже взмахивая крыльями. Однако птенец ещё не был достаточно силён, чтобы взлететь.

— С удовольствием… но не раньше, чем вы подпишите вот эту форму! — я через стол протянул собеседнику листок договора.

— Что это? — сканируя профессиональным взглядом документ, всё же осведомился полицейский.

— Документ о неразглашении, — не стал я юлить. — Согласно ему, ничто из того, что вы узнаете в ближайший час, вы не сможете рассказать кому-либо. Если же мы договоримся, то будет подписано дополнительное соглашение, согласно которому останется лишь одно ограничение: вы не сможете никому сказать, от кого получили информацию… ну и пара не относящихся к делу оговорок. Я беспокоюсь, в том числе и о своей безопасности.

Я собирался совершить то, чего не должен делать ни один уважающий себя юрист. Тайна исповеди, врачебная тайна и тайна клиента — священна. А я собирался разгласить эту тайну. И если об этом хоть кто-то узнает, то моя репутация будет разрушена раз и навсегда. Поэтому без подписания данной бумаги я не собирался раскрывать рта.

Документ был составлен аналогично тому, что Виктор Александрович уже читал в доме Некифоровых, разве что имена другие, да условия — остальные пункты калька. В связи с этим чтение не заняло много времени, да и вопросов тоже не было.

— Что же… вы ещё больше сумели нагнать интригу, — размашистая роспись украсила договор, а меня продрало от ещё одного потока энергии. За последние дни их стало в разы больше. — Поэтому очень надеюсь, вы меня не разочаруете!

— Что вы… конечно, нет! Но для начала, что вы знаете о роде Трощеных?

— Трощены? Трощены… — полицейский задумался, явно что-то припоминая. — Вроде бы небольшой род. Года два назад участвовал в войне кланов, но проиграл и был почти полностью вырезан, там осталось всего около десятка человек… больше ничего с ходу не вспомню. Они не попадали в сферу моих интересов до этого.

— Тогда я поведаю вам занимательную байку.

Да. Я собирался сдать моих давешних клиентов. Признаюсь честно, глава рода мне крайне не понравился… Злобный старикашка, который не видит дальше собственного носа. И то, что он без возражений подписал мой контракт — это лишь подтверждало.

Этот гений даже не заметил, что в подписанном нами договоре отсутствует пункт о конфиденциальности — собственно, именно благодаря этому я и мог пересказать главе полиции весь наш дневной диалог. Никогда не любил тех, кто наплевательски относится к договорам.

Я готовился показать старому хрычу, что похищать уважаемых людей с улиц — неблагодарная затея.

— Это очень интересно… — задумчиво протянул Виктор Александрович. — Более того, соотносится со многими данными, что у нас имеются…

А ведь говорил, что ничего такого вспомнить не может. Вот так и прокалываются люди на мелочах.

Тишина, повисшая в этот момент, мне не понравилась. Обычно она предвестник таких нехороших слов, как: «однако», «но», «вот только». Паниковать раньше времени я не стал, продолжая кормить воронёнка кусочками мяса с руки.

— Вот только всё, что вы говорите, бездоказательно, — подтвердил мои предположения полицейский. — Даже формулировки в подписанном вами контракте достаточно обтекаемые, чтобы к ним придраться! Увы, но я ничего не могу с этим сделать…

Я чуть не фыркнул. Обозначенная проблема и не проблема вовсе!

— Так я и не прошу вас прямо сейчас бежать и арестовывать главу рода Трощеных, — полуулыбка коснулась моих губ. — Я предлагаю вам сыграть чуть более тонко! Чтобы вы стали делать, если бы получили анонимное сообщение о готовящемся убийстве?

— Известил бы жертву об опасности… — по расправившимся плечам полицейского, я понял, что он начал осознавать ход моих мыслей и куда всё это ведёт. — Более того, для защиты потенциальной жертвы можно было бы организовать подставную смерть! Обставить всё по высшему разряду! С голоснимками! Некрологом…

Я кивал на каждое слово. Честно говоря, я хотел бы поучаствовать в предложенной постановке. Более того, полиция, как посредники, мне для этого были не особо нужны: связаться с родом жертвы, договорится и составить представление с помощью моих новых связей в Большом театре — дело пары часов. Зато было бы крайне выгодно иметь в должниках целый род.

Но подобная выгода не стоит уничтожения моей репутации. Поэтому в некоторых случаях жадность нужно сдержать. Хотя бы отчасти…

— А на финальном этапе, «голова хрыча Боркина», переданная исполнителем заказчику преступления, станет отличным доказательством преступных замыслов! — закончил я рассказ.

— М-да… это будет громкое дело! — уже предвкушая причитающиеся ему лавры за раскрытие такого преступления, улыбнулся Виктор Александрович. — Что же… Благодарю за сотрудничество! Я сообщу вам, когда потребуется связаться с Трощеными и организовать встречу!

Глава полиции молодцевато поднялся, оправил одежду, кивнул и развернулся к выходу. Я провожал собеседника долгим взглядом, однако стоило тому сделать несколько шагов, как всё же соизволил обратиться:

— Виктор Александрович, вы ничего не забыли?

— Забыл? — офицер осмотрел себя, а после стол. — Вроде бы нет…

— А что насчёт того, что, согласно букве договора, вы не можете разглашать ничего из того, что узнали за последний час? — невинно уточнил я.

Удивление. Лёгкое смятение. Раздражение. И, в конце концов, неприкрытое пренебрежение. Всё это за долю мгновения промелькнуло на лице собеседника.

Вполне возможно, кто-то бы и не заметил этого, но я смотрел на мужчину внимательно и ожидал такого рода реакцию на мои слова.

Мужчина явно не воспринимал серьёзно подписанную бумагу. Как представитель власти, он знал цену договоров, пусть даже на бумаге. И знал людей, что помогут обойти их без всяких сложностей.

— Господин Тёмный, давайте не будем усложнять, — с печальным вздохом попросил мой гость. — Ваше имя нигде не всплывёт, это я вам гарантирую. А я буду вам очень благодарен за помощь…

— Не будем спорить, — даже не подумал я препираться с ним. — Лишь одна просьба: позвоните кому-нибудь из своего отдела и расскажите, что вы только узнали. Не будем тянуть время… Оно у вас и у меня довольно насыщенное, чтобы его так тратить.

И вновь долгий взгляд и тяжёлый вздох. Но полицейский решил не обострять и, достав коммуникатор, набрал какой-то номер. Полминуты чуть нервных приветствий, затем Виктор Александрович начал речь о том, что его пригласили, дабы обсудить одно дело и…

Рот раскрывался, но звуков из него не исходило. Словно рыба. Или немое кино. Со стороны выглядело даже забавно. Но вот сам Виктор Александрович явно был не в восторге.

Вначале он что-то пытался сказать. Потом раскраснелся в немом крике. А затем побледнел, когда из коммуникатора стали раздаваться вопросы о том, «всё ли в порядке».

Мои договоры обойти не так просто, как хотелось бы другой стороне. Подписав их, человек вплавляет их в свою душу! Они становятся практически законом мироздания! Не зря же мои предки столько поколений совершенствовали применение этого дара.

И пусть конфликт мне не нужен, но и оставлять себя за бортом событий я не дам! Благодарность за помощь определяю я сам. Мне не нужны подачки с барского стола!