— Тут ещё несколько таких тварей. Вон там — среди деревьев, идут по направлению к нам. И ещё пятеро, на два и три часа!…

— Забирайте Билли, быстро уходим отсюда! — Крикнул командир.

Изображение переместилось на несколько мгновений слева направо, запечатлев надвигающихся со всех сторон оборотней, которые когда–то были жителями деревни. Изображение снова начало дёргаться вверх–вниз, державший записывающий артефакт убегал вместе с остальными.

— Вот так было каждый раз, когда мы пытались…«заняться дипломатией». — Сказал Трой, когда изображение на экране погасло.

— Это была самооборона. Если бы он не напал, мы бы не стреляли. Повторюсь, мы не планировали уничтожать всех альвов. — Продолжил пояснять он, словно маленькому ребёнку.

Ишта всё ещё хмуро и недоверчиво смотрела на директора разведки.

— А вот, что вытворяли ваши воины в наших землях. — С этими словами Трой достал из стола несколько прямоугольных листов, на которых было что–то нарисовано. Посмотрев на листы Ишта поняла, что именно видит. Её не сильно шокировали виды расчленённых и изуродованных тел. Она видела такое раньше и не один раз, но было необычно смотреть на кровь и насилие, находясь среди пострадавших. Она ещё не знала почему, но что–то заставило её почувствовать боль и отчаяние этих людей в последние моменты их жизни.

— А теперь вопрос Вам. Почему обитатели Элетании в большинстве своём решили, что нас необходимо истребить? — Трой Дерринджер проговорил это, уткнувшись в артефакт и бегая по его поверхности пальцами.

— Вас не увидеть магическим взором, вы осушаете потоки маны, и никакая магия кроме боевой на вас не действует. Само ваше присутствие вызывает сильное разрушение магических оболочек души…

— Но ведь Вы всё ещё живы. И многие другие альвы, люди и санхейли, бежавшие в наши земли, спасаясь от Пагубы.

Услышанное заставило Ишту задуматься.

— Если хотите, можете пообщаться с некоторыми из них. И они сами скажут Вам, как живут здесь и как себя чувствуют в наших условиях. — Предложил директор.

— Не думала, что они предадут Богов Пантеона и…

— Скажите, Ишта, Вы помните, что поведал вам Видящий? Насколько мы смогли понять, он рассказал вам о событиях далёкого прошлого. Вы помните, что именно он вам рассказал?

— Он говорил про прежних хозяев Элетании. О вашей связи с ними.

— А что самое главное? …Главное то, что мы достигаем всего и без помощи Богов.

— После смерти ваши души поглотит Хаос.

— Этого я не знаю. Но я знаю совершенно точно, что ваши души после смерти идут на корм вашим Богам. Они просто пожирают их, чтобы утолить свой безмерный голод.

— Это ересь! — Вскинулась было Ишта, но охранники уже были тут как тут, и схватили её за руки, когда она резко поднялась. — Я не верю!

— Тема эта действительно очень серьёзна. — Директор перешёл с располагающего тона на ледяной.

Выйдя из–за письменного стола решительным шагом и очутившись лицом к лицу с Иштой, которую всё ещё сдерживали охранники, он сказал: «У нас гостит один весьма авторитетный сановник. Если вы не верите мне, то ему просто обязаны будете поверить, хотя бы из–за его статуса. Он поможет пролить свет истины на некоторые теневые аспекты вашей религии. Прошу Вас, пройдёмте со мной.»

— Мы специально держим его в заключении в этом особняке, а не на территории комплекса. — Пояснил директор, когда он и охранники ведущие под руки Ишту, вышли из зала пошли по просторному коридору, тоже украшенному всевозможными картинами.

— Куда вы меня ведёте. — Протестным тоном спрашивала Ишта, пытаясь стряхнуть со своих предплечий цепкие руки охранников.

— Спокойствие. Сейчас Вы всё поймёте.

Они все вместе спустились в подвал, где в одном из помещений, которое было разделено стеной на две половины, сидел старик в робе арестанта. Руки и ноги его были пристёгнуты к стулу, голова поникла. Он находился в другой половине комнаты, в которую из первой вела дверь и окно. «Чтобы можно было наблюдать за допросом» — Поняла Ишта.

— Мы его видим, он нас — нет. Особое стекло. — Пояснил Дерринджер. Он подошёл к небольшому столику у окна, и нажал пальцем на еле различимую выпуклость на поверхности какого–то небольшого предмета. Ишта заметила, что из этого предмета торчит, не то стебель с бутоном, не то стрела с тупым наконечником.

В комнате с допрашиваемым находились ещё двое человек. Они были одеты в странную чёрную форму и носили на головах обтягивающие маски с отверстиями для глаз и рта. Как только директор нажал на предмет, один из людей отреагировал и подошёл к стене, на которой был закреплён точно такой же артефакт, и так же ткнул в него пальцем. Директор сказал пару фраз и человек открыл дверь, ведущую вовнутрь допросной комнаты.

Подойдя ближе, Посланница узнала этого пленника. Это был высший жрец К'тала. Он поднял на Ишту мутный взгляд и, судя по тому, какое выражение приняло его лицо, он в ответ узнал её.

— А–аа… — Протянул он. — Приветствую Вас, Посланница.

Его язык казался ватным.

— Длуур из рода Пак'нуне.

— Вы помните меня. — Старик просиял. — Вот уж не думал, что для меня недостойного, кто–то настолько недосягаемый найдёт место в своей памяти.

Тут в разговор вмешался Трой:

— Скажите, уважаемый, правда ли, что в религии, которую вы исповедуете, есть особые тайны, которые недоступны простым и не очень верующим.

При этих словах жрец слегка вздрогнул.

— Например, высокие жрецы предпочитают не говорить, куда на самом деле попадают после смерти души адептов Пантеона…Если не сказать, что они держат рот на замке под страхом смерти. — Последние слова Трой произнёс с нажимом. Жреца от этих слов начало трясти мелкой дрожью.

— То, что он говорит — правда? — Иште тоже было не по себе от этого разговора, она еле сдерживалась.

Глаза жреца наполнились ужасом. Было видно, как он пытается бороться, дёргаясь всем телом. Но его сопротивление было тщетным. Сыворотка взяло своё.

— С–с–следовало бы молчать, н–но я н–н–не могу ничего поделать…Э–т–то величайшая тайна Святого Пантеона. — Наконец принялся вещать жрец. Его голос дрожал. — За её разглашение демоны будут вечно пытать душу несчастно, осмелившегося проговориться, и души всех тех, кто узнал эту тайну, не пройдя обряда посвящения в высшие жрецы. Лучше умереть здесь от страшных пыток, чем потом мучиться целую вечность после смерти!

— И что же это за тайна? — Вопросительно склонившись к жрецу, с наигранным интересом спросил Трой.

— Боги питаются душами своих адептов. Без верующих наши Боги не были бы теми, кем являются. Они бы утратили большую часть сил и власти. А чтобы в толпе никто и никогда не задавал глупых вопросов, всякое полуграмотное быдло ослепили обещанием вечных посмертных блаженств!

Вдруг старик дёрнулся, и подался всем телом в сторону Ишты и Дерринджера. Глаза старика были совершенно безумны, а рот скривился в такой же безумной улыбке.

— Но теперь я рад, Ишта, я рад, что ты теперь знаешь! — Старик зашёлся диким смехом. И брызжа слюной начал кричать. — Не одному же мне испытывать ни с чем ни сравнимую вечную боль. Наши души будут вечно гореть, их будут терзать и протыкать раскалёнными стержнями! Демоны будут сжирать их! Они извратят саму нашу сущность!…

Ишта испуганно отскочила и начала пятиться. К жрецу уже подлетели люди в масках и, крепко прижав к стулу, сделали укол. Через некоторое время сумасшедший совсем успокоился и задремал, свесив голову на бок.

Ишта в испуге сжав кулаки, поднесла их ко рту и прислонилась спиной к стенке. Когда она пришла в себя через некоторое время, по её щекам снова потекли слёзы, как в камере, несколько дней назад, когда её привычная картина мира дала трещину. Сейчас же эта картина разрушалась необратимо.

— Ну почему?! — Закричала она, набросившись на Дерринджера с кулаками. Он даже и не пытался защищаться и сделал своим людям знак, чтобы они не вмешивались.

— Почему они ничего мне не говорили?! — Плач перешёл в рыдания. — Это несправедливо! Я отдала свою жизнь Богам, чтобы они после смерти просто проглотили мою душу, ничего не дав взамен?!