После долгих мучительных сеансов общения с особистами, учеными, водоплавающая если и не заслужила нашего доверия, то, по крайней мере, перестала считаться потенциальной угрозой. Досталось и мне, пришлось провести несколько милых задушевных бесед с контрразведчиками. Они мне и обрисовали подробный расклад вещей — за Сиреной установлено пристальное наблюдение, я должен играть роль ее друга, а если выгорит, то и любовника. Постепенно ненавязчиво следует вытаскивать из нее информацию, какие-то секреты, о которых она не говорит. Русалке повезло, что ее не отправили на препарирование в какую-нибудь лабораторию, видать, успели наловить достаточно других ихтиандров на опыты.

— Чем занимаешься?

— Юра, здравствуй, — на глазах ее знание языка резко повышает, меньше чем за месяц научилась грамотно строить фразы, говорить длинными предложениями. Остался небольшой акцент. Все это за счет феноменальной по человеческим меркам памяти. — Изучаю историю Элетании. Пока алави жили в воде, многое измениться.

— Понятно…

— Что плохое случилось?

Вот же чертовка, мигом раскусила. Как ей только удается? Психолог что ли? Язык тела, мимику читает?

— Пока нет, но вот-вот случится. Американцы готовятся напасть.

— Они дураки.

— Нет, они далеко не дураки, расчетливые сволочи скорее. Хотят целиком владеть этим миром, а всех несогласных убьют. Не важно, кто это будет, элетанцы или земляне.

— Очень они похож на кровавые боги, все, кто не хочет поклоняться им, уничтожают безжалостно. Многих уничтожили до нас. Судьба на стороне алави, некоторые из моего племени выжили.

— Извини, конечно, сейчас меня больше беспокоит судьба моего племени. Про вас американцы вряд ли знают… И ты должна понимать, что твоего Германа на фоне нынешних событий никто не станет искать.

— Я понимаю. На островах ему не угрожать опасность.

— Тебе по-хорошему тоже нужно уходить обратно в воду, это наша война. Не твоя.

Русалка резко захлопнула книгу, поднялась с роскошного деревянного кресла и уставилась на меня:

— Первый раз за семь тысяч ваших лет… появиться шанс вновь жить на поверхность, я не бегу, наоборот, помогу. Ваш враг, и мой враг!

— Ты не понимаешь, тут может быть только три исхода. Первый, они рано или поздно победят и Новая Россия окажется в руках врага. Второй, произойдет обмен ядерными ударами и от наших городов не останется ничего, выживших будет немного. Я рассказывал тебе про атомное оружие…Третий, наименее вероятный, амеры попугают нас и успокоятся, только исторический опыт показывает, что не успокоятся. Вблизи южных границ уже стянуты их армии. Вопрос лишь во времени, когда американцы ударят. Уплывай домой, если жизнь дорога

— Ты тоже не понимаешь, Юра… — на ее глазах выступила слеза. — Океаны не место для жизни, мой племя почти истребили чудовища… их посылают Проклятые. Алави осталось очень мало. Лучше умереть тут, чем там. Я буду сражаться!

— Сражаться… Как ты будешь сражаться, милая моя?

Сирена вытянула левую руку в сторону, в следующее мгновение меж пальцев образовался шарик голубого огня. Выглядит настолько фантастично, что на секунду я усомнился в реальности происходящего и тут вспомнил, где нахожусь…

— Людей твоего мира не подчинить магией… нельзя наслать плохие или хорошие чары, но можно сделать плохо магией разрушений.

После этих слов алави полностью выпрямила пальцы, шарик с огромной скоростью отлетел в сторону и врезался в стену, спалив висевший гобелен, оставшийся от предыдущих хозяев. Мы с ребятами решили оставить поделку альвийских художников, в одни серые стены рано или поздно надоедают.

— Эффектно… А танк или на худой конец БМП сможешь подбить?

— Бээмпэ? Что это? — Покосилась на меня алави.

— Машина вроде танка, вспомни, как тебя неделю назад такая чуть не задавила… Это и называется БМП.

— Нужно несколько магов сжечь машину танк. Пять, шесть… семь. Сразить бээмпэ — три. Толстый панцирь у них и магия трудно разрушать их.

— А щит можешь ставить? От пуль хотя бы.

— Не, у меня сил мало, недостаток. Щит истощает быстро силы. Я могу умереть от усталости.

— Извини, но пользы в реальном бою от тебя тогда мало будет… больше проблем создашь. Ты не представляешь, как страшно, когда в любой момент можешь погибнуть от случайной пули, осколка, когда всюду падают бомбы и рвутся снаряды. Любая неосторожность может стоить жизни.

— Если мое племя обретет дом…

Вдруг Сирена рухнула на пол, не договорив то, что хотела сказать. Без сознания. Я слегка похлопал водоплавающую по щеке.

— С тобой все в порядке?

— Да, — открыла глаза алави. — Просто много сил… ушло на магию. Находясь рядом с вами… плохо чувствовать себя и трудно колдовство делать…

— Чего раньше не говорила?

— Я думала… мне плохо после превращения, потом пройдет. Оно не прошло, становится сильнее.

— Тебе трудно колдовать, когда рядом находится кто-то из нас?

— Да… если вас рядом больше… я еще хуже чувствовать себя буду.

— Тогда вообще не понимаю, как ты собираешься помогать, раз мы так пагубно действуем на магию.

Дарфар молча стоял перед зеркалом и задумчиво смотрел отражение. Альв отнюдь не любовался своей внешностью, он разглядывал фантомные оболочки собственного тела, целители едва ли сумели подлатать сотника. Еще бы чуть-чуть и Селатойская гвардия могла лишиться опытного воина и мага, второй такой поход на земли искаженных Дарфар вряд ли выдержит. Скорее в муках помрет от недостатка жизненной силы. А сколько погибнет воинов из Дома Красной Ветви… подумать страшно.

— Ты снова уходишь?

На пороге комнаты появилась жена Дарфара.

— Да, Нирис.

— Побудь дома еще немного, я тебя и так редко вижу, — возразила альвийка.

— Разве не знаешь, какие времена наступили? Вот-вот начнется война, какой не видел наш мир. И…

Дарфар почему-то запнулся на полуслове.

— И я, скорее всего не вернусь обратно.

— Что ты такое говоришь! Боги благоволят тебе, не вздумай оставить меня вдовой!

— Я говорю как есть, жена. Селатойскую гвардию бросят в самые ожесточенные сражения, обычно гвардейцев в войнах всегда гибнет мало. Сейчас все иначе. Шилао опаснее любых людей, даже Пагуба не настолько опасна, как эти искаженные. Будь готова к тому, что я погибну.

— Я даже думать об этом не буду. Если ты погибнешь, погибну и я! — гордо заявила альвийка.

— Прекрати сейчас же! — разозлился Дарфар. — Мы не должны полностью поддаваться эмоциям! В случае моей смерти, ты должна жить, возможно, это нелегко. Но ты должна! Считай это моим последним желанием…

Все обитатели Храма замерли в ожидании, пока Наместник создаст портал с выходом в Генакисе. Тут были сильнейшие существа, владеющие магией во всем Асшане. На противоположной стороне зала толпились пять сотен Небесных Стражей, также, как и Ишта, они подверглись бесчисленным магическим трансформациям и преобразованиям. Людей и альвов, которых отбирает лично Наместник, после проведенных ритуалов не узнать. Ростом они становятся на целую голову выше Ишты, каждый из них с ног до головы закован в особые доспехи, которые снимаются в исключительных случаях. Стражам неведомы эмоции вроде любви, радости, злости, есть только нерушимая верность Богам, Ишта ни разу не видела лиц Стражей, скрытых за шлемами из черного адаманта. Это самый прочный и легкий металл из известных на Элетаане.

Посланница сама в молодости прошла через ритуалы преобразования, из слабой болезненной полукровки превратившись в верного слугу небес.

Рядом с Иштой в несколько рядов выстроились послушники Храма из Ордена Первозданной Чистоты, сильные маги, на войне пригодятся, но их главный недостаток заключается в том, что они привыкли заниматься больше проповедями, чем воинским искусством. В первых рядах посылать жрецов точно нельзя, зато в качестве поддержки сгодятся…

Прямо в центре зала напротив аватары Наместника образовался багровый круг портала, не так Ишта представляла себе их, магия Путей ныне на Элетаане известна немногим. Этот портал больше похож на воронку водоворота, грозящую затянуть в себя какого-нибудь неудачливого мореплавателя. Впрочем, нынешний Наместник больше использует темную магию, поскольку является отпрыском Улкада Властителя Битв[4].