— Смотрю, ты этим занимаешься с желанием, — сказала она, глядя на её подтягивания и «ласточки».

— Доброе утро. Да, тело нужно держать в тонусе.

— А с чем конкретно тебе приходилось работать в госбезопасности?

— Система охраны высокопоставленных особ государства.

— А если я приглашу несколько человек, чтобы убедиться в твоей профессиональной пригодности?

— Я уже размялась, — улыбнулась Гульназ. — Так что вполне могу участвовать в спарринге.

Полковника долго упрашивать не пришлось — уже через несколько минут к турнику подошли четверо хорошо сложенных молодых людей в серой одежде свободного покроя. По команде Ким Гён Хи они кивнули и стали окружать девушку. Та какое-то время неподвижно стояла и наблюдала за ними, а потом пришла в движение. Сама полковник видела, как движения девушки стали желеобразными, словно она перетекала из одной стойки в другую, одновременно с этим нанося какие-то удары противникам. Только вот противники так и остались стоять в тех позах, при которых Гульназ нажала им куда-то в районе шеи. Нейтрализовав всех, она деловито отряхнула ладони и снова полезла на турник. Ким Гён Хи ошарашенно взирала на этот спарринг и не находила слов.

— Что ты с ними сделала?

— Это искусство точечной блокировки противника. Они видят, слышат и даже могут думать, но не двигаться. Дадите команду — «разомкну» их.

— Действуй, — кивнула полковник.

Джанибекова снова спрыгнула с турника и поочерёдно подошла ко всем четверым. Короткое нажатие в область шеи, и к ним снова возвратилась возможность двигаться.

— Впечатляет, — хмыкнула Ким Гён Хи. — Скажи честно, сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать, — улыбнулась Гульназ.

— Что? Ты не шутишь?

— Я же вчера сказала товарищу Ким Ир Сену, что умолчать могу, а вот врать — точно нет.

— Почти в восемнадцать лет уделать четверых охранников главы государства… и как… — пробормотала полковник. — Да, тут есть, над чем подумать…

Естественно, с такой интересной информацией Ким Гён Хи сразу после завтрака поспешила к отцу. Увидев её встревоженной, он не преминул поинтересоваться об этом.

— Супруга твоего внука уникальна… — она не спеша поведала ему об утреннем спарринге. — Отец, ты хоть понимаешь, ЧТО нам передал «старший брат»?

— Суперниндзя? — усмехнулся тот.

— Можно и так сказать, — кивнула дочь-полковник. — Но в таком возрасте… такое… у меня нет слов. Но ещё при тренировочном бое я подумала, что неплохо бы русскую поставить тренировать таких же, как она, подростков. Ты только представь, какие могут получиться охранники! Кто подумает на юношу или девушку, что они напрямую связаны с нашей госбезопасностью?

— М-да… жена моего внука перещеголяла даже меня…

— Ты о чём, отец? — не поняла Ким Гён Хи.

— У меня в Красной Армии было звание капитан[12], а она выше.

— С чего бы?

— А с того, что в госбезопасности СССР звания на два ранга выше обычных военных. Получается, что у неё общевойсковое звание майора.

В тот же вечер Ким Ир Сен вызвал к себе внука и его супругу. Как только они вошли в рабочий кабинет, глава государства предложил им присесть.

— Я вызвал вас по важному делу… — он неторопливо открыл одну из картонных папок и достал оттуда погоны офицера северокорейской армии. — Это теперь твоё звание в нашей армии, — усмехнулся Ким Ир Сен, видя, как расширились глаза у девушки. — Что смотришь? Я сам был капитаном Советской Армии, тогда ещё Красной… давно это было… в сороковые годы… и я знаю, что звание госбезопасности на два ранга выше военного. Старший лейтенант приравнивается к майору, так что всё честно.

— Благодарю… постараюсь его оправдать, — кивнула покрасневшая Гульназ.

— Думаю, оправдаешь, — улыбнулся тот. — Теперь второй вопрос… — он снова полез в папку и достал уже документ, напоминавший паспорт. — Это твоё удостоверение личности гражданина КНДР. В Советском Союзе ты Гульназ Джа-ни-бе-ко-ва, — тщательно выговаривая каждый слог, произнёс Ким Ир Сен, — но здесь ты будешь Ким Гу Джа… майором армии КНДР Ким Гу Джа, наделённой довольно большими полномочиями. Курировать тебя будет полковник Ким Гён Хи. Все вопросы взаимодействия с ней.

— Так точно, поняла, — кивнула Гульназ.

— Теперь ты, внук… В ближайшее время мы официально проведём твой обряд совершеннолетия и тут же зарегистрируем ваш брак. А дальше… — вздохнул глава государства. — Дальше ты со своей женой начинаешь работать по проекту сотрудничества Пхеньяна и Москвы. Возможно, даже в военном плане. Ты же понимаешь, что ваш брак дан авансом с обеих сторон?

— Понимаю, — кивнул Ким Чен Чжу.

— А аванс нужно отрабатывать. По мере появления вопросов у Ким Гу Джа, вам предстоит летать в Москву и договариваться о каких-то поставках оборудования.

12 октября 1983 года. г. Пхеньян. Ближе к обеду

За эти две с лишним недели Гульназ постепенно стала входить в новое политическое русло. Безусловно, разница проводимых внутренних политик была налицо. В СССР набор рекрутов делался не так ультимативно, а мягче. Здесь же в принудительном порядке согнали на один из спорткомплексов почти две с половиной тысячи подростков мужского и женского пола и, расставив в оцепление пару взводов охраны, начали принимать экзамен. Гульназ чётко обозначила задачи предстоящего мероприятия и дала команду начать физический отбор. Осматривая внешнее состояние подростков, она заметила, что не все парни и девушки, казавшиеся на первый взгляд худосочными и малопригодными к дальнейшей службе, оказались таковыми. Довольно большое количество из них смогло сдать экзамен в десять подтягиваний, даже представительницы женского пола. За четверо суток из двух тысяч четырёхсот восьмидесяти человек осталось тысяча сто, которых она сразу поделила на роты, взводы и звенья, а вот внутренним разделом на командование и рядовое членство занялась полковник Ким Гён Хи, исходя из степени родства кого-то из них с высшим руководством страны. Но Гульназ не стала вдаваться в полемику, предпочитая заниматься практическим обучением. Она лишь поинтересовалась у всех принятых о знании ими восточных единоборств. И такие люди нашлись — примерно сотня.

Сразу после окончания экзаменов курсантов начали определять в казармы, а майор и подполковник решили обсудить перспективы.

— Я смогу их обучить, но только поверхностно, — качала головой Джанибекова. — Я не педагог, как таковой, а лишь исполнитель. Хороший исполнитель, но привыкший тренироваться с учётом своего уровня физической подготовки. Без помощи извне нам не создать эффективное подразделение такого уровня, как я сама.

— Что тебя смущает? В чём трудности? — поинтересовалась полковник.

— В сопутствующем оборудовании. Понимаете, нам преподавала настоящая мастер этого дела, знающая и умеющая играть даже на сиюминутных чувствах. Девушки сначала даже обижались на неё, но потом поняли, что без этого нельзя.

— Что предлагаешь?

— Разделить подразделение на две неравные части. Взять тех, кто знаком с восточными единоборствами… ведь у них самоорганизация выше, чем у остальных… поэтому с ними будет полегче. А остальных направить в Советский Союз. Тут без вариантов.

— С русскими придётся договариваться, — с гримасой ответила ей полковник.

— А я на что? Вот и полечу с мужем договариваться в Москву, а там, глядишь, и в мой город пустят.

— А что не так с твоим городом?

— Он режимный.

— То есть закрытый от основной массы населения?

— Именно. А система обучения вообще доступна только по режиму гостайны высокого уровня.

— И тебя выпустили сюда? — опешила Ким Гён Хи.

— Это было продиктовано политической необходимостью. Кстати! Я слышала, что Вы собираетесь в субботу посетить базу под Хамхыном?

— Собираюсь, — кивнула полковник.

— Мой вам совет: на обратном пути езжайте по окружной дороге. Пусть дольше, но безопаснее.

— Почему? — сразу нахмурилась та.

— Уважаемая тётушка моего мужа… Не нужно искушать судьбу… Ни к чему хорошему это не приведёт.