1 июля 1983 года. г. Рябиновск. Поздний вечер

Вот уже второй день как закончились съёмки фильма. Сама съёмочная группа ещё с утра отбыла обратно в Москву, Серебряков остался в Рябиновске монтировать фильм. Анатолий Иванович всё время сравнивал, что он изучал в учебном заведении на факультете режиссуры с тем, что рассказывал ему Артём. Понимая бездну различий, Серебряков перестал спорить ещё в самом начале. Новая концепция постановки фильмов была революционна — приёмы и догматические постулаты институтских времён рушились один за другим. Это была не обычная приключенческая лента — перед ним на экране возникали совершенно фантастические образы.

Викинги осадили крепость. Отвлекая на себя значительную часть её защитников, мужская группа воинов выманила их на большое поле, и вот здесь в дело вступили их сёстры по оружию — настоящие воительницы. Сначала лучницы обрушили целый рой стрел, а потом, потрясая щитами и издавая воинственные кличи, ринулись женщины-мечники. Их тьма расползалась по всему полю, заходя с тыла вражеской дружины. Всю злобу за потерянных братьев, мужей и отцов воительницы выплеснули на врага. И страшен был их немой бег до момента начала стычки. А потом, играючи сломив сопротивление, вместе с мужчинами-викингами они ринулись на приступ крепости. В самый разгар событий, когда викингам не хватало немного напора — сил противника было явно больше потрёпанного войска норманнов, на помощь пришла Валькирия. Пронесясь с большой высоты вниз, она издала клич «За Одина! За Асгард!» и устремилась на противника.

— Это Хильда! Один принял эту жертву и оказал милость нам! С нами Валькирия! Вперёд! Сокрушим врагов!

Замок был взят, с честью похоронены отдавшие жизнь и умершие с мечом в руке их побратимы, а концовку фильма венчала песня «Вальхалла меня зовёт».

Разрезают гребни волн драккары

Прочь от скал к неведомой земле

Новый берег — новое начало

Жизнь в борьбе.

Прочь от фьордов, ледяных течений

Ворон викингам укажет путь.

Верный меч, своё предназначенье

Не забудь!

О-о-о-о-о, Ты слышишь эхо вечности?

О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовёт!

О-о-о-о-о, Валькирии воинственные…

О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовет.

Вальгалла нас зовёт!

Вражьей кровью наполняем реки,

Ратной славой полнит паруса.

В руки сталь — и ты уйдёшь навеки

В небеса!

Звон набата, зарево пожаров

Смерть в бою дороже всех наград

Один ждет.

И правим мы драккары

На Асгард

Фьорд опустел без своих героев

Ворон над рубежом парит

Песнь слагают нам на поле битвы

Меч и щит

О-о-о-о-о, Ты слышишь эхо вечности?

О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовёт!

О-о-о-о-о, Валькирии воинственные…

О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовет.

Вальгалла нас зовёт!

Серебряков смотрел на заставку видеоплеера и молчал, переживая в душе весь сюжет картины.

— Анатолий Дмитриевич, что-то не так? — вкрадчиво поинтересовался у него Соколов, видя каменную маску лица.

— Артемий… всё хорошо… всё замечательно, только… — он чуть дёрнулся и осёкся.

— Да что случилось?

— Понимаете… Это не мой фильм…

— Что значит, не ваш? — опешил Артём.

— Не мой… он ваш, Артемий… ваш и только ваш. Вы создали этот шедевр кинематографа, а я лишь статист на этой кухне творчества.

— Перестаньте пороть чушь, — недовольно сказал молодой человек.

— Да как вы не понимаете… я… мне совесть не позволит забрать пальму первенства себе. Артемий, давайте так… Я включу вас в список режиссёров… а ещё… в список сценаристов… И попрошу не возражать!.. Это, знаете ли, даже не обсуждается.

— Но у меня другое амплуа — кибернетика, — пожал плечами Соколов.

— И, тем не менее, вы блестяще отрежиссировали эту картину… блестяще… Я, учившийся несколько лет на режиссёра, в сравнении с вами полный профан…

— Но…

— Да, профан! Но, тем не менее, у меня есть совесть, и вот она сейчас вопит, что я не имею права забрать лавры себе. Поэтому будет только так, как я решил — полное соавторство с вашей стороны!

— Ну, если вам так легче… — снова пожал плечами Артём.

— Представьте себе! В этом случае моя совесть хоть частично будет спокойна.

— Хорошо, товарищ Серебряков, тогда определяемся с вёрсткой: делаем две версии фильма?

— Зачем две? — не понял тот.

— Ну, в одной будут русские версии песен, в другой — только английские. А остальное переведут соответствующие специалисты, — усмехнулся Соколов.

— А… да, так будет лучше всего. А как вы запишите фильм с вашего, — он кивнул на ноутбук, — устройства?

— Сегодня за вечер перепишу одну версию фильма, а завтра утром — другую. У нас получилось… — Артём приник к монитору. — Час сорок пять минут.

Начало июля 1983 года. г. Москва

Успев в последний момент запрыгнуть в вагон уходящего поезда, Серебряков смог выставить свой фильм в число номинантов Московского кинофестиваля, проводимого в этом году в первых числах июля. Собственно, его включили лишь для массовки — не все мэтры кинематографа успели закончить свои картины к этому сроку, а потому и с самим кинофестивалем задержались — вместо конца июня, запустили в начале следующего месяца.

Неожиданности начались сразу же после просмотра квалификационной комиссией всех лент. Как только закончился фильм Серебрякова — «Викинги», комиссия долго смотрела на потухший экран, собираясь с мыслями.

— Товарищи… этого не может быть… — выдохнул один из членов комиссии. — Я такого не видел даже в Голливуде… потрясающее и завораживающее зрелище.

— Что будем делать? — председатель комиссии скрестил на груди руки. — Мы же предварительно планировали отдать пальму первенства Самойлову.

— Какой там Самойлов! — досадно махнул рукой его заместитель. — Нас нигде не поймут, если мы так поступим. Мы же будем ходатайствовать о выводе фильма на международный уровень? В Карловых Варах будет фестиваль в конце июля. Вот туда и направим эту картину. Уверен, она наберёт уйму голосов. И что тогда получится? Скажут, что серое кино Самойлова по каким-то непонятным причинам вырвалось вперёд шедевра советского кинематографа? Рискнёте навлечь на себя гнев товарища Соломенцева? А он точно вызовет на ковёр!

— Я вчера предметно пообщался с Серебряковым, — усмехнулся Юлий Гусман. — Знаете кто главная героиня? Глава местной телекомпании в Рябиновске. И не просто наш скромный рядовой коллега — Ксения Рокотова в девичестве Соломенцева. Она — внучка Михаила Сергеевича.

— Юлий Соломонович, это правда? — нахмурился председатель комиссии.

— Даю руку на отсечение.

— Тогда кривить душой не будем — фильму Серебрякова даём зелёный свет и максимальную поддержку. Тем паче, что тут и притягивать за уши ничего не нужно — уровень просто заоблачный.

— Значит, выставляем его в числе первых? — поинтересовался заместитель.

— Да. Этим мы не нарушим традиции, когда фильмы мэтров ставили в числе последних.

И 5 июля фильм «Викинги» пустили в показ сразу в нескольких кинотеатрах Москвы. Успех картины был просто ошеломляющим. Качество съёмки, сыгранность персонажей, великолепная музыка — люди выходили после просмотра в каком-то психоделическом настрое. А дальше их мнение разрасталось слухами и сплетнями как снежный ком, набухая нереалистичными подробностями. К концу недели некоторые граждане, ставшие фанатами этого фильма, успели просмотреть его по два-три раза. Среди кинематографического бомонда нарастало напряжение из-за несогласия с возвышением начинающего режиссёра, несмотря на его блистательную работу. Но даже члены фестивальной комиссии, негласно поддерживающие своих протеже, были вынуждены не только поделиться позитивным мнением о самой картине, но и признать, что использованные Серебряковым технологии — это новый и революционный взгляд на кинематограф.

Михаил Сергеевич Соломенцев работал у себя в кабинете с документами, когда в дверь постучали.

— Да! — на приглашение войти из-за двери появился его референт.