— Скорее — двадцати пяти, — ухмыльнулась Катя.

— Это правда? — учёный смотрел на неё немигающим взглядом.

— Я недавно попала с отцом в автокатастрофу. Папа погиб, а мне сделали операцию на голове. Возможно, после неё мой мозг стал работать несколько по-другому.

— Я не знаю, к счастью или наоборот, но вы уже не ребёнок, — мотнул он головой. — И то, что вы сейчас работаете по такой серьёзной теме, говорит о многом. А можно ли узнать о месте вашей работы? — она отрицательно покачала головой. — Я так и думал. Что ж, от лица учёных по квантовому направлению нашей науки выражаю вам искреннюю благодарность за такую исчерпывающую информацию и лекцию. Теперь мы знаем, куда дальше идти.

— Только постарайтесь своих западных коллег пока не посвящать в эти разработки.

— Она точно под колпаком КГБ, — усмехнулся ещё один мужчина.

— Я предполагала такое развитие событий, и меня проинструктировали о том, что можно говорить, а о чём пока преждевременно.

— Вот тебе и ответ, Коля, — усмехнулся Евгений Максимович. — Там, — он указал пальцем вверх, — уже всё предусмотрели. Кстати, очень рад за вашу семью, Катенька… третье поколение научных умов в семье Шокиных… и какое… Надеюсь в скором времени узнать о вас в выбранном вами амплуа.

— Не сразу, но мы заявим о себе на весь мир. Простите, может быть, во мне ещё играет юношеский максимализм, но уж больно революционные открытия. Мы ждём их реального воплощения в узлах и агрегатах. И тогда… — она покачала головой.

— Заинтриговали! — мотнул головой Евгений Максимович. — Так заинтриговали, что слов нет… будем надеяться, что ваши слова станут пророческими, а то американцы уже опережают нас примерно на десятилетие.

— Они идут примерно тем же путём, что и вы до этого, — она кивнула на доску. — Поэтому, пусть даже скачут галопом и теряют драгоценное время.

— А вы? — улыбнулся Евгений Максимович.

— А мы, как говорил Владимир Ильич Ленин, пойдём другим путём.

— Очешуеть… вот это размах… — произнёс «Коля», но его последние слова утонули в овациях всех остальных, вставших при этом со своих мест.

Когда аплодисменты стихли, Евгений Максимович эмоционально, но аккуратно, пожал Кате руку.

— Я очень рад, что младое племя учёных имеет правильный политический взгляд. Если вы снова окажетесь в Москве, будем признательны за новые лекции. На любых ваших условиях.

5 ноября 1982 года. г. Рябиновск. Утро. Новая площадка радиозавода

Сегодняшняя планёрка проходила оживлённо. Первым, как всегда докладывал новости Старков.

— «Круглый стол» превратился в какую-то трибуну. Ветераны почти не появляются, только чтобы поблагодарить от себя лично или по поручению группы коллег… а вот им на смену пришли радиолюбители из стран СЭВ. Я подозреваю, что болгары и немцы где-то проговорились или показали свою аппаратуру… в общем, сейчас стали приходить югославы — их больше всего… потом венгры и чехословаки. От каждой страны уже примерно по пятьдесят заявок. Как трансиверы, так и антенны, но последние заказывают в большинстве «штыри». Подходили итальянцы и немцы из ФРГ: интересовались как трансиверами, так и антеннами. Особенно итальянцы. Один просит целый комплект по всем диапазонам — от ста шестидесяти до десяти метров.

— Это какие он просит? «Квадраты»? — усмехнулся Костя.

— Да ты что! Конечно, нет! «Штыри» на 160 и 80, и «квадраты» на остальные… хочет комбинированные. Заявил, что готов заплатить пять тысяч долларов. Мотивировка, что русские делают с запасом прочности. Он собирается в радиоэкспедицию на остров Бувэ, а там ветра будь здоров. Готов даже прорекламировать нашу продукцию, если дадим наклейки.

— Константин Сергеевич, давайте сделаем скидку в пятьсот долларов этому итальянцу, а я попрошу товарища Морозову изготовить наклейки на антенны и аппаратуру, — предложила Шмелёва. — Заключим договор с ним о рекламе нашей продукции.

— Хочешь выйти на мировой уровень? — улыбнулся тот.

— А почему нет? Я так понимаю, что к этой экспедиции будет приковано внимание большого количества людей? — она повернулась к Старкову.

— Ирина Сергеевна, вы даже не представляете, сколько! Такие экспедиции редки: слишком много сложных факторов приходится решать при их планировании.

— Вот! И когда итальянец опубликует отзыв о нашей продукции, мировые лидеры такого оборудования начнут тихо подвывать в сторонке. Только представьте этот отзыв: «Я работаю на русской аппаратуре и антеннах фирмы «Прометей»! Она надёжна как советский автомат Калашникова!» — она ещё не знала, что эти слова окажутся пророческими. — Оружие этой марки знают по всему миру. Почему нам не выйти на такой уровень?

— Фундаментально! — мотнул головой Зимин.

— А если собрать для него ещё и антенный тюнер? В качестве дополнительного элемента к нашим антеннам, — предложил Костя. — Сам трансивер, антенный тюнер и три антенны: 160,80 — «штыри» и многодиапазонные квадраты от «сороковки» до «десятки». Виктор Николаевич, только предусмотри к последней опорный подшипник для поворота.

— Я даже вварю шесть поворотных ручек в нижней части мачты, — кивнул тот. — А крепёж сделаем по типу альпинистского снаряжения. Чтобы скобы забили намертво и закрепили за них оттяжки.

— Хочешь, чтобы следующая экспедиция использовала эту же позицию? — прищурился Иванов. — А что, вполне себе идея!

— Это всё хорошо, но как быть с мощностью? — помрачнел Старков. — Наши пять Ватт в таком деле ни о чём.

— Делай усилитель на транзисторах. С учётом нашей квалифицированной настройки антенн, думаю, что они выдержат экспедицию.

— Но это дополнительные затраты…

— Виктор Николаевич, сейчас на кон поставлено будущее марки «Прометей» среди радиолюбительского сообщества, — заметила Шмелёва. — Если мы выдержим конкуренцию, японские фирмы будут вынуждены считаться с нами. Я осознаю, что на такую экспедицию собирается много денег, значит, осечки от оборудования быть не должно. Скажите, были случаи отказа техники в таких вот мероприятиях?

— Да полно! И антенны, и сама приёмо-передающая аппаратура накрывалась медным тазом.

— Тогда многие экспедиционеры задумаются над своим выбором — брать популярное оборудование известных фирм, но которое может подвести в ответственный момент или «русский автомат Калашникова». Пусть дороже, чем японское, но с высокой надёжностью.

— Я бы не сказал, что наше сильно дороже японского… где-то процентов на десять-пятнадцать.

— Тогда это вообще не проблема, — мотнул головой Костя. — Доплата в пятнадцать процентов за надёжность — мизер. Виктор Николаевич! Готовишь комплект, как если бы сам собирался в такую экспедицию. Промаркируешь все элементы и составишь список, что, как и куда крепится или соединяется. Нужна помощь с переводом на английский — окажем. Итак, подведём итог: с учётом тюнера, стоимость комплекта — 4680 долларов США. Это со скидкой, но при учёте рекламы нашей продукции. Если итальянец согласен, передашь ему реквизиты нашего инвалютного счёта. После совещания Ирина Сергеевна даст тебе всю необходимую информацию.

— Но такое в эфире нельзя передавать… — опешил он.

— Я попрошу полковника Остапова на исключение из правил. Пусть по своему ведомству запросит разрешение. Уж больно случай особенный — на кону престиж не только «Прометея», но и страны.

— Понял. Только нужно ещё подумать и о диэлектрических шестах для «квадратов».

— Я позвоню на химзавод, попрошу их подключиться к решению этой проблемы.

— Уясните, пожалуйста, все — на данном этапе нам уже нужна известность на мировом уровне, — добавила от себя Ирина Сергеевна. — Пусть вначале мы пойдём даже на некоторые издержки, но потом окупим их сполна.

— С этим вопросом разобрались, теперь что нам скажет начальник Новой площадки? — Костя перевёл свой взгляд на Краснова.

— По вспомогательному производству мы освоили гитары и клавишники, но заказов почти нет — только ансамбль областной филармонии приобрёл два комплекта.