А сержант просто продолжал бежать, причем так уверенно, словно бегал тут каждый день.

— К-ха!

Сержант неожиданно рванул вперед, ударил ножом, сломал шею второй твари, успел подбить третью и тут же выдернул нож из первой, вспорол третью, словно потрошил рыбу. Роман даже сбиться с шага не успел, а все уже закончилось и ему оставалось только перепрыгнуть еще трепыхающиеся тела, снова бежать за сержантом, испытывая приступы зависти.

Оружия у них практически не было, не считая пистолета у самого Романа, с одним магазином, да автомата у сержанта и может еще чего-то припрятанного, вроде того пистолетика, которым он сбивал Птиц. Они находились в джунглях, полных тварей, где-то неподалеку разливалась по саванне толпа, возможно, устремляясь к основному лагерю, а сержант бежал, ничуть не беспокоясь.

Еще и успевал замечать тварей и экономить патроны!

— Нужно… предупредить… лагерь, — паузы между словами, дабы не сбивать дыхание.

Хруст и треск чего-то под ногами, шум листьев и веток, они продолжали ломиться, словно два лося, но это вот как раз не беспокоило Романа. Он почти сразу понял, что они просто не выделяются в общей какофонии звуков, ибо джунгли были заполнены шумом. Возможно, что твари согнали сюда зверья, для маскировки перед наступлением, или они просто тут обитали всегда и теперь возмущенно орали при виде чужаков? В любом случае, шум их точно не выдавал, ибо он тонул в массе другого шума, обрушивающегося со всех сторон.

Хотя все равно, временами Роману казалось, что его дыхание слышно даже в Риме.

— Неа, — ответил коротко сержант.

Замолчал и они неслись некоторое время, куда-то. Небо скрывали деревья, видимость вокруг заслоняли деревья и Роман никак не мог понять, то ли они попали в особо густой участок джунглей, то ли сержант забежал сюда специально. В обычном лесу возле Рима было легче, видимость лучше, насекомых меньше.

— Почему? — все же не выдержал и спросил Роман.

Усталость наваливалась все сильнее, руки и ноги наливались тяжестью, но он помнил слова сержанта о передозировке стимулятора. Тем не менее внутри что-то тихо пищало, дескать, можно же дать чего-нибудь другого, принять каких-нибудь таблеток, лишь бы вырваться из джунглей. Мечты об уничтожении тварей никуда не делись, но одно дело сражаться с ними с оружием в руках, а другое вот так, мчаться непонятно где непонятно куда, не зная, откуда выскочат враги.

— Обстрел, — опять ответил одним словом сержант и опять замолчал.

Роман попытался сообразить, при чем же тут обстрел, но мысли уже больше не вертелись в голове по кругу. Нет, теперь они ощущались там подобно камням, грохочущим в бочке, катящейся вниз по крутому склону. Камни-мысли бились в стенки черепа, отскакивали, шумели, причиняли боль и отказывались складываться в нечто цельное и понятное.

Обстрел, обстрел, обстрел. Стреляли люди. Стреляли по людям.

Романа замутило, руки и ноги тяжелели, перед глазами уже мелькали то ли мушки, то ли просто слепые пятна, от того, что глаза тоже слабели и отказывались видеть. Деревья и кусты, мох и зелень под ногами, ветки, все начало сливаться в некую единую полосу, неразличимую на вид. В беговом трансе Роман испытывал нечто похожее, но там тело продолжало двигаться, словно само по себе, а мозг незаметно поспевал видеть и указывать, куда ставить ногу, где уклоняться, а где обогнуть.

Здесь же были просто усталость и безразличие, очень, очень плохие признаки, указывающие, что Роман все же достиг своего предела. Еще немного и он упадет и будет лежать, не в силах подняться и не слыша, как к нему подбираются твари. Если же он усилием воли заставит себя бежать дальше, то тело может и послушается, но потом упадет замертво. Говорят, Прежние так любили развлекаться, загоняя лошадей до смерти и проводя целые соревнования и гонки через страны, с последующим хвастовством, кто больше лошадей загнал.

Лошади? Мысли путались и Роману почему-то теперь чудились Преследователи повсюду.

— Не спи! — локоть сержанта словно врезался ему под дых, что-то стукнулось в лоб.

Роман хекнул, дыша тяжело, не совсем осознавая, что происходит вокруг.

— На, — сержант сунул ему что-то, несколько странных шариков, — держи за щекой.

Затем сунул флягу и Роман прополоскал рот и немного горло, с трудом подавляя желание припасть к фляге, опустошить ее до дна. Лишь отойдя чуть-чуть, он сделал несколько глотков, шарики во рту начали таять, наполняя все горьковато-дерьмовым привкусом.

— Стимуляторы, — прохрипел Роман.

Дыхание его выравнивалось, тело брало вверх над усталостью, но он знал, что и тут не справился. То есть сделал, что смог, но этого опять оказалось недостаточно! Лев, Лев, Лев, билась в голове мысль, в такт биению крови в висках, испытывал ли Лев такое же в юности?

— Не, травки-муравки на [цензура] тварей, — отмахнулся сержант, — творение нашей целительницы, Кати.

Роман даже не сразу сообразил, что не так. Сержант брызнул еще пару раз из баллончика, тот зашипел, пустил пену из рта-отверстия и умер, похоже тоже исчерпав все силы. Андрей пробормотал что-то под нос и, смачно сплюнув, все же извлек сигарету. Размял в руках, провел вдоль носа, вдохнул шумно и слегка укусил кончик.

— Это же вредно, — не удержался Роман, — для… дыхалки.

— О да, — согласился сержант легко, — сотню лет это слышу.

Тихо хмыкнул, и Роман понял, что это нечто вроде шутки для своих. Дурацкой шутки, честно говоря. С возможностями сержанта еще и курить? Или он потому и относился легко, что мог так много, что курение убирало лишь малую часть его возможностей? В голове Романа снова зашумело от чрезмерной мыслительной деятельности и он мотнул головой, перед глазами тут же все поплыло.

— Хрш-щ-ш, хр-щ-щ-щ-щ, — захрипел коммуникатор, — хр-щ-щ-ботай, хреновина! Кто на связи?

— Виталь! — встрепенулся сержант. — Живой?!

В голосе его слышалась искренняя радость. Роман уже понял, что вся неведомая группа знакомцев сержанта снабжена этими странными коммуникаторами, позволяющими общаться на огромных расстояниях. Но подозрений это не снимало, наоборот, только усиливало, ибо так общаться пристало скорее инопланетянам, чем людям. Вот потом, в возможном светлом будущем, после победы над тварями, люди, конечно, обязательно наладят такую же связь, на манер Прежних, но сейчас?

«Продались, продались, продались», билась в голове мысль, кусочек прошлого слуха.

— Живой, — последовал мрачный ответ, — а вот Елка не очень, словила напоследок два заряда.

— Командира и снайперов зажали в Риме, они в пятой башне с умирающим Львом, — быстрой скороговоркой произнес сержант, — в столице бои, на Острове бои — спецназ, приплывший на тренировки за мятежников. Разведка выходила на связь, да стихла. Асыл?

— Был в Крыму с новой группой. Думаешь?

— Это мятеж, Виталь. Это не просто…, — сержант замер.

Вскинул голову и тут же произнесение слов ускорилось вдвое, Роман едва поспевал разбирать их.

— ВалиностровзтемвРимжвоспсайЛьвадосвзи.

Одним слитным движением сержант вскочил, спрятал коммуникатор, подхватил и вздернул Романа.

— Нас засекли!

Сержант замер на мгновение, похоже, осознав еще что-то и осознание это было мрачным.

— Бегом! — крикнул он в лицо Роману, швыряя его вперед.

Тут же обогнал, опять помчался впереди. Тело Романа стонало и жаловалось на недостаточность отдыха, но он бежал, понимая, что выбора нет.

— Всем, всем, всем! — почти орал сержант в коммуникатор, даже не думая сбивать себе дыхание. — Фиолетовый шестьсот! Фиолетовый шестьсот! Остров — красный сто! Повторяю, остров — красный сто!

Тут же спрятал коммуникатор, прибавил скорости, Роман начал отставать. В голове бились и перекатывались камни-мысли, попытки сопоставить коды и вспомнить их. Что такого мог сообразить сержант? Зачем он это соображал?

— Поднажми, младлей! — заорал сержант, казалось, прямо в ухо Роману.

Роман вздрогнул, мысли его вяло перекатились в сторону того, что он тут офицер. Перекатились и укатились, тело все же вошло в псевдотранс, мчалось, наплевав на последствия, но сержанта, похоже, уже это больше не устраивало.