— То есть, вы считаете, что вся эта возня вокруг нас не имеет смысла?

— Смысл есть, вот только возня слишком вялая, а хитрости слишком очевидны. И это демонстративное предоставление свободы! Вот кто так делает?

— А как надо?

— В изолятор и помариновать неделю. Дабы человек вспомнил все свои преступления и раскаялся.

— Может, они просто не верят, что с вами такое возможно? — неуверенно предположил Асыл. — Все-таки вы сами всегда говорили, что репутация страшная сила.

— Может быть и так, — согласился Лев. — Но все равно, как-то слишком уж мелко, слишком уж нарочито всё. Вот этого понять не могу и хожу, мучаюсь. Кстати, что там, эти «торопыжки» из комиссии Совета разродились?

— Да, собственно за этим и пришел. Завтра с утра, в десять часов, состоится первое заседание. Упрощенный состав: тройка и вы, товарищ генерал. Ну и я на подхвате, чтобы жизнь медом не казалась.

— Но прямого обвинения тебе так и не предъявили, — задумался Лев. — Ерунда какая-то!

Кабинет, не зал суда, был слишком маленьким, слишком тесным на взгляд генерала, привыкшего за год к просторам форпоста и гор. Невольно хотелось вскочить и сломать одну из стен, расширяя помещение. Но приходилось сидеть и слушать бубнеж председателя тройки. Усугубляло положение еще то, что пришлось одеть парадно-выходную форму, а повседневный, привычный, разношенный и потертый камуфляж задвинуть глубоко в шкаф. Разглядывая пожилого и усталого майора, монотонно зачитывающего пункты, статьи и параграфы нарушений, бравый генерал продолжал размышлять об интригах в Совете. Когда Лев впервые объявился в этом высшем органе власти, там все было сложно. Десятилетие отчаяния, разруха в Федерации, наступление тварей и прочие общемировые процессы, казалось, парализовали работу власти.

Затем проще не стало, но люди дружно трудились, приближая общую победу. Длилась такая идиллия недолго. Стоило тварям поприжать людей в конце Второй Волны, а именно: взять Рим в кольцо и Совет за горло, как начался разброд и шатания. Именно тогда Льва и начали, за спиной, обвинять в желании узурпировать власть и установить «диктатуру лысых». Потянулся шлейф сплетен, слухов, Льву начали приписывать даже то, чего он не делал. А ведь всего то один раз встал и немного экспрессивно пообещал лично убить любого, кто заикнется о сдаче столицы. Ну, еще пистолетом помахал немного, ерунда какая!

И вот теперь Льву очень хотелось понять, какой же из призраков прошлого настиг его.

— В связи с чем, обвиняемому предоставляется слово в свою защиту, — закончил читать майор.

— Невиновен, — сложил руки на груди Лев. — Вся эта ерунда, что вы тут читали полчаса, не стоит и выеденного яйца.

— Доказательства?

— Пожалуйста. Капитан Имангалиев, предоставьте, пожалуйста, комиссии доказательства.

Асыл достал две папки с заранее подготовленными бумагами и вручил майору. Тройка погрузилась в чтение. Шелестели страницы, Лев размышлял, капитан немигающе смотрел перед собой и, похоже, спал. Ознакомившись с документами, майор — председатель тройки — поднял глаза и спросил.

— Почему вы не показали эти документы полковнику Еременко?

— Показывал. Но полковник их проигнорировал. В связи с чем возникает вопрос о мотивах, которыми руководствовался полковник Еременко. Был ли это преднамеренный умысел или просто глупость, включая его поведение на форпосте, полное провокаций и намеков.

— Возможно, полковнику приказали.

— Почему возможно? Так оно и есть, надо только определить — кто именно.

— Доказательства?

— Вот здесь, увы, бумаг представить не могу.

— Тогда не надо наговаривать, — отрезал майор. — Комиссия еще раз ознакомится с дополнительными документами. Ждем вас завтра, в это же время.

— И сопровождающих наблюдателей не отправите? — улыбнулся Лев. — И охрану не приставите?

— Зачем они вам? Хотели бы сбежать — еще бы на форпосте сбежали, не так ли? — невозмутимо ответил майор. — Поверьте, товарищ генерал, о ваших… и о капитана Имангалиева боевых возможностях, мы имеем самое полное представление. К чему наблюдение и охрана, если вы способны заметить их и перебить за минуту? Только людей зря гонять, да и вам лишнее беспокойство. Поэтому было решено оставить все на вашу добрую волю.

— Ну и зря. А вдруг и в самом деле сбежал бы?

— Тогда все преступления, описанные здесь, — майор похлопал по бумагам на столе, — были бы автоматически признаны состоявшимися.

Вначале в дверь вежливо постучались. Асыл было пошел открывать, но, не дойдя до двери, быстро прянул в сторону и присел, доставая оружие. Лев уже занял оборонительную позицию с другой стороны двери. Затем в дверь еще раз постучали, но уже сильнее. Лев жестами показал, мол, на счет три открываем огонь через дверь, и потом гранаты в коридор! Асыл кивнул и тут раздался громкий голос.

— Узнаю старого параноика! Лев, не кидайся гранатами! Это я, Фридрих!

Лев провел большим пальцем правой руки вдоль горла и затем сжал ее в кулак. Асыл кивнул.

— Не верю! — крикнул Лев, пригибаясь и пуская звук выше.

— Да ладно, Лев, неужели ты забыл старого друга?!

— С каких пор старые друзья приходят с взводом спецназа?!

— С тех самых пор, как возглавляют твое бывшее место работы!

Генерал подпрыгнул, как будто усевшись на гвоздь. Устремился к двери, и резко распахнул. В дверной проем еле втиснулся здоровяк, да такой, что старший сержант Майтиев пришелся бы ему даже не младшим братом, а максимум племянником. Дальним. На фоне здоровяка, тощий и лысый Лев вообще выглядел мелкой букашкой. Сразу за детиной полезли было упакованные в бронежилеты и маски бойцы, с автоматами наперевес, но Фридрих Гаудэ, новый глава УСО, отмахнулся.

— Да все в порядке! Видите, это же Лев! Кто не знает Римского Льва, хо-хо?!

— Мы все знаем Льва, но порядок есть порядок, — сказал глава отряда, снимая маску.

— Джон! — расхохотался Лев. — Подался в охрану?!

— Должен же кто-то заботиться о нашем новом командире, почему бы не я? За границу с вами, товарищ генерал, походил достаточно, теперь буду наедать пузо!

И с этими словами бывший ученик Льва похлопал себя по бронежилету, вызвав смешки присутствующих.

— Ладно, парни, — скомандовал Фридрих, — схема 3 и не расслабляйтесь!

— Есть!

И охрана главы УСО покинула помещение, оставив трех старых друзей наедине. Фридрих хлопнул Асыла по плечу, обвиняюще заметив:

— А ты, Асылбек, все капитан? Ой, непорядок! Когда мы встретились — ты был капитаном, а я майором. Теперь я генерал-лейтенант и глава УСО, а ты по-прежнему капитан! С каких это пор Лев зажимает звания своим ученикам?!

— Тебе же не зажал, — немедленно проворчал Лев. — Хочет человек быть капитаном, пусть будет. Поспешность нужна только при входе в Инкубатор, да и то не всегда. С каких это пор ты, Фридрих, ходишь по Риму с взводом спецназа? Пусть ты глава УСО, но даже в самые тяжелые годы никто из Совета себе такого не позволял!

— Наш план вступил во вторую стадию, — пожал плечами здоровяк.

Потом поискал глазами, куда можно сесть, но так и не найдя прочных вещей, аккуратно уселся прямо на пол. Лев незамедлительно плюхнулся рядом, глаза генерала загорелись, а лысина как будто сама засияла. Фридрих усмехнулся.

— Что, не верится? Да я и сам не поверил! Не все получилось, как мы предполагали… ладно, ты предполагал, но колесо завертелось!

— Так, давай по порядку, — потер руки генерал Слуцкий. — Во-первых, меня не было почти год, а во-вторых во время сеансов связи ты ни о чем таком не упоминал?!

— Не было гарантий, что не подслушивают. Да и сейчас нет, тут пришлось положиться на твою, учитель, осторожность и дотошность.

— Радостно слышать, что ученики в тебя верят, кхех. Итак?

— После громкого скандала с уходом из УСО и обиженного отъезда в дальние дали, — Фридрих ухмыльнулся, показывая, что «концерт» Льва тогда удался, — некоторое время царила настороженная тишина. А потом, как твари после дождя, в заготовленные заранее ловушки полезли шпионы. И всем им хотелось знать не только твое, учитель, местоположение, но и истинные причины ссоры с Советом. На этом мы раскрутили несколько цепочек, одна из них — зараженная.