Исидора была также не против, уверен, что между девчонками был тайный сговор. Однако перед тем, как предаться плотским утехам, девушка предупредила, что между нами не может быть ничего серьезного, чисто секс для душевного и телесного здоровья. Эксклюзивных прав друг на друга не заявляем, перед посторонними близких отношений не афишируем. Ха-ха-ха! Напугала чертовка. Вообще-то и я не собираюсь связывать себя узами брака в течение, как минимум, ближайшего десятилетия, или двух. Так что ж теперь вообще не общаться с особами противоположного пола в известном плане? Короче говоря, консенсус между нами был моментально достигнут, рамки взаимоотношений определены. Как результат, ночь оказалась настолько восхитительной, что на следующий день на занятиях мне приходилось прибегать к разного рода ментальным уловкам, чтобы банально не заснуть. Исидора оказалась девушкой довольно опытной в практических вопросах секса, явно не только с помощью «Камасутры» постигала тонкости интимных отношений между мужчиной и женщиной. А еще она была вполне открыта для разного рода экспериментов и не стеснялась в выражениях чувств. Я был очень благодарен проектировщикам здания общежития за звуконепроницаемые межэтажные перекрытия, двери и перегородки между индивидуальными апартаментами. Славно, что озаботились покоем учащихся, иначе той ночью от истошных воплей моей партнерши вся общага стояла бы на ушах. Отныне по предварительному взаимному согласию Николай частенько уходит на ночь в комнату девчонок, Исидора остается со мной.

Сидим мы, значит, в нашей комнате, народ старательно вычерчивает на бумаге матричные послойные срезы и записывает численные значения тензоров, чтобы более наглядно представить структуры рунических форм и взаимодействие всех знаков объемных конструкций. Я же со своей стороны потихоньку, чтобы не догадались, легкими ментальными посылами помогаю всё это им запомнить. Вроде бы неплохо получается. Все довольны, работа кипит. Можно сказать, в комнате царит идиллия. Вдруг мощный удар ногой в дверное полотно. Дверь, разумеется, распахивается, поскольку не заперта на ключ. В помещение вваливается трое изрядно поддатых парней, судя по знакам на погонах и нашивках, третьекурсники. В руках одного из них шестиструнная гитара.

— Эй, ты что ль здесь композитор? — обратился к Жому, по всей видимости, главный заводила пьяной компании.

Зная резкий характер Жома и его способность моментально вписываться во всякий кипиш, а за други своя в особенности, пришлось перехватывать инициативу мне:

— Парни, даже если композитор обитает здесь, это не повод вламываться в его жилище столь наглым образом. Доложили резко, что нужно и так же резко слиняли!

— Так, выходит, это ты композитор? — Осклабился в противной улыбочке главарь. — А коль композитор, бери инструмент, играй. — С этими словами он положил гитару на стол.

— Э-э-э, чо за дела?.. — начал было Колян, но мой толчок в коленку под столом заставил парня умерить пыл.

— С какой стати я должен играть? — обманчиво спокойным тоном спросил я.

— Дык не только сыграешь, ты нам еще и споешь, композитор… мля, — парень извлек из кармана четвертную бумажку и положил рядом с инструментом.

Сука, терпеть ненавижу всякое хамло, особенно из тех, кто считает себя хозяевами жизни, способными оплатить любую свою прихоть. Я внешне вполне спокойно взял банкноту, поднялся из-за стола, подойдя к хаму, ловким движением запихнул бумажку в нагрудный карман его кителя. Затем резко впечатал свой лоб аккурат в физиономию незваного гостя. Хорошая штука человеческий лоб в смысле ударного инструмента. Кость толстая, аккурат, что надо и при ударе, например по носу, риск самому получить травму минимален, а вот означенному органу неприятеля сильно не поздоровится. Так и получилось, после резкого контакта с моим лбом шнобель юноши буквально прилип правой щеке. Не дожидаясь, когда оттуда хлынет кровища, а она непременно хлынет, развернул поплывшего визитера на сто восемьдесят градусов и пинком ноги придал его телу ускорение, необходимое для того, чтобы его вынесло в коридор.

Тут же слышу характерный хруст — это мой друг Колян кому-то из продолжавшей находиться в нашей комнате парочки сломал челюсть. Ловко это у него получается. Еще по Бобровке помнится, как с кем сойдется в драке, так либо половину зубов повышибает, либо челюсть фрагментирует. Специалист, однако. Третий хоть и был изрядно поддавши, мгновенно сообразил, что здесь им не рады. Пока мой приятель занимался выдворением в коридор тела пострадавшего от удара его могучего кулака, парнишка лихо покинул помещение, при этом орал, как оглашенный:

— Быдло, вы не представляете, на кого руку подняли!

За «быдло», конечно, стоило бы ему врезать от души, но я поленился, гоняться за столь шустрым челом, да и Коляна удержал, поскольку двери в общаге хоть практически и звуконепроницаемые, но любознательный народ начал высовывать физиономии с коридор. После того, как помещение было очищено от присутствия посторонних лиц, я захлопнул дверь и запер на ключ. Больше не оставляю её незапертой, мало ли еще кого из меломанов занесет в наш тихий уютный уголок. Ха, это же надо удумать предложить двадцать пять рублей тому, у кого на банковском счете половина ляма в твердой российской валюте, и сумма эта регулярно пополняется.

Первым делом посмотрел на девчонок, не испугались ли. Куда там, сидят, глазищи у обеих что тот рупь серебряный, напряжены, дышат часто, аж ноздри раздуваются. Прям хищницы дикие, дай им волю, выбегут в коридор и каблучками до смерти запинают непрошеных гостей. Вот и хорошо, что не напуганы. Чтобы слегка разрядить обстановку, задал подругам вопрос, в общем-то для меня малоинтересный:

— Девчата, вы часом не знаете, кто это только что так навязчиво-неприлично заглядывал к нам на огонек?

— Олег Демидов сын боярский с парой прихлебателей из мелкопоместного дворянства, — первой вышла из ступора Исидора, — намедни пытались нас кадрить, но мы их отшили. Похоже, что-то про нас прознали и явились тебя и Колю унизить. А вы эвон как с ними… ха-ха-ха! Признайтесь, в своей Бобровке, частенько дрались?

— Бывало, — скромно ответствовал Николай.

— Расскажи, Коленька, — неожиданно заканючила Валюша.

— Да лан, — мой приятель аж покраснел от смущения, бо не по-пацански о своих подвигах девкам баять и тут же перевел стрелки на меня: — Я-то что, вот Вован — эт да! Родного братана от верной гибели уберег. Василию один хмырь-мореман собирался вот такенным каменюкой, — Коля раздвинул руки в жесте рыболова-любителя, демонстрирующего собутыльникам, какую щуку он вчера отловил, — башку разбить, а тут Зуб… то есть Вовка на мотике… кэ-э-эк газанет, да кэ-эк врежется в говнюка! Жаль меня там не было, я бы добавил, особливо пидору Алялину.

Девчонки слушали сбивчивый Колькин рассказ и по их виду было несложно определить, что они банально офигевали от избытка обрушившейся на них информации.

Первой на этот раз опомнилась Валентина. Брезгливо поджав губки она спросила:

— Что, ваш этот… ну Алялин на самом деле гомосексуалист?

— Еще какой, сам пидор гнойный в добавок из училища еще пятерых таких же как сам гондонов притащил на каникулы…

Тут мой приятель наконец осекся, осознав, какую ахинею несет с точки зрения жизненных представлений городских девчонок, не знакомых с суровым сельским житьем-бытьем. Оно хоть Нижний Новгород, откуда их мобилизовали в Мажеский корпус далеко не столица мира, но отцы девчонок хоть мелкие чиновники из городской управы, все-таки постарались всячески оградить дочек от житейской грязи.

Чтобы разрядить обстановку, я забрал со стола гитару, сел на стул, взял аккорд и провел пальцами по струнам. Настроена идеально. Звук приятно порадовал слух, а струны легкой упругостью. Для разминки пальцев пробежался по всему грифу, изобразив что-то испанское. Отличный инструмент, такой запросто так в магазине не купить. Спасибо внутренней жабе, едва не задушила, помешав выкинуть гитару вслед непрошенным гостям. С другой стороны, что с боя взято, то свято. Оно, конечно, произошедшее боем назвать можно лишь с великой натяжкой, но все равно. Виват виктория, горе побежденным, ну и город на трехдневное разграбление! Хе-хе!