— Володенька, — обратилась ко мне какая-то баба с пустыми ведрами на коромысле, — это ты счас играл и пел, что ли?

— Не, по радио передавали, — схохмил я, — «Квинтет для оркестра и балалайки» Мусоргского-Даргомыжского называется.

— Чо, мы радиво от настоящего баяна не отличим! — встряла какая-то молодуха на сносях. — Ты, Вовка, нас за полных дур не держи. И пел ты своим голосом, неужто не узнаем! Так что выходи с баяном, садись на лавку играй этот самый свой квин… квин… короче, народ просит.

Ага, с таким наездом «народ просит». Вот же наглая бабенция. Впрочем, отказать, значит, проявить неуважение к «опчеству». А подобное поведение на селе чревато непредвиденными осложнениями не только для меня, но всего нашего семейства. Был бы малолеткой, непременно залупился бы и пошел в отказ, но я же не пацан желторотый… внутри.

— Лады, сыграю разок, только учтите, на «бис» повторять не стану. Я вам не заезжий куплетист, у меня дел насущных по самые гланды.

Тут и маменька подошла откуда-то. Увидев толпу баб у нашего палисадника, вообразила невесть что, разволновалась. Однако женщины быстро объяснили ей, что пожара или какого еще бедствия с её хатой не случилось, а вот «талан песнюка у сынка ейного явно пробудился». Ну для маман это новостью не стало, поскольку её Володенька «завсегда отличался ангельским голосочком», что она тут же донесла до всех присутствующих.

Пришлось мне брать баян и тащиться на улицу. Уселся на лавку в окружении окрестных дам, прокашлялся для солидности, вдарил по кнопарям, проиграв мелодию бравурной части музыкального произведения, после чего запел:

По окончании, встал и раскланявшись уважаемой публике, собрался, было, удалиться по своим делам. Но не тут-то было. Наивный крестьянский ребенок. Прям так меня и отпустили.

— А еще что-нить изобразить могёшь, Володенька? — обратилась ко мне беззубая карга Омелько, живущая на противоположной стороне улицы через два дома.

— Баб Вер, мы договаривались на одно произведение! — справедливо возмутился я.

— Таки ты уступи, потешь опчество, — вставила свое веское слово брюхатая молодуха имени которой я не знаю, похоже, недавно вышла замуж за кого-то из местных и переехала в Бобровку.

Но самое главное, «опчество» поддержала Прасковья Григорьевна Зубова. Как бы там ни было, но супротив мнения матушки идти себе дороже. Пришлось музицировать дальше. Протяжные «Амурские волны», задорные «Лимончики», провокационные «Иду — курю» и «Человек и кошка» от группы «Ноль», уркаганская «Мама, я жулика люблю» и еще куча известных мне веселых и грустных песен и мелодий ушли в народ, что называется, на ура. Что-то пел, где-то просто музицировал. Когда исполнял «На сопках Манчжурии» меня так и подмывало спеть хулиганскую про дроздов, и донести до людей, по какой именно причине они не спят. С превеликим трудом, удержался, спел про плачущих мать-старушку и молодую жену павшего в боях героя-воина. Вот эта песня зашла людям круче всех, поскольку война с японцами за обладание Кореей и обширными территориями Северного-Китая отгремела чуть более двух десятком лет назад и была в этой реальности хоть и победоносной для российского воинства, однако народу с обеих воюющих сторон на этих самых сопках полегло видимо-невидимо. Так что опошлять душевную песню дроздами, медведями, енотами и прочей лесной живностью не стал. После её исполнения практически у всех слушателей глаза оказались на мокром месте.

Стоит отметить, что народу по ходу действия изрядно прибавилось. Сначала прибежала окрестная детвора, затем со своих скамеек слезли старики и притопали, опираясь кто на костыли, кто на палочку. Многим из них довелось поучаствовать в тех самых знаменательных событиях на Дальнем Востоке. Так что практически все они рыдали буквально в голос, вспоминая павших товарищей.

Куплет, где поется о необходимости сбросить бремя рабских оков я благоразумно пропустил. В этой реальности первым государством победившего социализма стала Испания. Так вот, через каких-то десяток лет после революции её население сократилось вдвое и вовсе не в результате гражданской войны, а в процессе политических чисток и борьбы с инакомыслящими. Незначительной части людей все-таки удалось сбежать в соседние Францию или Португалию, а кое-кто и в Америку перебрался, пока революционная власть границы не закрыла. Европа к политическим переменам на значительной части Пиренейского полуострова отнеслась вполне индифферентно. Ну бузят горячие испанцы, их право, лишь бы экспортом революционных идей не занимались. Впрочем, глядя на бардак, что там творится, даже самый недовольный гражданин вряд ли пожелает, чтобы подобное происходило в его стране.

Мой импровизированный концерт продолжался более полутора часов. Наконец, фигурально выражаясь, рука бойца колоть устала. То есть, мышцы кистей рук, да и сами руки основательно забило молочной кислотой. Народ отнесся с пониманием, поблагодарили сердечно и начали расходиться. Несколько юных поклонниц, не удержавшись, подскочили ко мне и принялись принародно одаривать поцелуйчиками и осыпать комплиментами, мол, вы только намекните, и мы все в полном вашем распоряжении. Бесстыдницы, нет, чтобы по-тихому, тет-а-тет. Пришлось изобразить смущение. Распоясавшихся девок, разумеется, приструнили, более взрослые дамы. Но Машке Вороновой, весьма симпатичной девице я успел подмигнуть, дескать, не против поближе познакомиться. Теперь все зависит от нее, придет на Цыганский пустырь, проявит желание прокатиться, уж я-то не растеряюсь. Пожалуй, сегодня же этим и займусь, ибо куй железо пока горячо, это я как сын кузнеца авторитетно заявляю. Хе-хе!

Мучить разного рода распросами мама сына не стала, ибо всегда знала, какой умный и одаренный у нее Володенька «не то, что старшие охламоны». Только не подумайте, что Петьку с Васькой она не любит. Любит, разумеется, да еще как, ибо родная кровь, при этом отношение к младшенькому было у нее чем-то особенным. Причиной тому, скорее всего, физическая немощность моего реципиента и ангельская внешность. Постепенно за счет регулярных тренировок я становлюсь более крепким и развитым, что, разумеется, отражается на моем внешнем облике. Однако, единожды вбив что-то себе в голову, женщина, как правило, продолжает держаться принятой канвы. Так и моя матушка, невзирая ни на что, по-прежнему продолжает считать меня слабеньким и беззащитным.

Поскольку первейшая задача всякой родительницы накормить своего ребенка, передо мной тут же появился приличный кусман пирога с начинкой из абрикосов и полулитровая кружка молока с ледника. Обед был давно, до ужина куча времени, а после неожиданного выступления во мне проснулся волчий аппетит — сами попробуйте в течение полутора часов раздвигать и сдвигать меха, активно шевелить пальчиками, к тому же еще и голосить, чтоб народу слышно было.

За пирогом и молоком доходчиво довел до сознания маменьки, что штатным сельским баянистом, лабающим на свадьбах, именинах, крестинах и прочих празднествах, быть не собираюсь, ибо так оно и спиться недолго. Регулярные концерты для селян также устраивать не буду, поскольку скоро учеба, а мне еще на «счетовода-учетчика» экзамен держать. Короче, теперь отбивать мою тушку от посягательств жаждущей культур-шмультур поклонниц будет маман. Надеюсь, у суровой потомственной казачки это получится лучше, чем у меня.

Вот интересно, мать у меня брюнетка с черными глазами, батя хоть и не альбинос, но, вроде как, блондин и глаза у него ярко синего цвета. Братья в отца, тоже светло русые синеглазые слегка курносые. А вот я получился эдаким коктейлем, взявшим от родителей всего помаленьку. Ликом в мать, идеальные черты, прямой недлинный нос, красивый рот, мягкий овал лица, волосы темно-русые слегка вьющиеся и глаза, если в отцову синеву добавить толику маминой черноты, получится аккурат практически фиолетовый окрас радужки и не просто фиолетовый, а с интересными звездчатыми вкраплениями. Насколько мне известно, исключительно редкий цвет глаз. Так что женским вниманием обделен не буду, ибо объективно хорош собой. Как бы избежать мужского, поскольку любителей нежной мальчишеской попки и в этой реальности предостаточно. Это на селе гомиков быстро вычисляют и отучают от вредных привычек всем миром, порой весьма и весьма жестокими методами. В городе сложнее, там гомосеков среди богемного люда предостаточно, особенно в творческой среде. Впрочем, как убежденный гетеросексуал, я с негодованием отвергну любые притязания на свою плоть со стороны самых изощренных педерастов, вплоть до отрывания некоторых выступающих и отвисающих частей тела. Может быть, я напрасно беспокоюсь, но сердце вещует, что мимо содомитов мне просто так не проскочить. Поэтому тренируем мышцу, укрепляем кости путем приема внутрь большого количества творога, сыра и прочей кисломолочки, растягиваем связки, при этом и о магии не забываем.