Мягко спружинив на все восемь ног, жеребец потрусил дальше, держась правым боком вдоль ручья. Долина, казавшаяся с высоты скал не очень широкой расщелиной, на самом деле была. необъятна. Дальний ее край терялся в фиолетовой дымке и создавал иллюзию бескрайней степи.

Конь, чуть отвернув от путеводного потока, объехал маленькую рощицу, и глазам путешественников открылась приземистая, но добротно сколоченная хижина. На пороге сидел седовласый старец и не отрываясь смотрел в глаза приближающемуся асу. Один смутился и повернул коня к лачуге, желая осадить строптивого деда.

Старик как будто прочел мысли приезжего, и выражение его лица изменилось. Одина как обухом по голове ударили. Он узнал Мимира. Асу внезапно стало стыдно за свои мысли, и, спешившись, с опущенной головой он подошел к крыльцу.

- Выше голову, сынок. Садись со мной рядом, посидим на крылечке,проговорил Мимир удивительно моложавым голосом.- Ячмень для Слейпнира в корыте с той стороны дома.

Один удивился, откуда старик, не бывший на родине сотни лет, знает имя недавно родившегося жеребца, но не стал заострять на этом внимание. В конце концов, Мимир был самым загадочным существом, которое только было в их мире, и мог иметь ведомые только ему источники знаний. Да и жизнь, проведенная на берегу священных вод, могла открыть старику множество секретов бытия.

Ас взял коня под уздцы и повел к указанному корыту. Когда он вернулся, Мимира на крыльце не было. Зато из хижины доносилась тихая возня.

Вообще-то Один был немало разочарован увиденным. В его представлении великий Мимир должен был жить в каменном дворце, окруженный множеством воинов и слуг. Поэтому-то ас сперва и не узнал Мимира в маленьком старике, греющемся на солнце на пороге избушки, выстроенной на ванский манер.

Один, чуть помявшись у двери, прошел в хижину. К его удивлению, внутри было светло и просторно, несмотря на маленькие окна и кажущуюся снаружи убогость постройки. В центре комнаты стоял добротный стол, окруженный лавками, а на стаде, источая чарующий аромат,- вскрытый бочонок эля.

- Проходи, сынок, присаживайся. Утоли жажду, снедающую тебя.

Один облизал растрескавшиеся губы и, взяв поданный ковш, зачерпнул хмельного напитка. Приятная, остужающая влага растеклась по его желудку и охладила разум. Ас вдруг увидел окружающий мир совершенно другими глазами. И простота обстановки и убогая лачуга стали для него родными и привычными, будто знакомыми с детства. Один зачерпнул второй ковш.

После третьего ас неожиданно почувствовал, что кроме него и Мимира в доме присутствует множество существ. Он с удивлением огляделся, но никого не увидел. Один отогнал от себя навязчивые ощущения и вернулся было к прерванному занятию, однако его глаз уловил мелкую рябь, прошедшую по деревянной стене хижины.

- Приветствую тебя, Великий Один, молодой бог грядущей эры,- проговорила вдруг стена.

Ас заглянул в бочонок, прикидывая, не слишком ли много выпил. Но бочонок улыбнулся ему самой приветливой улыбкой, какую только мог скорчить деревянный предмет, обтянутый железными обручами.

- Слава Великому Одину! - воскликнул бочонок, слегка плеснув элем на стол.

- Да будет здрав Великий! - поспешил произнести стол, быстренько впитав пролитый эль.

- И вам всем здравия! - проговорил Один, не найдя других слов.

Ас вопросительно посмотрел на старика Мимира. Тот приветливо улыбнулся и поманил Одина за собой.

Старец не торопясь вышел из хижины и направился к ручью. Один нагнал его у самой воды.

Спустившись с порога, ас вдруг ощутил, что трава под ногами - это не трава, во всяком случае, не то, что он знал до сего момента. Она была живой, она шевелилась и что-то шептала. Одинзанес ногу, собираясь шагнуть, и так остался стоять.

Маленькие живые травинки у его ног копошились, живя своей жизнью, даже не замечая, что кого-то из них сейчас раздавит огромная ступня. Один посмотрел на Мимира, спокойно идущего по живой траве, и опустил ногу. Несомненно, кого-то он примял сильнее, кого-то лишь слегка притоптал, но соседки пострадавшей травы даже не заметили этого. Они продолжали свое существование, не обращая внимания на аса. Когда же Один поднял ногу с того места, где только что стоял, то увидел, что помятая трава, даже та, что была безнадежно сломлена и растоптана, упорно не желала замечать своего обидчика. Одни травинки поднялись сразу, отряхивая пыль со своих зеленых камзолов, другие, которым уже никогда не суждено было тянуться к солнцу, стонали и сохли. Но и те и другие . были едины в одном: виновниками своих бед они считали исключительно себя самих и своих собратьев. Один пожал плечами и пошел дальше, смелее ступая по столь самоуверенной траве.

Мимир стоял на берегу речушки, поджидая Одина рядом с большим кустом сирени, напевающим самому себе колыбельную песню.

- Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем,- молвил старец и направился вдоль берега.- Я добавил тебе в эль Мед Поэзии. Мне удалось выменять у йотунов всего один ковш, и я держал его специально для тебя. Если ты когда-нибудь сможешь добыть этот священный напиток и напоить им все живые существа, то, возможно, мир избежит многих бед, которые ему предстоит пережить. Но это будет трудно сделать, йотуны никогда не захотят добровольно расстаться с этим даром. Они или потребуют от тебя нечто заведомо невыполнимое, или вовсе откажутся торговаться.

- Какую же плату ты предложил им за тот ковш, которым напоил меня? спросил Один.

Мимир покачал головой, но ничего не ответил, а ас не стал докучать загадочному старцу. В конце концов, у него могли быть свои секреты.

- Скажи мне, мудрый Мимир, зачем ты вызвал меня сюда и почему последнее время окружающие называют меня богом?

Старик усмехнулся в седую бороду:

- Ты нетерпелив и любознателен, как и все юноши. Подожди немного и узнаешь обо всем из первых рук.

Один поежился, он был правителем Асгарда и совсем не юнцом, подобное обращение Мимира слегка уязвило его самолюбие.

- Вот видишь, ты даже мыслишь, как ребенок, обижающийся, когда его считают недостаточно взрослым. Ты еще усмехнешься, вспомнив наш разговор через тьму прошедших веков,- произнес старец, будто прочитав мысли аса.

Один устыдился своих глупых обид и постарался думать о чем-нибудь значимом. Они прошли мимо рощи смеющихся берез и вышли к большой обжитой пещере в склоне невысокого холма. Камни вокруг были сплошь исписаны непонятными Одину знаками и рисунками. У входа в пещеру сидела неказистая девочка и увлеченно что-то чертила на земле.

К удивлению Одина, Мимир прошел мимо девчонки прямо к деревцу, одиноко стоящему посреди полянки.

- Это великий ясень Игграсиль, Мировое древо,- задумчиво сказал старик.

- Но как же оно может быть Мировым древом, если оно мертво? - удивился ас.- Все растения вокруг поют и разговаривают, а оно молчит. Я стал слышать их голоса после того, как испил твоего меда, но я не слышу биения сердца у этого ясеня. Посмотри, на нем даже нет листвы.

- Не верь своим глазам. Ты сам можешь казаться сейчас мертвым для глаз, наблюдающих свыше. Вспомни, как ты недавно шел по траве и удивлялся, что она не замечает очевидного.

- Но скажи, мудрый Мимир, как прозреть мне? Ведь именно за этим ты звал меня в это священное место?

- Вырви себе глаз и омой пустую глазницу в водах великого источника,просто ответил старик.

Ас не был готов к такому повороту вещей и замялся, переступая с ноги на ногу и теребя рыжую бороду.

- Не спеши выполнять мои указания,- тем временем продолжал Мимир,- сядь и послушай, что расскажет тебе ведунья. Жертва должна быть осознана и принесена с верой и рвением, а не по чьему-то научению, иначе она потеряет смысл.

Старик подвел Одина к странной девочке и окликнул ее:

- Вельва, это Один, расскажи ему то, что он должен знать.

- Это и есть первые руки, из которых я должен узнать свою судьбу? спросил ас, с улыбкой посмотрев на угловатую, неоформившуюся девчушку.