– До порога желательно перелететь – наследим, – шепнул Рангар.

Зоров молча кивнул, завис вместе с Рангаром на полутораметровой высоте, аккуратно вставил стекло назад, убрав рамку с присосками, и закрепил стекло несколькими каплями прозрачного, моментально сохнущего клея. Затем они плавно подлетели к единственной двери, ведущей из зала, и Зоров осторожно повернул массивную, с затейливой резьбой дверную ручку… с противным тягучим скрипом дверь отворилась… нервы сжаты в комок…

Тишина. Пустой и длинный, тянущийся в обе стороны коридор. Редкие факелы в настенных держателях бросают тускло-багровые отсветы. Пол выложен мозаичными плитками, стены украшены фресками, но на всем лежит печать запустения. Пыли, правда, на полу нет – скорее всего ее сдувают царящие здесь сквозняки, и это позволяет Зорову и Рангару встать на ноги.

– Такое впечатление, что этот коридор окольцовывает весь замок, – сказал Рангар, настороженно бросая взгляды влево-вправо. – А это значит, что от него должны идти радиальные ответвления, ведущие к центру. И, кажется, один из них вон там… видишь?

– Вижу, – тихо отозвался Зоров, и они неслышными тенями двинулись в том направлении. Слева и справа им попадались двери вперемешку с глубокими нишами, вполне вероятно, предназначавшимися для часовых. Возможно, когда-то они и стояли в них, бдительно и не очень неся караульную службу, но сейчас это крыло замка явно пустовало, и начальник дворцовой охраны не считал необходимым выставлять здесь посты.

В радиальном коридоре факелов горело гораздо больше, но вот светлее от этого почему-то не было. Чадный, дымный, тусклый темно-багровый огонь производил странное впечатление…

– Кислорода здесь, что ли, мало, – сказал Рангар, озирая убегающую вдаль вереницу огней.

– С кислородом все в порядке, восемнадцать процентов, – произнес Зоров, поглядев на табло анализатора, перевел глаза на прибор на запястье, вздрогнул и быстро скомандовал:

– Немедленно назад!

В кольцевом коридоре он, не отрывая взгляда от наручного экранчика, перевел дух, и Рангар с тревогой заметил мелкие бисеринки пота на лбу и висках брата.

– Что случилось?!

– Там, в коридоре, началась интенсивная разрядка всех батарей… и этот странный факельный огонь… В общем, я вижу только одно разумное объяснение этим феноменам: где-то в недрах дворца работает генератор энтропийного поля.

– Разве такие существуют?

– На Земле – только как экзотическое теоретическое допущение. Несколько лет тому назад Эйнард Эйфио в одной из своих работ обосновал принципиальную возможность существования поля, рассеивающего любые виды энергии. В пределах действия этого поля, например, невозможны ядерные реакции, а скорость химических замедляется, особенно быстрых реакций типа горения и взрыва. Не работают лазеры и прочие энергоизлучатели, а все виды энергонакопителей и аккумуляторов разряжаются. При достаточно высокой плотности энтропийного поля оно способно останавливать жизнедеятельность организмов любых форм и видов.

– И ты хочешь сказать…

– Трудно допустить что-то иное.

– Но откуда оно взялось, демон его раздери?!

– Черный Гладиатор, – сказал Зоров устало. – Помнишь разведдонесение некоего Менестреля? Если принять, что вся эта гоп-компания сидит сейчас где-то там, – он кивнул в сторону сердца дворца, – а мы с тобой совершенно не представляем, кто или что есть Черный Гладиатор… откуда нам тогда знать, какой технический уровень доступен ему? Так что примем пока как рабочую гипотезу, что враг наш обладает энтропийным генератором, который сейчас работает. Причем локально, закрывая полем только центральную часть дворца, и не на полную мощность.

– Откуда такие глубокие выводы?

– Что-то на Коарме ты, братец, позабыл о дедукции и логике. Поле локально, потому что в радиальном коридоре оно есть, а в кольцевом – нет.

Что касается ограниченной мощности… Я уже говорил, что поле достаточной плотности способно останавливать процессы жизнедеятельности. Я изложил достаточно ясно?..

– Вполне, – проворчал Рангар. – И, между прочим, однажды с подобным мне уже довелось столкнуться. Остров Тарнаг-армар, где располагалась Цитадель Сверкающих, окружал мертвый пояс, в котором погибало все живое. Мы прорвались сквозь него только благодаря кольцу Дальвиры.

– Вам повезло. Энтропийное поле – страшная штука. И хотя сейчас генератор работает лишь на долю своей мощности, нам придется все энергоемкое оружие оставить где-то здесь, чтобы подобрать на обратном пути. Иначе мы вообще останемся без оружия. Конечно, все это чрезвычайно усложняет нашу задачу…

– Ничего, брат, – прищурился Рангар. – Свой путь к Цитадели двенадцать лет назад я проделал без лазеров и прочей хитрой техники. Авось и сейчас прорвемся.

– Так тому и быть. – Зоров ощутил прилив злого азарта и усмехнулся: – Два брата-акробата с мечом, но без гранаты…

– Чего это тебя на стихи потянуло? – в тон ему спросил Рангар.

– Да так… анекдот один древний вспомнил, про статую в лучах заката… Так, думаю, вот эта ниша вполне подойдет.

Он первым отстегнул пояс-антиграв и лазерный пистолет, завернул их вместе с гравирезонатором и гранатами в камуфляжную пленку (обладавшей, подобно материалу комбинезона, способностью к мимикрии), расчистил в глубине ниши место от мусора, положил туда сверток и притрусил сверху тем же мусором.

Рангар повторил эту же операцию со своими гранатами и лазерным пистолетом.

И два разведчика скользнули в глубь радиального коридора, хоть и потерявшие в огневой мощи, но вряд ли ставшие от этого менее опасными.

Вначале им просто-таки необыкновенно повезло; точнее, они решили, что им повезло, – а разница между истинной удачей и удачей мнимой весьма существенна и обоим было суждено в этом убедиться на собственной шкуре, причем и самом прямом, физическом смысле этого слова.

Первый же пост, на который они наткнулись, состоял из двух тяжеловооруженных гвардейцев; охраняли они ничем не примечательную лестницу, ведущую наверх, причем толстый слой пыли на ступеньках свидетельствовал, что ею не пользовались давно.

Атака Рангара и Зорова была столь стремительна, что гвардейцы оказались в глубоком нокауте, так ничего и не успев понять. Рангар особым образом связал гвардейцев и заклеил им рты липкой лентой. Зоров достал из поясного кармана флакончик и дал понюхать одному из стражников. Тот дернулся и открыл глаза.

– Тихо, – как можно более зловещим голосом произнес Зоров, приставив кинжал к горлу пленного. – Будешь говорить – оставлю в живых, не будешь… – Он более чем понятным жестом провел лезвием поперек горла.

Пленник с круглыми от ужаса глазами торопливо закивал. Зоров отодрал ленту и спросил:

– Где принц?

Глаза гвардейца закатились – он был на грани обморока. Зоров сильно встряхнул его за плечи и настойчиво повторил вопрос.

– В… опочивальне… – просипел пленник.

– Отведешь нас туда, минуя другие посты. Если попробуешь выкинуть фортель, прирежу немедленно.

– Мне и так не жить, – обреченно сказал гвардеец, дрожа всем телом. – Трибунал – и конец.

– Мы тебя слегка пораним… будто бы ты храбро бился. Тогда самое большее тебя пошлют на передовую, а там далеко не все гибнут. Глядишь, еще героем вернешься.

Некоторое время пленник раздумывал. Затем все с тем же обреченным видом кивнул:

– Похоже, у меня нет выхода… я отведу вас. Но предупреждаю: двери в опочивальню принца охраняют шесть искуснейших бойцов из команды телохранителей самого Всемудрейшего! Вам не одолеть их!

– Это не твоя забота, – жестко усмехнулся Зоров. – Веди! Да, еще вот что: почему здесь пост? Ведь этой лестницей, судя по пыли, давно никто не пользовался. Куда она ведет?

– На смотровую галерею. Оттуда виден Пиршественный зал, где Всемудрейший устраивает обеды и ужины.

– Ах вот оно что! – сказал Зоров и многозначительно посмотрел на Рангара. Тот едва заметно кивнул – подумали они об одном и том же.

…Схватка у дверей опочивальни принца была короткой, но отчаянной. Телохранители принца в самом деле оказались отличными бойцами, к тому же сражались они с отвагой обреченных – уж их-то в случае поражения ожидала верная смерть от руки палача. И как знать бы исход схватки, если бы не фантастическое мастерство Рангара владения двумя мечами. Но они победили, и когда обезоруженные и израненные охранники поняли это, то дружно выхватили кинжалы и ударом в сердце покончили с собой.